Действительно, две Бездны пересекаются друг с другом, если наложить уровни игры друг на друга: подставим Королевский лес на место нынешнего Сада Темных Корней, и арены Четырех королей и Мануса окажутся примерно в одном месте. Но наложение карт игрового мира таким образом не совсем верно. То, что Бездна Нового Лондо пересекается с Ущельем Бездны, – не более чем совпадение: так получилось из-за того, что дополнение разрабатывали через несколько месяцев после завершения основной игры. Как бы мы ни крутили камеру, с обрыва на арене, где проходит бой с боссом Каламитом, нельзя увидеть мост в Новый Лондо, а вот с той же обзорной точки в Озере Темных Корней мост видно, хотя он должен существовать в обеих эпохах, уже после возжигания Пламени. Это происходит потому, что на карте дополнения просто нельзя попасть туда, откуда эту очевидную несостыковку можно было бы заметить. Разработчики не продумывали эту карту так, чтобы она идеально стыковалась с основной игрой.
С другой стороны, мы видим, что земля Королевского леса пошла расселинами, выпустив Тьму Бездны наружу. В эти трещины попадает солнечный свет – его видно, если посмотреть вверх из Ущелья Бездны. Добавим в уравнение лифт, соединяющий Ущелье с Королевским лесом, и становится ясно, что первое расположено ниже второго. Мы знаем, что Королевский лес соответствует современному Саду Темных Корней, а это место в нем находится очень далеко от Нового Лондо, на противоположном конце Долины Драконов. Отсюда можно сделать вывод, что две Бездны должны быть разными местами, причем олачильская Бездна возникла намного позже падения Нового Лондо.
Олачильские гладиаторы-нежить, очевидно, не прошли испытания даже в эпоху Зари, чьи родители, предположительно, правили этой мирной страной. Нам мало известно о временах, непосредственно предшествовавших появлению Мануса, но из жизни Зари можно сделать кое-какие выводы. Волшебное кольцо с «короной», подаренное ей при рождении[48], и филигранная вышивка на одежде подтверждают, что к Заре относились по-королевски, но она не проводила много времени дома. Из слов Элизабет можно заключить, что она играла огромную роль в детстве девочки, а цветочный орнамент на кольце, подаренном принцессе в день рождения, подчеркивает ее тесную связь с женщиной-грибом. (DS3 подтверждает, что это личный подарок кормилицы.) Однако здесь используется обтекаемое выражение: оно не подразумевает, что Элизабет была кормилицей принцессы официально[49], да и обитает женщина-гриб вдали от человеческого города. Скорее всего, Заря провела большую часть детства в принадлежащем ее семье саду, где о ней заботилась Элизабет.
В японском сценарии Заря хихикает, описывая «беспечное» волшебство своей родины, – это подразумевает, что она говорит по личному опыту. Элизабет продает те же заклинания и посох, что и Заря, так что женщина-гриб, скорее всего, обучала принцессу магии. Эти заклинания различаются по функциям, но самые примечательные из них связаны с маскировкой[50] – такое волшебство ребенок мог бы использовать для игры в прятки. В эпизоде Game no Shokutaku Миядзаки настаивает, что Заря нравственно чиста, и ее невинность, вероятно, доходит до наивности. Заря – принцесса, но она, кажется, очень мало знает о причинах разрушения своей страны. Все это говорит о том, что она довольно молода – возможно, еще подросток.
Возможно, родители Зари не заботились о дочери или были слишком заняты, чтобы принимать активное участие в ее жизни. Так или иначе, принцесса росла одинокой и большую часть времени проводила в играх с грибами в огромном саду своей семьи – отсюда ее в целом невинное поведение и специфический репертуар заклинаний. Это также объясняет, почему она сбежала в королевский сад, когда королевство рухнуло – это было знакомое место, где она могла найти утешение, защиту и компанию.
Из-за своего простодушия Заря может лишь в общих чертах описать, что произошло с ее королевством. Принцесса почти ничего не знала о внутренних делах Олачиля и не играла никакой роли в политике. На самом деле о том, чем занимались ее родители, она, вероятно, знает столько же, сколько и обычный гражданин. Поэтому мимо нее прошли все тайные дела с неожиданным гостем, который пожаловал ко двору.
Игры с Тьмой
Мы узнаем, что за падением Олачиля стоит «Темный змей»[51]. Некоторые предполагают, что это Фрампт, но у него нет причин внезапно нарушать планы богов. Именно Каас раскрыл монархам, правившим Новым Лондо, связь человека с Тьмой, и это он же, скорее всего, обратился и к королевской семье Олачиля, хотя склонить их на свою сторону было не так просто. Гораздо проще переубедить тех, кем движет жажда власти, а не справедливости. Олачиль долго поддерживал добрые отношения с богами. Даже если предположить, что откровения Кааса были очень убедительными, потребовалось бы нечто большее, чтобы олачильцы изменили старым союзникам. Однако мировой змей извлек урок из своей ошибки с Четырьмя королями: ему нужны были люди, которые не сойдут с праведного пути. Поэтому змей в качестве доказательства истинности своих слов направил их к могиле Мануса.
Лифт в Бездну начинается на уровне Королевского леса. Более того, стражи леса вооружены каменными топорами, больше подходящими для строительных работ, чем для битвы[52]: одна из «атак» големов глубоко уходит в землю, разворачивая почву, – этим они отличаются от вооруженных мечами и щитами сородичей-рыцарей[53], которые, вероятно, служили городу в качестве армии и полиции. Поэтому лесные стражи, скорее всего, занимались строительством шахты лифта по приказу короны. Это позволило вскрыть могилу Мануса и подтвердить утверждения змея.
Но кто такой Манус и почему он служит таким доказательством? Душа этого босса – это его человечность, так что он определенно был человеком. Кроме того, в его уникальной подвеске используется тонкая лоза, по всей видимости олачильского происхождения, обладающая большой магической силой, которой в нынешнюю эпоху никто не знает и с которой не может совладать[54] – следовательно, Манус был олачильцем и хорошо разбирался в магии. В то же время место его захоронения находится глубоко под Королевским лесом, который сам является частью мавзолея, охраняемого Элизабет и святыми зверями. Представляется, что это место было кладбищем предков королевской семьи, но глубина Ущелья Бездны и его сложность говорят о Манусе две вещи. Во-первых, он жил в глубокой древности и, возможно, был одним из первых, кто когда-либо был похоронен в этом месте. Во-вторых, он был очень известной фигурой при жизни – достаточно известной, чтобы заслужить такое выдающееся захоронение и чтобы Каас помнил о нем еще долго после его смерти.
В японском описании посоха Мануса говорится, что он сделан конкретно из архидерева[55], а не из типичных для Олачиля белых деревьев. Более того, из текста можно сделать вывод, что Манус жил в очень раннюю эру олачильской истории, когда такие деревья еще и не появились, и его оружие также может служить топором – это резко отличает его от олачильской культуры времен Зари [19]. Таким образом, мы можем быть уверены, что Манус был волшебником из тех времен, когда четыре Повелителя еще были союзниками – могила древнего человека даже напоминает конструкции каменного века. В совокупности это делает Мануса одним из самых древних пользователей магии в истории Олачиля и выходцем одного из самых ранних периодов истории. Почему это так примечательно? Потому что он послужил Каасу убедительным доказательством исторической связи человечества с Тьмой.
Манус мастерски владеет темными заклинаниями, которые использует во время битвы с ним как с боссом, и, действительно, «Преследователи» – самое сложное темное заклинание в игре – явно его творение. Мы получаем его, обменяв душу Мануса у Снаггли, а значит, сам Манус написал те самые страницы, которые оказались у Снаггли. Аналогично, японское описание его посоха подтверждает, что он вдвое сокращает доступные нам заряды заклинаний, поскольку наши тела принадлежат современной эпохе – значит, только Манус и подобные ему волшебники обладают достаточными способностями и знаниями в области высших магических искусств, чтобы пользоваться таким посохом без ограничений.
Итак, Манус, скорее всего, при жизни был темным волшебником, возможно первым в истории человечества. (Позднее это будет подтверждено в DS2: обретшие собственные личности фрагменты его темной души упоминают «создателя» этих темных искусств.) Среди поклонников игры распространено мнение, что Манус и есть Повелитель-пигмей, но то, что о нем известно как о темном волшебнике, не требует, чтобы именно он и был тем, кто обнаружил Темную Душу. Он был особенно одаренным олачильцем, похороненным на олачильской земле, и не более того. Тем не менее Каас и Гох знали о Манусе, последний даже знает его имя[56], а внушительный размах его могилы и церемонии, с которым его предали земле, подразумевают, что он был выдающейся фигурой. Учитывая возраст и расположение захоронения, можно даже допустить, что Манус был королем-основателем Олачиля. Поскольку Элизабет – хранительница мавзолея и хорошо осведомлена о личности Мануса[57], возможно, она тоже знала древнего человека – это уже зависит от того, когда гриболюди переселились на земли Олачиля.
Благодаря Манусу мы узнаем, что культура Олачиля изначально была основана на Тьме. Это объясняет, почему их магия света относится именно к школе волшебства: это наследие тех времен, когда олачильцы занимались рациональным изучением Тьмы, как Манус, возможный основатель страны. Боги незаметно подтолкнули их к изучению только света, а затем приставили святых зверей охранять от посторонних то, что могло подтолкнуть людей в ином направлении, когда остро встала проблема темной ереси. Вероятно, из-за этой двойственности света и тьмы принцесса и носит имя «Заря» (宵闇) – время между днем и ночью, ближе ко тьме после заката. Манус был очарован Тьмой, изучал ее, наделил ее собственной волей и потому вошел в историю. Ни один олачилец, взглянув на могилу древнего волшебника, не увидел бы в нем еретика или изгоя. Манус был неотъемлемой частью культуры этой древней земли, неоспоримым доказательством, что Олачиль когда-то принимал Тьму. Тот факт, что королевская семья зарылась ради доказательств так глубоко в землю, означает, что утверждения Кааса их заинтересовали, и желаемое подтверждение было получено.