Легенды и документы
В начале марта на заседании Политбюро Украины произошла трагикомическая история. Секретарь Киевского обкома Демченко во всеуслышание заявил, что в Дарницу на бойню привезли вагон трупов. Несколько ошалевшие от такого известия присутствующие попытались объяснить, что ничего подобного быть не могло, — но тот стоял на своем. И лишь на следующий день, после того, как ГПУ расследовал эту историю (оказавшуюся, конечно же, слухом) — товарищ Демченко извинился, заявив, что ему сие поведал некий работник обкома.
Что примечательно: не колхозный сторож за бутылкой несет, что в голову взбредет, не домохозяйка в очереди сплетни пересказывает — секретарь обкома на заседании Политбюро! Который вроде бы должен понимать, что может быть, а чего не может, потому что не может быть никогда… Чего же тогда требовать от домохозяек?
История с «вагоном трупов» воскресла уже во времена «перестройки». Вагон за эти годы превратился сперва в эшелон, потом в эшелоны, и даже прирос некоей кинохроникой, где действительно какой-то паровоз тащит какие-то вагоны, полные мертвых тел. Поскольку ни поезд, ни местность идентификации в принципе не поддаются, откуда надыбали ленту — непонятно. Скорее всего, нашли в хронике Второй мировой войны.
Так и семь миллионов погибших тоже оказались легендой, восходящей к тому же времени. Некто Евген Ляхович в работе «Украинское питание» в 1934 году пишет: «Считают, что в 1933 г. 6 000 000 украинцев умерли из-за голодовки»[247]. Кто считает, почему считают, кто вообще считал жертвы? Пан Ляхович — член ОУН, представитель украинских националистов в Великобритании, даже его записка дана не на родном языке, а в переводе с английского.
Эти легенды мы комментировать не будем. Есть более важные. Например, о том, что частью геноцида стало насильственное удержание крестьян в охваченных голодом регионах, что голодающим не оказывалось никакой помощи, о широкомасштабных репрессиях против беззащитного сельского населения.
Ну что ж, посмотрим, как это выглядело, так сказать, «на местности».
Почему чекисты ставили кордоны
Многие непонятные вещи при малейшем умственном усилии становятся чрезвычайно простыми. Сколько философии развели вокруг того, что в 40-е годы отменили выходной день 9 мая — мол, вот оно, настоящее отношение Сталина к народу-победителю, и пр. И невдомек кабинетным сидельцам, что пресловутое 2 августа — это тень тени того, что творилось в День Победы, когда на улицу высыпали миллионы пьяных ветеранов, прошедших не срочную службу в ВДВ, а настоящую войну. Короче: как сказала одна женщина, которая жила в то время: «Хулиганили сильно, вот и отменили». Вопросы есть?
То же самое произошло с другим навскидку малопонятным вопросом — почему голодающим крестьянам запрещали выезжать в другие местности «за хлебом».
Официальная (легендарная) точка зрения — что началось все с постановления ЦК и Совнаркома № 65/ш. от 22 января 1933 г.
«До ЦК ВКП и Совнаркома дошли сведения, что на Кубани и Украине начался массовый выезд крестьян „за хлебом“ в ЦЧО, на Волгу; Московскую обл., Западную обл., Белоруссию. ЦК ВКП и Совнарком не сомневаются, что этот выезд крестьян, как и выезд из Украины в прошлом году, организован врагами Советской власти, эсерами и агентами Польши с целью агитации „через крестьян“ в северных районах СССР против колхозов и вообще против Советской власти. В прошлом году партийные, советские и чекистские органы Украины прозевали эту контрреволюционную затею врагов Советской власти. В этом году не может быть допущено повторения прошлогодней ошибки.
Первое. ЦК ВКП и Совнарком предписывают крайкому, крайисполкому и ПП ОГПУ Северного Кавказа не допускать массовый выезд крестьян из Северного Кавказа в другие края и въезд в пределы края из Украины.
Второе. ЦК ВКП и Совнарком предписывают ЦК КП(б)У, Укрсовнаркому, Балицкому и Реденсу не допускать массовый выезд крестьян из Украины в другие края и въезд на Украину из Северного Кавказа.
Третье. ЦК ВКП и Совнарком предписывают ПП ОГПУ Московской обл., ЦЧО, Западной обл., Белоруссии, Нижней Волги и Средней Волги арестовывать пробравшихся на север „крестьян“ Украины и Северного Кавказа и после того, как будут отобраны контрреволюционные элементы, водворять остальных в места их жительства…»
По этому поводу некоторые российские историки делают прямо-таки философские выводы. Такие, как, например, сделал в своей книге Виктор Кондрашин:
«Основная мотивация данной директивы с точки зрения сложившейся мировой практики борьбы с эпидемиями должна была бы сводиться к решению именно этой проблемы — остановить распространение эпидемии голодающими сельскими жителями. Но для сталинского режима цель этой акции была иной — не допустить ведения „через крестьян“ „врагами Советской власти, эсерами и агентами Польши“ агитации „против колхозов и вообще против Советской власти“… Чтобы понять позицию Сталина и его сподвижников в оценке рассматриваемого явления, необходимо вновь вспомнить о сущностных характеристиках большевизма…»[248] — и пошла философствовать губерния!
Как водится, высокий полет мысли опровергается фактами. 2 февраля председатель ОГПУ Ягода отправил Сталину и Молотову докладную записку, где докладывал о первых результатах операции[249]: с 22 по 30 января было задержано 24 961 человек и т. д. Однако дело не в том, сколько народу было задержано, а в сроках. Если основанием операции стало постановление от 22 января, то она чисто технически не могла начаться в тот же день. На прохождение ее по кремлевским и лубянским коридорам, составление и рассылку приказов и директив, организационно-технические мероприятия — на все это требуется время, хотя бы два-три дня.
Стало быть, в основание операции лег какой-то другой документ, а приведенное выше постановление ее только подстегнуло. И наверняка в этом другом документе была какая-то иная мотивация — это ведь был другой документ…
Сие подтверждается текстом родившейся вслед приведенному постановлению директивы ОГПУ № 50031. Ее установочная часть содержит примерно то же самое, что и постановление, за одним исключением: в директиве к Украине и Северному Кавказу присоединена еще и Белоруссия. А вот дальше начинаются очень интересные вещи.
«1. ГПУ Украины, Белоруссии и ПП СКК немедленно, со всей жесткостью и решительностью, провести мероприятия, указанные в моей записке по проводу от 21 января».
Вот и доказательство существования более раннего приказа! О его содержании мы косвенно можем судить по дальнейшему тексту:
«2. ПП ОГПУ МО, ЦЧО, Запобласти, Нижней Волги, Средней Волги и Закавказья немедленно арестовать всех пробравшихся с Украины и СКК, подвергая их тщательной фильтрации. Все злостные контрреволюционные элементы заключать в концлагеря, остальных водворять в места их жительства, отказывающихся от возвращения направлять в кулацкие спецпоселки в Казахстан.
ПП ЦЧО, НВК, Запобласти и Закавказья на всех дорогах, ведущих с Украины и СКК, выставить пикеты.
3. Направить внимание на выявление к/р организаторов массовых выездов; немедленным изъятием и жесткой расправой над ними обеспечить быструю ликвидацию выездов…»[250] и т. д.
То есть территориальные управления ГПУ уже занимались к тому времени пресечением выезда крестьян. И сие отнюдь не «сущностные характеристики большевизма», а общемировая практика. Толпы бродяг в городах и на дорогах не потерпит ни одно правительство. Это вопрос стабильности государства, прямо переходящий в вопрос выживания: беженцы ухудшают криминальную обстановку до полного беспредела и, кроме того, разносят болезни. Поэтому во всех государствах и во все времена разбредавшихся по стране крестьян либо водворяли обратно в деревни, либо не пускали в города, а иной раз арестовывали или отправляли в колонии. Иногда при этом им оказывали государственную помощь, иногда нет — это уже по времени и ситуации.
В СССР во время локальных голодовок запрета на миграцию не было — поняв, что на их собственных полях грядет неурожай, крестьяне, нередко еще до уборочной, уходили на заработки в другие регионы и возвращались домой с хлебом. Но когда голодала вся страна, миграция несла не жизнь, а смерть. Например, в 1921 году в неурожайных областях власти также запрещали крестьянам покидать место жительства. Причина проста: в том году не было благополучных районов. Если, находясь в родной деревне, люди имели еще какие-то шансы продержаться, получить помощь, то ушедшие были обречены. В 1922 году голодающие крестьяне сотнями и тысячами умирали вдоль дорог, на железнодорожных станциях, на улицах городов.
Та же ситуация возникла и в 1933-м. Те, кто снялся с места зимой 1932/33 г. и не попал в руки ГПУ, большей частью были обречены на гибель. Свободной продажи продовольствия по сколько-нибудь приемлемым ценам в тот год не существовало нигде. Дешевый хлеб распределялся только по карточкам — карточек у беженцев не было, равно как и возможности их получить. Кое-кому удавалось устроиться на заводы или стройки, но таких было немного, остальные же — без карточек, без жилья, в разгар зимы — погибали.
Так, например, по сообщениям ОГПУ:
«В городе (Киеве. — Авт.) за последнее время ежедневно подбирают десятки трупов, а также десятки истощенных, часть которых в больницах умирает. В январе подобрано 400 трупов, в феврале — 518, за 8 дней марта — 248. Кроме этого, в городе ежедневно подбрасывается 100 и даже больше детей»[251].
В уже цитировавшемся личном письме начальника Харьковского облотдела председателю ГПУ УССР от 5 июня 1933 года он рисует ситуацию по городу Харькову, столице УССР. За февраль на улицах было подобрано 431 труп умерших от голода крестьян, за март — 689, за апрель — 477, за май — 992 трупа и 196 за первые три дня июня. Это один лишь Харьков — а ведь были еще и райцентры…
Об усложнении криминальной обстановки и росте эпидемий мы и говорить не будем…
…На самом деле операция началась гораздо раньше пресловутого постановления, и отнюдь не ради недопущения агитации, а как обычная мера против бродяжничества и распространения эпидемий. Едва ли органы ГПУ нуждались в каких-то специальных обоснованиях: за прошедшие пятнадцать лет они и так слишком хорошо знали, что несет с собой массовое неорганизованное перемещение людей по стране.
По сведениям ОГПУ, массовый выезд крестьян из сел начался в конце декабря 1932 года. Причем, что интересно: голодали больше колхозники, а выезжали единоличники. Чекисты особо отмечают:
«В большинстве случаев выезды из сел мотивируются уходом на заработки. Однако преобладание среди выезжающих злостных несдатчиков хлеба свидетельствует о том, что в данном случае имеет место бегство из села. Не все, а только часть выезжающих из сел берет с собой свои семьи, заколачивая дома и скрывая свои хлебные запасы у соседей, родственников. Некоторые бежавшие из села оставили ямы с закопанным хлебом…»[252]
По данным на 2 февраля, число выехавших их сел крестьян следующее:
Область | Кол-во районов | Всего выехало | Из них | |||
---|---|---|---|---|---|---|
колхозников | единоличников | твердосдатчиков и кулаков | активистов | |||
Киевская | 47 | 26 344 | 10 027 | 10 682 | 1562 | 168 |
Харьковская | 19 | 20 129 | 7423 | 12 698 | — | 8 |
Днепропетровская | 42 | 12 421/3845 | 5201/1348 | 6260/1865 | 559/471 | 401/161 |
Донецкая | 32 | 9561 | 3036 | 5037 | 1308 | 180 |
Одесская | 26 | 3953/4020 | 1790/1850 | 1474/1412 | 655/758 | 31 |
Черниговская | 25 | 5593/837 | 434/62 | 3453/289 | 1701/486 | 5 |
Винницкая | 24 | 5068/511 | — | — | — | -43 |
АМССР | — | 2151 | 285 | 1284 | 539 | |
Итого: | 215 | 85 220/9213 | 28 194/3260 | 40 888/3566 | 6324/1715 | 881/161 |
Примечание. Числителем показаны одиночки, а знаменателем количество семей. |
А ведь это только начало. Зимой мало кто рискует пускаться в дорогу, да и голод усиливается весной.
Уже в начале января ГПУ Украины приступило… нет, не к установке заслонов на дорогах, а к арестам организаторов и подстрекателей выездов, за месяц взяв около 500 человек. Кто этим занимался — разговор отдельный и интересный. Так, например, в Северо-Кавказском крае и на Украине обнаружено три очень похожих группы (две на Кубани и одна в УССР), агитировавших крестьян переселяться… на Дальний Восток. В одной из станиц группа состояла из 12 зажиточных единоличников во главе с бывшим белогвардейцем, в Донецкой области — из 13 человек во главе с бывшим махновцем. Обращает на себя внимание очень уж экзотичное место для переселения — возможно, это же привлекло и чекистов, избравших именно случаи в качестве примеров.
Какой тут интерес у организаторов, кроме антиколхозного саботажа? Да очень простой! Уезжая так далеко, люди начнут спешно и за бесценок распродавать имущество. Соответственно, его можно скупить, а потом перепродать. Разве такого быть не могло?
Что касается собственно массовой операции, то размеры ее не так велики, как можно подумать, и число задержанных куда меньше, чем число уехавших. За два месяца на Украине было задержано 37 924 человека, из них 34 483 возвращены по месту жительства. Арестовано всего 300 человек, и отправлено в спецпоселки Казахстана (куда направляли кулаков, а также крестьян, не желавших возвращаться по месту жительства) еще 579.
Несколько раньше, 27 февраля, в очередной докладной записке промелькнуло, опять же, любопытное наблюдение:
«По настроениям задерживаемых можно подразделить на две группы. Задерживаемый а/с настроенный элемент высказывает нежелание возвращаться к местам жительства, работать на селе и ведет к/р разговоры: „Докуда они нас будут терзать, уж последнюю кожу стянули, то им выполняй хлебозаготовки, то давай семена — помрем все с голоду“. „Разве не видно, к чему это делается, в других местах хлеб есть, человек поехал бы, привез, а они делают так, чтобы подохли на месте“».
Вот главная причина выездов — уверенность в том, что где-то «в других местах» есть хлеб. Когда человек убеждается, что хлеба нет, часто бывает уже слишком поздно что-то предпринимать. Кстати, когда в одном из районов Украины возвращающиеся селяне рассказали, что в городах неорганизованным «отходникам» не дают карточек, число желающих выехать резко убавилось.
«Другая же часть задерживаемых высказывается за необходимость теперь же браться за работу в колхозах и работать по-настоящему: „Сейчас один выход — записаться в колхоз и работать не так, как работали до этого, как в своем хозяйстве. Правильные мероприятия, иначе нашего брата, дурака, не вытащить из темноты и нищеты“… „Эти мероприятия давно нужно было бы провести в жизнь, а то у нас много колхозников и единоличников превратились в паразитов“»[253].
Каких было больше — первых или вторых? Судя по тому, что 90–95 % задержанных крестьян возвращали по месту жительства, вторых больше, и намного. Возвращать первую категорию, давая возможность и дальше вести агитацию? В ГПУ столь розовым идеализмом не страдали.
Куда делись остальные две трети выехавших? Рассеялись по городам. В одном лишь Харькове только в мае было подобрано нищих и бродяг 11 408 человек, из них 6878 детей и подростков. В детских домах Харькова к началу июня находилось 13 237 беспризорных крестьянских детишек, да еще на детприемник вокзала ежедневно поступало 300–500 детей.
Это к вопросу о том, что голодающим крестьянам в городах не оказывалось никакой помощи.
Так где же помощь?
Ну вот, мы и дошли до темы помощи. Один из мифов — что правительство сознательно морило голодом крестьян, чтобы заставить выживших работать в колхозе, и, соответственно, никак им не помогало. Второй — что помогали только колхозникам, работавшим в поле, а остальных предоставили их собственной судьбе.
Этот миф сформулирован все в том же очерке о Винницкой области следующим образом: «…Со второй половины февраля 1933 г. колхозники начали получать помощь в виде общественного питания или мизерной доли зерна, выделенной колхозу в качестве продовольственной помощи, а единоличников никто не спасал. Необходимо понимать, что жизнь колхозников заботила власть только из-за необходимости провести сев».
Давайте посмотрим, как все обстояло на самом деле.
Среди прочих фондов колхозы обязаны были иметь и фонды помощи. Такие же фонды должны были существовать и в районах, и в областях. Практически каждое раннее донесение отделов ГПУ о голоде содержит в себе фразы, вроде: «Колхоз фонда помощи не имеет», «Проинформированы районные организации с целью оказании помощи голодающим семьям».
Да, но поражены-то в первую очередь разваленные колхозы и районы с разрушенным управлением! Если зерно погубили, разворовали или разбазарили, то откуда возьмутся фонды? И даже при их наличии колхозы помогали далеко не всем. Иногда — «своим», членам правления и их родственникам. Иногда — «по справедливости», а представление о справедливости у крестьян было иной раз очень жестокое. Помните слова Косиора о «повороте среди колхозной массы», который «сказывается в отношении к тем, которые не работали». Как именно сказывается? На улице не здороваются? Или говорят слова, смысл которых понятен каждому школьнику: «Ты все пела? Это дело. Так поди же попляши…»
В случае отсутствия фондов помощи в колхозах районы должны были или помочь, или забить тревогу, обращаясь в вышестоящие инстанции. Но в реальности так делали далеко не всегда. Самым слабым, а зачастую и практически отсутствующим звеном в системе управления была связка: район — село. В районах просто не знали, что творится на местах, да что в районах — иной раз даже сельсовет не знал, кто в их селе голодает.
Так что «наверху» не стали ждать тревожных обращений от подчиненных. Едва ГПУ начало сообщать о голоде, в районы пошли директивы. За 15 лет своего существования Советский Союз накопил огромный опыт помощи голодающим. Мероприятия разрабатывать не требовалось — они у любого начальства от зубов отскакивали. Хотя и выглядели зачастую наивно…
Из протокола заседания бюро Киевского обкома КП(б)У. 27 февраля 1933 г.
«…Обязать все РПК[254]приступить к немедленной ликвидации очагов крайнего истощения среди колхозников и единоличников на почве острого недоедания, с тем, чтобы до 5-го марта ликвидировать все случаи опухания и поднять на ноги всех, пришедших в полную нетрудоспособность от истощения.
Для этого:
1) Всех опухших или находящихся от истощения в лежачем положении — как детей, так и взрослых — в течение 48 часов определить в специально предназначенные и приспособленные помещения, организовать для них питание на срок, необходимый для ликвидации болезненного состояния организма, не допуская ни в коем случае оставления их на дому в таком состоянии.
2) В пораженных селах считать обязательной организацию горячих завтраков в школах с прикреплением к школам всех детей дошкольного возраста, находящихся в состоянии истощения, организовав для них специальные питательные пункты.
3) Ввиду наличия фактов острого недоедания среди колхозников, имевших много трудодней — вследствие злоупотребления в колхозах при распределении натуральной части или многосемейности, — считать необходимым помощь таким семьям оказывать из колхозов, причем эти лица в каждом отдельном случае определяются постановлением правления колхоза.
4) Лицам, находившимся в состоянии крайнего истощения и приведенным в работоспособное состояние, предоставлять работу в колхозах, совхозах, леспромхозах, оказав им соответствующую помощь авансом.
5) Обязать РПК организовать для указанных целей специальные фонды.
Предложить РПК немедленно сообщить обкому:
а) количество сел, где будет организована эта помощь;
6) количество людей, которым необходимо оказать помощь;
в) наличие ресурсов, из средств района и колхозов, которые нужны и могут быть ассигнованы на эти цели…»[255]
Хорошее постановление, только вот беда — невыполнимое. Это ведь был необычный голод — не из-за неурожая, а по причине дурного управления. Предложить правлениям разваленных колхозов составлять списки голодающих — к бабке не ходи, там будут шурин и теща председателя, а голодные колхозники так и останутся голодными. Впрочем, и фонды в таких хозяйствах давно уже разбазарены и разворованы… Предложить правлениям сильных колхозов, озверевших в борьбе с лодырями, этим самым лодырям помогать — они ясно что ответят: «У нас голодных нет». Районное начальство по селам не ездит, да и в районах фонды не созданы — все сдано в хлебозаготовку. Есть, конечно, и благополучные районы… но они не голодают.
Так оно и вышло. Уже 15 марта бюро обкома с горечью констатировало:
«В пораженных районах, несмотря на полученную помощь, продолжаются дальнейшие случаи смертей от истощения и отдельные факты людоедства. Это происходит потому, что РПК, РИК, сельсоветы, председатели колхозов, бригадиры и органы здравоохранения считают себя безответственными в этом деле. Обком и облисполком возлагают личную ответственность на секретарей РПК, председателей РИКов, председателей сельсоветов, председателей колхозов и органы здравоохранения за продолжение подобных явлений…»[256]
Судя по масштабу чистки и замены руководства, которая прошла весной 1933 года, не помогло…
Централизованные украинские фонды закончились еще в декабре. Надо было просить помощь из Москвы, на что Москва, зная украинские порядки, предложила поискать все же и у себя. В письме Сталину от 15 марта Косиор писал:
«Если в прошлом году замалчивали о тяжелом положении в районах, то в этом году наоборот — всячески стремятся выпятить наиболее тяжелые случаи, собрать и обобщить цифры. В очень многих сообщениях проглядывает целевое назначение информации — получить помощь из ЦК».
Да, товарищ Косиор знал свои кадры… Руководителям, допустившим в своем районе серьезный голод, со смертными случаями, небо еще много лет виделось с овчинку, а то и в клеточку. Поэтому, перепугавшись прошлой весной, в этом году они били тревогу изо всех сил. Вот только пойми — кто из них врет?
«Само по себе это было бы правильно, если бы области и районы эти свои требования предваряли или хотя бы сопровождали собственной энергичной работой по мобилизации местных ресурсов для организации помощи. Но этого, как правило, нет».
Было и еще одно обстоятельство, которое очень затрудняло практическую работу. Никто, в общем-то, толком не знал, где и сколько человек голодает. Ориентировались по сообщениям с мест, а сообщения были очень разноречивы. Механизма же контроля в только что оправившейся от «системы 500 районов» республике, считай, что и не было.
«Достаточно серьезной и трезвой оценки положения без замалчивания и замазывания, как равно и без преувеличений и паники в областях как правило еще нет.
Поступающие из разных источников сведения говорят о том, что бесспорно наиболее тяжелое положение сложилось в Днепропетровской области… тогда как по Одесской области сообщений очень мало и если судить только по сообщениям, то следовало бы считать Одессу одной из самых благополучных областей. На самом деле, очевидно, далеко не так и если Днепропетровск слишком уж афиширует и выпячивает свое тяжелое положение, то Одесса, наоборот, многое замалчивает…»[257]
Руководство отчаянно пыталось найти внутренние ресурсы, выровнять положение своими силами. 13 марта 1933 года, когда голод начал усиливаться, было принято постановление ЦК компартии Украины.
Из постановления ЦККП(б)У о продовольственной помощи. 13 марта 1933 г.
«В целях оказания продовольственной помощи крайне нуждающимся отдельным районам и колхозникам ЦК постановляет:
1. Обкомы и облисполкомы должны на основе проверки через ответственных товарищей, командированных из областей не позже 20 марта, установить окончательно те районы, которые настоятельно нуждаются в оказании помощи…»
Само собой, надо проверять, а то помощь получат не голодающие, а те, кто громче всех кричит о голоде.
«…3. Для оказания помощи этим районам необходимо:
а) наиболее тяжелые районы прикрепить для заготовки хлеба, картофеля, капусты, огурцов, мяса к благополучным районам области…
Заготовки возложить на потребкооперацию как районов, которым оказывается помощь, так и тех районов, в которых происходят заготовки…»
Вот и «дополнительные» весенние заготовки, которыми так возмущаются историки: мол, еще весной дожимали из голодающих крестьян последние соки. Если по умолчанию считать, что голодала вся республика, — действительно, безобразие. Но если знать, что существовали благополучные районы, — картина получается совершенно иной, не так ли?
Вот только вопрос: что из этого выйдет? Станут ли крестьяне, зная, что рядом голодают и цены взлетели до небес, продавать имеющееся продовольствие по государственным ценам — даже ради спасения жизни своих же соотечественников? Или подождут перекупщиков?
«…4. Продовольственная помощь должна оказываться в первую очередь колхозникам, имеющим значительное количество трудодней и оказавшимся в связи с плохим хозяйствованием или неправильным распределением результатов хозяйствования без хлеба и семьям красноармейцев (как колхозников, так и единоличников). Во вторую очередь — колхозникам и единоличникам, находящимся в исключительно тяжелом положении».
Говорите, бросили единоличников на произвол судьбы?
«Продовольственная помощь колхозникам и единоличникам должна идти рядом с привлечением их к труду в колхозах, совхозах, лесоразработках, дорожном строительстве и т. д…»
Это тоже хорошо знакомая вещь — так называемые «общественные работы», которыми во многих странах голодающие расплачивались за полученную помощь. Если человек мог трудиться, то «жить на пособие» в СССР не прокатывало.
Причем еще в голод 1928 года, когда впервые было решено применять общественные работы, а не просто кормить население, в соответствующих документах особо оговаривалось, что работы эти должны быть понятны самим крестьянам. Тогда в первую очередь предполагалось направить эти трудовые ресурсы на «улучшение земли», сиречь мелиорацию.
Говорите, нехорошо это — надо голодным бесплатно помогать? А сами крестьяне хоть что-нибудь делали не то что бесплатно, а хотя бы задешево? Вся история взаимоотношений советской власти и крестьянства — это борьба последнего за право продавать как можно больше продукции по вольным ценам. Ну вот и доборолись…
«6. Обкомы и облисполкомы должны потребовать и обеспечить более бдительное отношение РПК и райисполкомов других районов к отдельным случаям голодовки, в особенности добросовестно работавших колхозников и семей красноармейцев, предупредив, что за работу по организации дела продпомощи ответственность возлагается целиком на пред. РИКа. За непринятие своевременно мер районные руководители будут привлекаться к самой суровой ответственности».
Корявость слога усложняет трактовку этого пункта. Но, скорее всего, речь идет о неголодающих районах — чтобы не распускались, следили за ситуацией в селах. Сегодня голода нет, а завтра он уже здесь…
В целом о чем это постановление? О том, что не следует уповать на поддержку Москвы, а надо для начала перетрясти собственные кладовые и изыскать возможности для оказания помощи внутри республики. Да и помогать не всем поровну, а в первую очередь тем, кто трудится, и уж по остаточному принципу наделять «гуманитарной помощью» остальных.
Но это правило относится лишь к взрослым. А едва доходит до детей — украинское правительство ведет себя совсем иначе.
«7. ЦК особо обращает внимание обкомов на необходимость оказать помощь в первую очередь детскому населению. Для этой цели создать особый централизованный фонд, выделив в первую очередь 700 т муки… 170 т сахара… 100 тыс. банок консервов…
8. Обязать ЦК УЧХ[258]на период март-июнь включительно развернуть сеть детских площадок с пропускной способностью 50 тыс. детей в день с полным обеспечением детей питанием… Всю эту питательную сеть развернуть в течение 10 дней.
9. Обязать общество „Друзья детей“ через Красный Крест взять на себя питание 10 тыс. детей…»[259]
Это не считая тех детей, которых изо дня в день собирали на вокзалах и улицах городов. Если взрослым помощь оказывалась все же «условно» — в порядке ссуды, с привлечением к труду и т. п., то детям, начиная с 1917 года, помогали в первую очередь и без каких бы то ни было условий. Опыт в этом деле тоже был огромный, но и количество беспризорных детей по республике давно уже многократно превысило возможности детских домов. Так, 7 мая 1933 года зампред Совнаркома УССР Любченко пишет в Москву, Молотову:
«…Сезонными яслями-площадками охвачено уже свыше 250 тысяч детей и в примитивных стационарах — около 20 тыс. человек… Все, что можно было выделить из украинских источников при максимальной мобилизации всех ресурсов — уже выделено… Однако наплыв беспризорных настолько велик, что в детдомах одной только Харьковской области, рассчитанных на 9 тыс. детей, размещено уже около 19 тыс. детей»[260].
К концу мая в Харьковской области, в рамках кампании по борьбе с беспризорностью было подобрано уже 44 000 детей, из них только за май — почти 35 тысяч, не считая так называемых «диких» детдомов, открытых по деревням силами колхозов и сельсоветов. Там находилось еще почти 10 тысяч детей. В июне сверхплановый контингент детдомовцев составлял уже 100 тысяч человек.
К такому республика была не готова. Тем более, среди беспризорников свирепствовал сыпной тиф, который они заносили в переполненные детские дома. Не хватало продовольствия — 13 июня нарком снабжения Украины докладывает в центр:
«За последний месяц имеет место огромный приток детей села в промышленные центры Украины… Использованы все возможные местные и республиканские ресурсы для пропитания вновь принятых в детские дома детей. Однако эти ресурсы ни в коем случае не обеспечивают даже минимальное снабжение хотя бы по самым низким нормам, между тем указанные дети чрезвычайно истощены и значительная часть из них по состоянию здоровья находится в очень тяжелом, даже угрожающем положении…
Приняты исключительные меры задержания притока детей села в промышленные центры, кстати, двигающихся в города всеми путями и видами передвижения. Смертность среди детей чрезвычайно высока и живут они в исключительно тяжелых условиях — размещены в бараках и помещаются по 3–4 на одной койке.
В г. Харькове, помимо того, что для детей отведены все бараки, заняты также клубы и школьные помещения. В одном Харькове и его пригородах размещено таких детей до 20 000…»[261]
Где бы их ни размещали, чем бы ни кормили — но на улице не оставляли никого.
…Для непосредственной работы по оказанию помощи в районах организовывались районные тройки в составе секретаря РПК, пред. РИКа, нач. ГПУ, а в селах — сельские тройки в составе: пред. сельсовета, секретаря ячейки и председателя колхоза, а если таковых было несколько — то лучшего из них.
Видите, в чем слабое место? ГПУ, при всех творившихся там безобразиях — наименее коррумпированная структура в государстве. Так поставил дело еще Дзержинский. И если на районном уровне осуществляется двойной контроль — со стороны областных властей и ГПУ, то в селах контроля нет вообще. Если управление селом разрушено, то и председатель РИКа, и секретарь ячейки, и председатели колхозов, как правило, повязаны общим воровством и саботажем или общим разгильдяйством. Председатель лучшего колхоза непременно будет тянуть одеяло на себя, в ущерб другим колхозам, не говоря уж о единоличниках.
Обязанности ГПУ как контролера определялись приказом председателя ГПУ Украины и начинались с самого насущного:
«Приказываю:
Через аппарат милиции и ГПУ следить:
1. Чтобы фонды для оказания помощи шли действительно и исключительно по назначению, а не расходовались бы на другие нужды.
2. Отпускаемая из государственных и местных ресурсов продовольственная помощь была бы оказана действительно нуждающимся и, в первую очередь, колхозникам с большим количеством трудодней, бригадирам, трактористам, семьям красноармейцев, колхозникам и единоличникам».
Короче говоря, чтобы не разворовали помощь, как до того разворовали урожай.
«3. Вся помощь, в том числе и индивидуальным хозяйствам, производилась бы через колхозы и совхозы.
4. Помощь оказывалась только тем из единоличников, которые пожелают вступить в колхозы, или заключившим контрактационные договора с совхозами…»
То есть врут те, кто говорит, что помощь единоличникам не оказывалась — но условия предоставления были вполне определенными. Тоже жесткая мера — однако в ней есть логика. С самого начала коллективизации ее противники со всех сторон твердили, что единоличное хозяйство продуктивнее колхоза. С самого начала коллективизации людям объясняли: колхозы созданы в первую очередь для коллективного выживания тех, кто не может жить и работать самостоятельно. Если человек способен прокормиться сам по себе — пожалуйста, никто мешать не станет: не хочешь, так и не иди в колхоз. А если не способен, но упорствует — то пусть не жалуется, что государство ему не помогает. Когда бы речь шла о неурожае — другое дело, но неурожая-то не было!
Понятия тогда были такие. Времена, когда над миром встанет написанное исполинскими буквами: «Я ХОЧУ!» еще впереди…
«5. Весь нетрудовой и паразитический элемент — спекулянты, кулаки, люди без определенных занятий, упорно нежелающие работать — подлежат выселению на Север, черед Особое Совещание…»
Об этих гражданах мы поговорим чуть ниже.
«… 7. С целью предупреждения хищений тщательно проверить состав организаций и технические аппараты по хранению и распределению продфондов, обслуживающий персонал питательных пунктов, детских учреждений…
8. Повести решительную борьбу с иждивенческими тенденциями и рвачеством отдельных сельсоветов, правлений колхозов, которые вместо изыскания всех возможностей помощи на месте, преувеличивая размеры трудностей, будут пытаться получить ее от государства…»[262]
Скажите еще, что те, у кого есть хлеб, обуреваемые благородством, не будут пытаться тоже получить помощь…
Вот лишь два примера из очередной спецсправки ОГПУ от 17 марта.
«В с. Карань единоличник Пантази, взяв мясо павшей лошади и идя по селу, встретившимся громогласно заявил: „Я голодаю, у меня семья пухлая, я вынужден кушать падаль“. Поверкой установлено, что в действительности Пантази продовольствием обеспечен, а падалью кормил свою собаку…
…В артели „Спартак“ с. Гурзуф колхозник Аткивенко Григ., неоднократно требовавший от колхоза помощи, ссылаясь на то, что он голоден, а семья опухла. При проверке же было установлено спрятанного 12 пудов хлеба, который был замурован в стенках. Кроме того, у него же во дворе была обнаружена яма, в которой было спрятано: фасоли 2 пуда, 30 ф. смальца, 20 ф. сливочного масла и 4 свиных окорока. Часть обнаруженного зерна изъята и сдана в колхоз, остальные продукты оставлены»[263].
Постановление украинского ЦК касалось мобилизации местных ресурсов — на большее у него не было полномочий. Республиканские фонды закончились еще в начале года. Помощь из общесоюзных ресурсов надо было просить в Москве — и просили, и получали, причем, судя по некоторым постановлениям, иной раз это делалось через голову республиканского руководства. Многие и по сей день не знают, какие усилия предпринимал Центр для того, чтобы помочь «брошенной на произвол судьбы» Украине.
Обеспечение продуктами всех союзных республик, в том числе и Украины, краёв и областей осуществлялось в соответствии с государственными народно-хозяйственными планами Совета Народных Комиссаров СССР. На Политбюро рассматривались вопросы особые, экстраординарные.
Вчитайтесь внимательно в эти документы[264]. Порой они напоминают ведра с водой на пожаре.
п. 52/25 от 7.II.1933. Вопрос Днепропетровского обкома.
«Отпустить 200 т. пудов зерна (рожь) в распоряжение Днепропетровского обкома и облисполкома на продовольственные нужды рабочих совхозов, МТС, МТМ, а также партийного и беспартийного актива нуждающихся колхозов».
(ф. 17, оп. 162, д. 14, л. 60)
Как видим, Днепропетровский обком вынес свою продовольственную проблему напрямую на Политбюро еще в начале февраля, раньше, чем зашевелились республиканские власти.
п. 81/46 от 18.11.1933. Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР о семенной и продовольственной помощи колхозам и совхозам Украины.
«…5. Для оказания продовольственной помощи нуждающимся колхозам, сельскому активу, а также для рабочих совхозов, МТС и МТМ отпустить 2300 тыс. пудов зерна (ржи и кукурузы) на время полевых работ с расчётом их завоза до распутицы.
Утвердить следующее распределение продссуды для колхозов по отдельным областям Украины:
Днепропетровской области 1 миллион пудов
Одесской области 800 тыс. пудов
Харьковской области 300 тыс. пудов
Резерв 200 тыс. пудов…
…7. Отгрузку начать немедля».
(ед. хр. 14, л. 74)
Достаточная ли помощь? Еще в начале марта ГПУ оценивал число голодающих по Днепропетровской области в 30 тыс. человек. Как видим, вполне достаточная.
п. 43/23 от 10.III.1933. О госфонде в Днепропетровской и Одесской областях.
«Обязать Комитет по заготовкам при СНК СССР завезти в Днепропетровскую и Одесскую области 3 млн пудов ржи в качестве особого госфонда (в Днепропетровскую — 1600 тыс. пудов и в Одесскую — 1400 тыс. пудов).
Отгрузку произвести 1500 тыс. пудов из Башкирии и 1500 тыс. пудов из Средней Волги.
Обязать Башобком и Средне-Волжский крайком отгрузку этой ржи произвести в ударном порядке, закончив таковую полностью к 25 марта. Каждые 5 дней телеграфировать ЦК и СНК о ходе этой отгрузки».
(ед. хр. 14, л. 45)
п. 44/24 от 10.III.1933. О семенной ссуде.
«Отпустить Днепропетровской области для фуражной и продовольственной (крупа) помощи колхозам 200 тыс. пудов магары»[265].
(ед. хр. 14, л. 98)
Пока что помогали колхозами и совхозам, а к апрелю дело дошло и до единоличников, которым, согласно легенде о «голодоморе», вообще не помогали.
п. 110/98 от 1.IV.1933. О продовольственной и семенной помощи.
«Отпустить для оказания продовольственной помощи единоличникам Северо-Кавказского края, Киевской и Харьковской областей 500 тыс. пудов зерна. Из них Северо-Кавказскому краю — 100 тыс. пудов ржи и 100 тыс. пудов кукурузы; Киевской области 150 тыс. пудов ржи; Харьковской области 150 пудов ржи».
(ед. хр. 14, л. 109)
п. 103/79 от 20.IV.1933. О Госфонде.
«Предложить Комитету резервов из Госфонда овса в Западной области переместить на Украину 300 000 тыс. пудов и на Северный Кавказ 300 000 пудов».
(ед. хр. 14, л. 125)
п. 18/5 от 26.IV.33. Вопрос ЦККП(б)У.
«Отпустить для колхозов и трудящихся единоличников Украины на обработку свеклы 850 тыс. пудов ржи, из них 120 тыс. пудов для обработки совхозной свеклы.
Продпомощь для колхозов и единоличников на обработку свеклы распределить по областям следующим образом:
Винницкой области 260 тыс. пудов
Киевской области 160 тыс. пудов
Харьковской области 210 тыс. пудов
Черниговской области 45 тыс. пудов
Одесской области 45 тыс. пудов
AM ССР 10 тыс. пудов
Сверх этого Киевской области — 100 тыс. пудов из неиспользованной в области семенной ссуды.
б) Отпустить Украине дополнительно к ранее оказанной продпомощи ржи для:
Одесской области 100 тыс. пудов
Донецкой области 100 тыс. пудов
Винницкой области 150 тыс. пудов
в) Отпустить Украине дополнительно к ранее оказанной фуражной помощи — 1800 тыс. пудов овса для колхозов, в том числе: Днепропетровской области 250 тыс. пудов
Киевской области 350 тыс. пудов
Винницкой области 300 тыс. пудов
Харьковской области 350 тыс. пудов
Одесской области 250 тыс. пудов
Донецкой области 250 тыс. пудов
AM ССР 50 тыс. пудов».
(ед. хр. 14, л. 133, 134)
п. 82/69 от 8.V.1933. Об отпуске рыбы для Украины и ЦЧО.
«Предложить Наркомснабу отпустить во втором квартале 1500 тонн рыбы для колхозников, работающих на прополке, прорывке и шаровке свеклы, из них — 1200 тонн Украине и 300 тонн ЦЧО».
(ф. 17, оп. 3, д. 922, л. 17)
п. 34/13 от 12.V.1933. Записка тов. Сирко.
«1) Отпустить 30 000 пудов ржи для колхозов Молдавской республики в качестве продссуды на прополочную кампанию…»
(ф. 17, оп. 162, д. 14, л. 141)
п. 44/23 от 14.V.1933. Телеграмма т. Постышева.
«Отпустить Украине для фуражной помощи колхозам 1700 тыс. пудов сена из фонда Комитета Резерва по следующему распределению по областям:
Киевской 500 тыс. пудов
Харьковской 500 тыс. пудов
Винницкой 300 тыс. пудов
Днепропетровской 200 тыс. пудов
Одесской 200 тыс. пудов».
(ед. хр. 14, л. 141).
п. 82/61 от 23.V.1933. Об отпуске муки Днепропетровской области.
«Отпустить дополнительно в мае месяце 300 тонн муки на снабжение Днепропетровской области за счет июньского общего плана из союзных ресурсов снабжения».
(ф.17, оп. 3, л. 923, л. 18)
№ 1321/1707 от 17 мая 1933 г. Совнарком СССР — тов. Молотову
«Тов. Шлядко — председатель Харьковского облисполкома и Ильин — секретарь Харьковского обкома обратились с телеграммой в Комзаг СНК с указанием тяжелого положения отдельных колхозов и просьбой об отпуске 50 000 пудов в качестве продссуды с возвратом 10 августа.
В отдельных колхозах Харьковской области положение действительно тяжелое. На 5–10 дней до уборки следующего урожая им следует помочь.
Поэтому прошу их ходатайство удовлетворить.
Чернов.
Резолюция: „За“. Молотов».
(Ф. 17, опись 163, д. 986, л. 61)
п. 138/106 от 28 мая 1933 г. О продссуде Украине.
«Отпустить ржи для оказания продовольственной помощи Украине колхозам, дополнительно к ранее отпущенной ссуде:
Одесской области 300 000 пуд.
Днепропетровской области 300 000 пуд.
Донецкой области 100 000 пуд.
Отпуск произвести в порядке ссуды на условиях, установленных по ранее отпущенным ссудам».
(ф. 71, оп. 10, ед. хр. 256, л. 204)
п. 139/118 от 31 мая 1933 г. О продпомоши Украине.
«1) Отпустить Украине продпомощь в размере 500 тыс. пудов ржи, в том числе:
Харьковской области 200 тыс. пудов
Винницкой области 135 тыс. пудов
Киевской области 135 тыс. пудов
Черниговской области 30 тыс. пудов
2) Отпуск произвести из фонда Комитета Резервов на условиях ранее отпущенной продссуды».
п. 166/145 от 1 июня 1933 г. Вопрос ЦККП(б)У.
«…Отпустить дополнительно 70 тыс. пудов хлеба для Старобельщины (Донбасс) на условиях продссуды».
п. 89/72 от 13 июня 1933 г. О продссуде Украине.
«Отпустить Украине в качестве продссуды дополнительно 900 тысяч пудов ржи, в том числе:
Одесской области 150 тыс. пудов
Днепропетровской области 150 тыс. пудов
Харьковской области 180 тыс. пудов
Черниговской области 40 тыс. пудов
Винницкой области 180 тыс. пудов
Киевской области 180 тыс. пудов
AM ССР 20 тыс. пудов
Отпуск произвести из Комитета Резервов на условиях ранее отпущенных ссуд».
(ед. хр. 14, л. 159).
п. 82/61 от 28 июня 1933 г. О продпомощи Днепропетровской области.
«Отпустить Днепропетровской области 50 000 пудов ржи для оказания продовольственной помощи колхозам на условиях возврата натурой осенью 1934 года».
(ед. хр. 14, л. 165)
п. 25/16 от 4 июля 1933 г. О продпомощи колхозам Винницкой и Киевской областей.
«Отпустить для оказания продовольственной помощи колхозам на обработку свеклы Винницкой области 120 тыс. пудов и Киевской области 150 тысяч пудов ржи».
(ед. хр. 15, л. 1)
п. 49/40 от 8 июля 1933 г. Телеграмма т. Вегера.
«Разрешить Одесскому обкому и облисполкому позаимствовать 100 тонн хлеба из городского фонда снабжения зерносовхозов до конца июля, а также использовать 500 тонн хлеба для продпомощи колхозам из запасов Заготзерно на глубинных пунктах Одесской области — на условиях продссуды».
(ф. 17, оп. 3, д. 926, л. 11)
п. 28/14 от 18 июля 1933 г. О продпомощи колхозам Харьковской области.
«Отпустить Харьковской области 50 000 пудов ржи для оказания продовольственной помощи колхозам с условием возврата этих 50 000 пудов ржи к 10-му августа».
(ф. 17, оп. 3, д. 927, л. 7)
Как видим, помощь выделялась, и не такая уж маленькая. Только этими решениями (а ведь наверняка были и другие) одних зерновых страна передала республике 12 млн пудов. И это только продовольственная помощь — а была еще и семенная ссуда, которую следует считать отдельно.
Доходила ли помощь до голодающих и до кого именно, как расходовалась — уже второй вопрос. Распределение зависело от районного руководства и еще в большей степени — от сельсоветов и правлений колхозов. Кому они станут помогать, как именно, а также сколько разворуют — сие есть сугубо местные вопросы, от Москвы не зависящие никак.
И странно, что ни в одном сборнике документов не удалось найти отчетов ГПУ об оказании помощи, а в работах по «голодомору» присутствуют одни лишь упоминания о том, что помощь была «мизерной» и оказывалась только тем, кто работал в поле. Притом что по теме голода, репрессий и запрета перемещения крестьян по стране документов даже избыточное количество. Составители сборников ни малейших симпатий к советской власти, как правило, не питали, и такое умолчание наводит на некоторые размышления.
Единственный документ, который отыскался по Украине, касается не государственной помощи собственно украинским крестьянам, а пособий, которые германское правительство выдавало немцам-колонистам. Шла эта информация под рубрикой «вредительство в колхозах» — должно быть, поэтому и проскочила.
«Из 72-х человек получателей денег до известной степени нуждались в помощи не более 3-х семейств. Остальные 13 семейств (61 чел.), безусловно, в помощи не нуждались»[266].
Зато по части Северного Кавказа такой цензуры нет. Так что воспользуемся данными по сопредельному региону — картина наверняка сходная.
Из донесений ОГПУ по Северному Кавказу. Март 1933 г.
«Отрадненский район. На 23 марта выдано продпомощи колхозам в размере 629 ц. хлеба. Выданная продпомощь в значительной степени сгладила продовольственные затруднения и улучшила настроение колхозников…
…Ново-Александровский район является одним из наиболее пораженных продзатруднениями. Оказанная продпомошь сгладила остро напряженное положение с продовольствием и создала здоровое производственное настроение в среде колхозников…
…Колхозники колхоза им. Крупской не вышли на работу, объясняя свой невыход отсутствием продовольствия. Обнаружено, что у большинства колхозников, кричавших об отсутствии питания, имеется хлеб и другие продукты…»
Таких донесений, впрочем, немного. Большей частью из неблагополучных районов идут сообщения другого рода.
«Ейский район… В организованных детских учреждениях питание детей и уход за ними неудовлетворительны. Для питания детей отпускается исключительно кукурузная мука по 150 г. на ребенка. На 70 % мука эта состоит из кукурузной шелухи и качана. От такого хлеба развито массовое заболевание детей кровавым поносом. В отдельных детдомах гор. Ейска и ст. Ст.-Щербиновской ежедневная смертность составляет 10–15 чел…»
А куда девалась продовольственная помощь району? Где средства, выделенные на питание детей? Не выделили? Такого быть не могло — в СССР при любом голоде помощь детям шла особым разделом и жестко контролировалось. И ведь такие сообщения идут только из Ейского района — одного из самых неблагополучных, да, но не единственного голодающего. Так не выделили продукты детям — или же украли? Говорите, смертный грех воровать у голодающих детей? Тогда прочтите следующий абзац того же донесения:
«Вследствие перегруженности детдомов часть детей роздана на воспитание кормилицам… Из детдома № 4 гражданке Захаровой отданы четверо детей в возрасте от 2 до 6 лет, на которых она ежедневно получала 600 г хлеба, 400 г крупы, 2 л молока (а как же „150 г кукурузной муки“? — Авт.) Однако за шесть дней, в течение которых дети были у Захаровой, они истощали до такой степени, что не могли двигаться».
Все тот же Ейский район:
«…Продовольственная помощь в количестве 910 ц, полученная для выдачи единоличникам и неорганизованному населению, из-за неповоротливости районных и сельских организаций соответствующим образом не используется. По г. Ейску местные организации не выявили количество единоличных хозяйств, нуждающихся в помощи и участвующих в весеннем севе. В станицах Камышеватской, Должанской и Ясевской сельсоветы и парторганизации также еще не выявили контингент лиц, нуждающихся в помощи продовольствием. Это обстоятельство в значительной мере обуславливает наличие высокой заболеваемости и смертности населения в пунктах района…»
Из спецсправки СПО ОГПУ о продзатруднениях в СКК по состоянию на 20 апреля 1933 г.
«В марте по неблагополучным районам массовые заболевания и смертность относятся к единоличникам, исключенцам из колхозов и семьям репрессированных. Нуждаемость колхозников после выдачи продпомощи значительно снизилась, хотя в отдельных станицах отмечается еще большая острота положения части колхозников, вследствие, главным образом, неполного использования продовольственной ссуды, отпущенной на февраль-март. Задержка отпускаемого продовольствия происходит, начиная с момента вывозки с элеваторов. По данным Заготзерно, из полученного на февраль-март вывезено на 1 апреля:»
Район | Получено | Вывезено |
---|---|---|
Каневский | 422 т | 210 т |
Н.-Покровский | 297 т | 162 т |
Н.-Александровский | 528 т | 287 т |
Павловский | 487 т | 368 т |
Краснодарский | 305 т | 265 т |
И снова все тот же Ейский район.
«На февраль и март занаряжено 500 т, на 1 апреля получено 414 т. Хлеб полностью не завезен из-за недостатка тягла и его занятости в связи с севом.
Ст. Камышеватская. Для колхоза отпущено 200 ц продовольствия, из них заведено лишь 30 ц. По этой же причине с 18 марта в течение нескольких дней сеющим бригадам хлеб не выделялся. За время с 14 февраля по 20 марта по станице умерло 733 чел.».
Вот что это — нерасторопность руководства или саботаж? В других районах люди пешком отправлялись на элеваторы, благо незанятых в это время в деревне много.
Далее. По другим районам.
«Ст. Ново-Величковская… Выдача продовольствия начата только с 18–19 марта вследствие бездеятельности председателя сельсовета (исключен из партии и привлечен к ответственности)…
В ст. Воздвиженской руководящие станичные работники получили от 40 до 60 кг хлеба, колхозникам выдавалось по 16 кг на хозяйство…
…Колхозом „Долой собственность“ получено 58 ц продовольствия, роздано колхозникам на 17 марта — 22 ц. (а где остальное? — Авт.)
…В районах Славянском и Курсавском при полном получении занаряженной продссуды (первым получено 280 т, вторым — 215 т) отмечаются значительные размеры и острота продзатруднений, причем это обстоятельство в некоторой степени вызвано неправильным использованием продовольствия правлениями колхозов, которые зачастую оказывали продовольственную помощь хозяйствам без всякой проверки их действительного положения.
…С. Дубово, Балковский сельсовет. Из числа имеющихся 150 хозяйств продпомощь получили 120, хотя некоторые имели запасы продовольствия. У колхозника Турчева после выдачи ему продовольствия был обнаружен хлеб, укрытый в яме…
С. Куршово. Продпомощь выдавалась по личному усмотрению секретаря партячейки. Членам правления колхоза было выдано по 16 кг, тогда как нуждающимся колхозникам, имеющим по 400 и более трудодней, выдавалось по 5 кг…
…Вознесенский сельсовет. Все продовольствие на март было роздано в первой половине марта. Во второй половине марта по учету сельсовета количество нуждающихся возросло до 104 хозяйств. Проведенной проверкой из этого числа выявлено действительно нуждающихся — 41 семья…
…С. Вечное. При наличии продзатруднений в колхозе „Красный партизан“ до последних дней шло разбазаривание хлеба. Бригада получала печеный хлеб без нормы. В первой бригаде за месяц получено из кладовой колхоза 1026 кг хлеба, тогда как отработано за это время 489 трудодней. Расходование хлеба не проверялось ни завхозом, ни счетоводом продуктового стола».
В донесениях также отмечается, что голодали семьи с большим количеством едоков, то есть многодетные. Кстати, и в украинских примерах тоже сплошь и рядом семьи, в которых трое, пятеро, семеро детей, между тем как в среднем на Украине приходилось по 4,5 человека на хозяйство. И постоянно, от одного донесения к другому — о том, как по деревням находят и находят ямы со спрятанным хлебом…
Странно, что ни слова не говорится о разворовывании продпомощи, о том, что продовольствие, выделенное голодающим, уже на следующий день появлялось на местных рынках. Этого не могло не быть — однако ни слова в донесениях на эту тему нет. Интересно, почему?
Как бы то ни было, помощь оказывалась, и немаленькая. Почему же смертность от голода к лету достигла столь огромных размеров?
На этот вопрос можно ответить и без ГПУ. Потому что больше всего голодали там, где было разрушено управление. Помощь, может, и выделена, но ведь ее надо привезти, распределить так, чтобы она попала по назначению, а не своякам членов правления, чтобы ее не украли и не продали спекулянтам. А если в руководстве сельсовета сидит теплая компания воров и саботажников, или руководство вообще уже давно сдернуло невесть куда? Что толку от выделенной помощи?
Этот горестный казус напрямую подводит нас к следующей теме.
Вселенский плач по ворам и бандитам
В неоднократно уже цитированной статье о Винницкой области рассказывается о том, как политбюро ЦК КП(б)У поручило ГПУ Украины разработать «оперативный план ликвидации „основных кулаческих и петлюровских контрреволюционных гнезд“. В городах должны были быть арестованы „идеологи и организаторы кулацкого саботажа“ хлебозаготовок, а в колхозах — „злостные счетоводы и бухгалтера“… В целом число арестованных и осужденных на Украине в 1932–1933 гг. не намного меньше количества репрессированных в период „большого террора“ 1937–1938 гг. По-моему, это свидетельствует о специфике политики руководства компартии в 1932–1933 гг. на Украине. В условиях широкомасштабного голодомора сотни тысяч людей были арестованы и сотни, если не тысячи, расстреляны».
Видите, в чем тут передергивание? Автор ненавязчиво дает понять, что все арестованные и получившие высшую меру той зимой на Украине шли в тюрьму «за контрреволюцию». Хотя это было, мягко говоря, не совсем так, а самая распространенная подрасстрельная статья того времени — вообще «Указ семь-восемь». А закавычив категории, которые предполагалось репрессировать, автор еще более ненавязчиво намекает, что эти граждане на самом деле и вовсе невиновны, а послужили теми «крайними», на которых власть взвалила вину за собственные ошибки. Все ведь знают, что невиновны — они же реабилитированы, чего еще надо-то?
Что же было в реальности?
А в реальности 14 декабря 1932 года вышло постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области», которое и послужило исходной точкой начавшейся «большой чистки» на селе. Странное это постановление: вроде бы о хлебозаготовках и в то же время совсем о другом. Можно, конечно, критиковать его авторов, говорить, что они видят все не так, а на самом деле правильно совсем по-другому (дальше идет соответствующая версия, подаваемая с грустной иронической улыбкой). Но, может быть, им там хоть где-то в чем-то виднее?
Давайте почитаем ту часть постановления, которая имеет отношение к Украине.
«Заслушав доклады секретаря обкома Западной обл. т. Румянцева, секретаря ЦК КП(б)У т. Косиора, секретаря Днепропетровского обкома т. Строганова, секретаря Северо-Кавказского крайкома т. Шеболдаева, ЦК ВКП(б) и СНК постановляют:
1. Обязать ЦК КП(б)У и Совнарком УССР, под личную ответственность т. Косиора и Чубаря, закончить полностью план заготовок зерновых и подсолнуха до конца января 1933 г…
4. Ввиду того, что в результате крайне слабой работы и отсутствия революционной бдительности ряда местных парторганизаций Украины и Северного Кавказа, в значительной части их районов контрреволюционные элементы — кулаки, бывшие офицеры, петлюровцы, сторонники Кубанской Рады и проч. сумели проникнуть в колхозы в качестве председателей или влиятельных членов правления, счетоводов, кладовщиков, бригадиров у молотилки и т. д., сумели проникнуть в сельсоветы, земорганы, кооперацию и пытаются направить работу этих организаций против интересов пролетарского государства и политики партии, пытаются организовать контрреволюционное движение, саботаж хлебозаготовок, саботаж сева, — ЦК ВКП(б) и СНК СССР обязывают ЦККП(б)У, Севкавкрайком, СНК Украины и крайисполком Севкавкрая решительно искоренить эти контрреволюционные элементы путем арестов, заключения в концлагерь на длительный срок, не останавливаясь перед применением высшей меры наказания к наиболее злостным из них».
Как же это «классово-чуждые элементы» в таком количестве оказались на влиятельных постах? Причина предельно проста. Для руководящей работы требовались люди грамотные, и желательно не в объеме двух классов приходской школы. А кто на селе имел возможность получить образование? Дети зажиточных крестьян. Они же становились офицерами в Первую мировую, они же шли к белым и зеленым. Образованными были и царские уездные чиновники, и сельская интеллигенция — сплошь и рядом являвшиеся членами партии эсеров… Почему отец Павлика Морозова, гражданин, прямо скажем, устрашающего морального облика, стал председателем сельсовета? А он был единственным грамотным мужиком в деревне.
Всей этой публике было за что не любить новую власть, и она ее активно не любила всеми доступными ей средствами. К 1933 году результаты их управления стали слишком заметными. Вот и решили провести в деревне «классовую чистку».
«5. ЦК и СНК указывают партийным и советским организациям Советского Союза, что злейшими врагами партии, рабочего класса и колхозного крестьянства являются саботажники хлебозаготовок с партбилетом в кармане, организующие обман государства, организующие двурушничество и провал заданий партии и правительства в угоду кулакам и прочим антисоветским элементам. По отношению к этим перерожденцам и врагам Советской власти и колхозов, все еще имеющим в кармане партбилет, ЦК и СНК обязывают применять суровые репрессии, осуждение на 5–10 лет заключения в концлагерь, а при известных условиях — расстрел».
Это то самое, о чем на съезде говорил Косиор: чтобы привести в порядок сельское хозяйство, надо наконец разобраться с кадрами на местах.
«6. ЦК и СНК отмечают, что вместо правильного большевистского проведения национальной политики в ряде районов Украины, украинизация проводилась механически, без учета конкретных особенностей каждого района, без тщательного подбора большевистских украинских кадров, что облегчило буржуазно-националистическим элементам, петлюровцам и проч. создание своих легальных прикрытий, своих контрреволюционных ячеек и организаций».
Оба-на! Оказывается, СССР вовсе не был «тюрьмой народов», как сейчас пытаются нас уверить, там не только не угнетали национальное самосознание, но даже проводилась некая «украинизация», которая тоже отчасти стала причиной голода. Ведь проводили же сторонники «самостийной Украины» саботаж и террор в деревнях? Проводили. Связаны были с Польшей? Связаны. Намечали восстание на весну 1933 года? Намечали. А если они сумели окопаться в государственных учреждениях, то их возможности многократно возрастали.
«В особенности ЦК и СНК указывают Северо-Кавказскому крайкому и крайисполкому; что легкомысленная, не вытекающая из культурных интересов населения, не большевистская „украинизация“ почти половины районов Северного Кавказа при полном отсутствии контроля за украинизацией школы и печати со стороны краевых органов, дала легальную форму врагам Советской власти для организации сопротивления мероприятиям и заданиям Советской власти со стороны кулаков, офицерства, реэмигрантов-казаков, участников Кубанской Рады и т. д.».
И еще раз оба-на! Оказывается, Украина занималась национальным самоопределением не только сама, но и попутно прихватив здоровый кусок Северного Кавказа с русским населением — как несколько позднее прихватила Крым — и тут же принялась насильно переделывать коренное население в украинцев. Ну, и кто после этого «оккупант» и «национальный угнетатель»?
«В целях разгрома сопротивления хлебозаготовкам кулацких элементов и их „партийных“ и беспартийных прислужников, ЦК и СНК Советского Союза постановляют:
…б) Арестованных изменников партии на Украине, как организаторов саботажа хлебозаготовок, бывших секретарей районов, председателей исполкома, заведующих райзу, председателей райколхозсоюзов, а именно: Ореховский район — Головина, Пригоду, Паламарчука, Ордельяна, Луценко; Балаклейский район — Хорешко, Ус, Фишмана; Носовский район — Яременко; Кобелякский район — Ляшенко; Больше-Токмакский район — Ленского, Косячеко, Дворника, Зыка, Долгова — предать суду дав им от 5 до 10 лет заключения в концентрационных лагерях».
Это те, кого выявили к моменту принятия постановления. Разбирались же в художествах районных чиновников еще очень долго — как минимум, год.
«в) Всех исключенных за саботаж хлебозаготовок и сева „коммунистов“ выселять в северные области наравне с кулаками.
г) Предложить ЦККП(б)У и СНК Украины обратить серьезное внимание на правильное проведение украинизации, устранить механическое проведение ее, изгнать петлюровские и другие буржуазно-националистические элементы из партийных и советских организаций, тщательно подбирать и воспитывать украинские большевистские кадры, обеспечить систематическое партийное руководство и контроль за проведением украинизации.
д) Немедленно перевести на Северном Кавказе делопроизводство советских и кооперативных органов „украинизированных“ районов, а также все издающиеся газеты и журналы с украинского языка на русский язык, как более понятный для кубанцев, а также подготовить и к осени перевести преподавание в школах на русский язык. ЦК и СНК обязывают крайком и крайисполком срочно проверить и улучшить состав работников школ в „украинизированных“ районах.
е) В отмену старого решения разрешить завоз товаров для украинской деревни и предоставить т. Косиору и Чубарю право приостановить снабжение товарами особо отстающих районов впредь до окончания ими хлебозаготовительного плана».
Как видим, к хлебозаготовкам как таковым имеет отношение только пункт «е». Остальные призваны устранить причины саботажа так, как их видели в то время…
Давайте теперь посмотрим, что представляли собой репрессированные. Заслуживают ли кулаки, петлюровцы и счетоводы кавычек — или они и в самом деле «злостные».
Конечно, можно спорить, однако украинские власти, в целом признавая, что их работа являлась, как было сказано на одном из заседаний Политбюро КП Украины, «паскудной» — все же считали основной причиной голода кулацкий саботаж. И, что еще любопытней — того же мнения придерживались чекисты, которых никто к тому не обязывал — наоборот, от них требовали, чтобы они сообщали правду и только правду.
Председатель Украинского ГПУ напрямую пишет в циркуляре: «В результате имевшего место вредительства в сельском хозяйстве Украины, деятельности проникших в колхозы к/р антисоветских и кулацких элементов — в ряде сел и колхозов имеются продовольственные затруднения».
У него были основания для такого вывода. Кулаки составляли не больше 3 % сельского населения, торговцы — и того меньше. А между тем из 10 249 человек, осужденных в 1932 году органами ОГПУ за хищения государственного и общественного имущества (напомним, что суду ОГПУ подлежали только самые серьезные дела) 3349 составляли бывшие торговцы, кулаки и спекулянты. За 11 месяцев того же года было осуждено за спекуляцию 10 179 человек — из них торговцев, кулаков и спекулянтов — 8323 человека. А ведь именно эти воры и спекулянты и были первыми основными виновниками голода.
Вторыми основными виновниками были те, кто занимался разложением колхозов, агитировал крестьян не работать. По данным ГПУ, только в ноябре 1932 года в рамках операции «по разгрому сельской контрреволюции» был арестован 8881 человек, из которых более 2 тысяч составляли одни лишь бывшие петлюровцы и махновцы. Сколько кулаков — непонятно, поскольку разбивки по социальному происхождению в этом отчете нет, зато есть другие милые цифры. Например, в числе арестованных 311 председателей колхозов, 702 члена правления, 127 счетоводов и бухгалтеров, 125 бригадиров, 206 кладовщиков, завхозов и весовщиков, прочих работников колхозов — 152 человека и всего 314 рядовых колхозников. Обратите внимание: вся эта публика села в тюрьму за контрреволюцию.
Что представляла собой «контрреволюция» образца 1932 года? В числе прочих была ликвидирована 151 «внутриколхозная группировка» — так на языке ОГПУ назывались засевшие в колхозах, большей частью в правлениях, теплые компании. Среди членов этих группировок отыскалось 298 кулаков, 68 бывших петлюровцев и прочих политбандитов, 13 бывших полицейских, 14 торговцев и даже 12 бывших офицеров нарисовались.
Персонажи, надо сказать, милейшие. Вот, навскидку, одна из таких группировок, действовавшая в Днепропетровской области. Основная антисоветская деятельность — сопротивление хлебозаготовкам. Ну, и воровали душевно, как же без того. Выглядит эта теплая компания так.
Председатель колхоза Садовой. Сын полицейского, один брат был расстрелян как бандит, второй — белогвардеец, после войны эмигрировал.
Волковинский, зам. председателя — хоть и середняк, зато бывший махновец.
Боговин, член правления, кладовщик — бывший махновец.
Ковтун, счетовод колхоза — середняк, бывший псаломщик и по совместительству бывший махновец.
Хижный, главный счетовод колхоза — кулак, бывший махновец.
Мащенко, еще один счетовод — бывший махновец.
Глоба, председатель правления, член КП(б)У.
Жуковский, старший конюх, середняк, председатель ревкомиссии.
Фоменко, член правления, полевод.
Вопрос: много ли наработает колхоз, у которого такое руководство?
Еще одна группировка. Заместитель председателя артели — бывший палач у Махно, завотделом труда и завхоз — махновцы, старший кладовщик — доброволец белой армии, счетовод — сын раскулаченного. И над всем этим царит председатель с партийным билетом в кармане. На самом деле эта компания совершенно бесклассово воровала, но, по-видимому, по причине экзотического социального состава пошла по контрреволюции.
Вот еще несколько душевных хлопцев. Эти уже не иначе как в тюрьме познакомились. Судите сами. В шайку, в которой всего-то девять членов, входит четверо судимых. Председатель колхоза — в прошлом уголовный бандит, судился за растрату; кассир — судился за бесхозяйственность; сторож — судился за изнасилование; колхозник, бывший кулак — судился за убийство.
По правде сказать, в половине случаев состав преступления один: воровали. Воровали из амбаров, с полей, с элеваторов, сдавали зерно по поддельным квитанциям, перли, несли, побуждали нести и переть других… Воровали хлеб и муку, овес и сено, мясо и сало — все, что не приколочено, и все, что приколочено… Почему эти дела идут по «контрреволюции»? А кто их знает. Возможно, из-за социального состава. Когда в одной компании собираются бывший офицер, несколько бандитов и пара кулаков, попробуй, пойми — ради обогащения они прут зерно или в порядке саботажа.
Это не значит, что «идейные» враги советской власти не воровали. Тащили еще как! Просто в остальной половине дел проскакивает попутно и какая-нибудь агитация, саботаж хлебозаготовок, иногда даже развал колхоза. Но в половине случаев просто тупо тырят и пьют. Говорить об этом безумно скучно, да и незачем. Вот разве что одно жанровое полотно. Мы долго думали: изложить его своими словами (тоже неплохо бы получилось) или шершавым языком протокола. Решили, что лучше протокол — в данном случае камень так хорош, что оправа и не нужна.
Итак, в одном колхозе жил-был председатель по фамилии Сопильняк, бывший член банды Григорьева. Тырил понемногу колхозное зерно, раздавал друзьям-приятелям, а поскольку председателем сельсовета был его сослуживец по банде, то никто ему не мешал. Однако пришла и на него управа в лице родной милиции. Дальше слово чекистам.
«Народный судья Баранников, разбиравший дело о разбазаривании[267]хлеба в колхозе, вынес приговор о привлечении к принудительным работам пред. колхоза Сопильняка сроком на один год. Столь мягкий приговор вызвал различные кривотолки. Райотделение ГПУ, расследовав ход этого дела, установило, что инспектор милиции Регент во время предварительного следствия получил от Сопильняка… взятку — 2 пуда муки, пуд пшена, 2 кг сливочного масла и несколько печенных хлебов и это дело смазал.
Нарсудья Баранников, прибывший для слушания дела, заехал к обвиняемому Сопильняку и там пьянствовал совместно с инспектором милиции Регентом. Баранников также получил взятку от Сопильняка — 2 пуда муки, 10 фунтов сала и 10 фунтов мяса…»[268]
Какая идиллия!
Окончательно одурев от всего этого, власти приняли эпохальное решение (которое, пожалуй, надо было бы принять этак годика на два раньше) — вычистить из колхозов к такой-то матушке всех кулаков, бандитов, торговцев, раскулаченных, эсеров, белогвардейцев и прочую подобную публику и вместе с исключенными из партии саботажниками отправить осваивать Север и степи Казахстана.
Ну достали!
Процесс проходил под руководством вновь созданных органов — политотделов МТС. Идея оказалась хорошей. В самом деле, товарищи из районов не испытывали особого стремления ездить по селам, а МТС-овцы, каждый день соприкасавшиеся с крестьянами по работе, стояли к ним гораздо ближе.
В феврале из колхозов было «вычищено» 3202 человека, из МТС и МТМ — 734 и из совхозов — 586 человек. Что касается репрессий, то было репрессировано 5865 человек, и большей частью совершенно не за политику. Преступная халатность и вредительство по отношению к лошадям — 2253, хищение, разбазаривание, сокрытие посевматериала — 964, небрежное хранение и порча семян — 201, преступная халатность и вредительство по отношению к тракторам — 478, хищения и спекуляция запчастями и цветными металлами (знакомо?) — 335 и только 715 — за агитацию, направленную к срыву сева. На все время сева к райаппаратам ГПУ были прикреплены люди из центра и из милиции. Именно весной 1933 года и именно на полях решалось, будет ли и впредь существовать Советский Союз, или здесь появится новый предложенный к колонизации регион.
9 мая ОГПУ в очередной записке приводило примеры. Одесская область. Два члены правления колхоза им. Карпенко-Карого, кулаки, воспользовавшись тем, что новый председатель не знал села, напринимали на работу беглых кулаков. Результат — за 10 дней пало 10 лошадей, разворованы продпомощь и фураж, развернута агитация за невыход на работу… Руководство колхоза «Оборона Украины» систематически ворует посевной материал и продает на частном рынке…
Интересно, на какой виток темы мы уже вышли?
Кому служит административный ресурс?
Впрочем, чистки не ограничились уровнем колхозов и районов. В том же 1933 году началось малопонятное пока дело «украинских националистов». Связывают его в первую очередь с наркомом просвещения УССР Скрыпником. Любопытные числятся за ними дела, очень знакомые…
Абсолютно незаинтересованный в деле обеления советской власти немецкий консул в Одессе в своем отчете от 1933 года замечает: «В Одессе, основанной как колониальный русский город, никогда не имевший хоть сколько-нибудь значительной части украинского населения, довольно строго следят за тем, чтобы госслужащие изучали украинский язык, все вывески были на украинском языке, профессора читали свои лекции по-украински, печать и театр были украинизированы и т. д.»[269].
Что означают такие инициативы в русском городе? А означают они полное уничтожение культурной жизни Одессы. Русское население просто не пойдет на украинские лекции и спектакли. Как не ходят в нынешнем Крыму в кинотеатры, где демонстрируют фильмы на украинском языке. Но сейчас есть компьютеры, видео, интернет. Тогда не было ничего.
Примерно то же самое происходило и в школе, причем не только на Украине. Помните постановление по Кубани, где, при том что абсолютное большинство населения являлось русскоязычным, школы переводили на украинский язык? Термин «украинизация» встречается и в документах по Центрально-Черноземной области. После такого говорить об «угнетении Сталиным украинцев» — верх наглости. Впрочем, не зря говорят: нахальство — второе счастье.
Темное это дело — история Скрыпника со товарищи. Наши доступные источники говорят о нем мало и глухо. Но вот что пишет немецкий консул в Харькове, опять же, никоим образом не заинтересованный в обелении советской власти.
«Скрипнику и его сторонникам особенно бросается в упрек галицийско-западно-украинская ориентация с целью „прочь от Москвы“… Большинство националистов пришли на Украину из Праги и Галиции, среди них нашлись и члены партии, как, например, прежний местный заместитель уполномоченного наркоминдела. Дальнейшей целью националистов было отдаление Украины от Советского Союза при помощи Германии и Польши и, будто бы, существовал полный список членов правительства самостоятельной Украины. Этой программой занимались так называемый украинский национальный центр, во главе с бывшим председателем Центральной Рады профессором Грушевским, и раскрытая в начале этого года контрреволюционная националистическая организация, руководимая из-за границы Коноваловым (может быть, не Коноваловым, а Коновальцем? — Авт.) во главе с Максимовичем, бывшим служащим наркоминдела; бывшим варшавским послом и украинским наркомпросом Шумским и руководителем украинской советской энциклопедии Беленьким».
Узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа… Но что понадобилось в этой компании товарищу Беленькому, судя по фамилии, совсем не украинцу, а вовсе даже наоборот?
«Профессор Лозинский был сослан на 10 лет после того, как признался, что принадлежал к организации, которая вместе с русскими социал-революционерами (то есть эсерами. — Авт.), грузинскими меньшевиками и белорусскими националистами стремилась к низвержению советского правительства. Член этой организации Козориз будто показал, что Германия вместе с Францией и Польшей принимают участие в походе против Советского Союза и получают за это от Польши отнятые у Германии обратно области и коридор; Польша же, после завоевания Советской Украины, получит часть Литвы и правобережную Украину, как сферу влияния с выходом к Черному морю; Украина полевую сторону Днепра попадет под влияние Германии, которая тогда сможет эксплуатировать богатства Донбасса…»[270]
Консул, конечно, имеет в виду, что планы Германии и Польши выдуманы чекистами. Однако они чрезвычайно правдоподобны. Кстати, если обвинения, в свое время объявленные бредовыми, в дальнейшем воплощаются в жизнь — они продолжают оставаться бредовыми, или получают право на существование?
Кстати, вот что любопытно. Летом 1932 года, когда Гитлер захотел стать рейхсканцлером, президент Германии Гинденбург ответил резким отказом. И вдруг, в январе 1933 года, он сам отдает будущему фюреру вожделенный портфель. Не связано ли это с планами восстания на Украине?
Планы корректировались через польский, а не через немецкий Генштаб, но глава Польши Пилсудский с первых дней прихода к власти Гитлера как-то уж очень откровенно тянул к Германии. Внезапно возникшая симпатия? Или все проще: в январе 1933-го к руководству Германией пришли силы, которым пан Пилсудский давно и активно симпатизировал? Не зря поляки аж до самого 1939 года предлагали Гитлеру совместный поход на Украину.
На первый взгляд, эти планы в применении к весне 1933 года кажутся полной чепухой. У Германии в то время практически не было армии, она по рукам и ногам связана Версальским миром. Да, но… а если на Украине навстречу интервенции начнется восстание? Кстати, армия Германии и вправду была невелика, а вот штурмовые отряды нацистской партии насчитывали к 1934 году около 3 млн человек. Они, конечно, непрофессионалы — но и Красная армия в то время мало отличалась от народного ополчения. Да и польскую армию нельзя сбрасывать со счетов.
И если эта немаленькая сила поднимется на помощь «восставшим против большевистского ига» украинцам, защитив их от «советской оккупации»… Потом можно будет, обвинив Гитлера в нарушении версальских соглашений, избавиться и от фюрера (а можно и не избавляться). В любом случае, захваченных территорий Советскому Союзу уже никто не вернет.
А что — ведь хорошая комбинация получается… А наивные интеллигенты, которых вся эта публика использует втемную, потом могут хоть вешаться, хоть из окон прыгать… кому это, в сущности, интересно?
…За 1933 год только в восьми центральных правительственных учреждениях Украины были сняты с должностей за национализм более 2 тысяч человек, в том числе свыше 300 ученых и писателей, более 200 госслужащих и — внимание! — около тысячи работников кооперации и хлебозаготовительных органов[271].
Но и это еще не все. Ведь, кроме националистов, существовала и коммунистическая антисталинская оппозиция, у которой имелись свои планы и стремления, и представители которой, по причине давнего партийного членства и роли в революции, порой занимали высокие посты. Еще с подачи незабвенного Никиты Сергеевича Хрущева все неприятности, имевшие место быть в СССР, принято валить на злую волю Сталина — а остальные, мол, были послушными винтиками его механизма. Хотя некоторые из них больше похожи не на винтики в механизме, а на булыжники в шестеренках.
На открытом судебном бухаринско-троцкистском процессе в 1938 году, так называемом третьем «московском» процессе, бывший нарком земледелия Чернов рассказывал, как еще в 1928 году тогдашний председатель Совнаркома Рыков инструктировал его:
«…Вы, Чернов, являетесь Наркомторгом Украины, сидите на весьма ответственном участке работы. Ваша задача заключается в том, чтобы вы свою работу вели таким образом, чтобы добиться озлобления середняка путем распространения на середняцкие массы деревни тех репрессивных мер, которые правительством установлены были по отношению к кулакам. Углубляйте перегибы, озлобляйте середняка, учтите особо национальное чувство украинского населения и везде объясняйте, что эти перегибы являются результатом московской политики, и таким образом мы будем и создавать наши кадры, и поднимать крестьянство против Советского правительства и против ЦК»[272].
А вот что показывал Чернов на том же процессе о своей деятельности уже в должности председателя Комитета по заготовкам сельскохозяйственной продукции при СНК СССР, а позже и наркома земледелия:
«…Наши встречи (с резидентом немецкой разведки. — Авт.) были посвящены тому, чтобы разработать подробную программу вредительской и диверсионной работы в области сельского хозяйства по основным, узловым вопросам… по семенам, по севообороту, по машинно-тракторным станциям, по животноводству… В части, касающейся семян, мы включили в свою программу — запутать семенное дело, смешать сортовые семена и тем самым понизить урожайность в стране. В части, связанной с севооборотом, путем неправильного планирования посевных площадей поставить колхозное крестьянство в такое положение, при котором колхозники фактически не могли бы осуществлять правильный севооборот и были бы вынуждены занимать под посевы луга и пастбища. Это должно было привести к уменьшению урожая в стране и вместе с тем вызывало бы озлобление крестьян, которые никак не могут понять, почему их заставляют распахивать луга и пастбища, когда колхозы хотят развивать животноводство, и нужна кормовая база.
Что касается МТС, то здесь была поставлена задача — выводить из строя тракторы, комбайны, сельскохозяйственные машины, запутать финансовое хозяйство МТС, а также сажать во главе МТС людей негодных, провинившихся и, прежде всего, членов правой организации»[273].
Нет, конечно, это все вздор, и оппозиция в своей борьбе с режимом придерживалась исключительно дискуссий, даже не пытаясь вербовать себе сторонников «неспортивными» методами. Что касается немецкой разведки… какая разведка?! Гитлер и не помышлял о нападении на Советский Союз и захвате Украины, это его Сталин вынудил отбиваться нападением…
Вскоре дошла очередь и до товарищей Косиора с Чубарем[274].
Косиор был арестован 3 мая 1938 года по обвинению в том, что еще в 1922 году он вошел в организацию «ПОВ» («Польска организация войскова»), занял в ней руководящее положение и был эмиссаром Пилсудского на Украине, а в 1934 году создал и возглавил «контрреволюционный заговорщический террористический центр на Украине».
Все дела 30-х годов, связанные с аббревиатурой «ПОВ», считаются фальсифицированными по той причине, что эта организация, созданная Пилсудским в 1914 году, в 1918-м перестала существовать, влившись в польскую армию. Между тем «Польска организация войскова» — это не имя собственное, а всего лишь «польская военная организация», то есть боевики польского подполья. Организации с таким названием возникали в 20-х и 30-х годах во многих странах, входивших в зону польских интересов, и занимались теми же делами, что и ПОВ Пилсудского: разведка, саботаж, подготовка присоединения данной территории к Польше. А Украина была (да и остается) главной зоной польских интересов и польских желаний.
И в этом свете уже совсем иначе выглядят организационные инициативы товарища Косиора. Действительно ли он «не подумал», в 1930 году дезорганизовав управление республикой? Или, наоборот, подумал? А может быть, даже посоветовался?
Чубарь был арестован 4 июля 1938 года по обвинению в том, что он был участником антисоветской террористической диверсионно-вредительской организации и являлся агентом немецкой разведки.
Вот бы глянуть эти дела — хоть одним глазком. Пока это невозможно, и мы можем только предполагать. Но предполагать-то — можем! Тем более, зная, в каком сердечном единении способны действовать заграничные агенты влияния, местные деятели и воры — именно так делалась «перестройка».