Монументальное изображение Тескатлипоки находится на одной из колонн «галереи воинов» в Чичен-Ице (п-ов Юкатан). Несмотря на то что этот город имеет майяское происхождение, он подвергся влиянию культур из Центральной Мексики, вероятно, вследствие военной интервенции. Этим объясняется резкая смена стиля, внедрение военных сюжетов и некоторые элементы, присущие только искусству центрального региона (например, стена черепов цомпантли). Изображение Тескатлипоки является одним из этих привнесенных мотивов. Несмотря на то что в целом сохранность рельефа удовлетворительная, основная отличительная черта персонажа в виде отсутствия ноги считывается весьма четко[174].
Тескатлипока. «Кодекс Борджиа». 1300 гг. н. э.
Святилище Тескатлипоки и обряды, проводимые в честь этого бога, были также описаны Помаром в «Сообщении из Тескоко»:
«…Тескатлипока, что означает „Дымящееся Зеркало“, был сделан из дерева, с туловищем и лицом человека, со всеми его членами и с наилучшим их соотношением, с каким художник, его делавший, мог. Он был от ляжек внизу и до рук покрыт черной копотью и зеркальной поверхностью [espejuelo], которая является определенным видом блестящего металла, называемого индейцами тескапоктли [tezcapoctli], откуда понятно, как образовано имя этого идола. Его ноги от середины ляжек и ниже были отделаны таким же образом, лицо – молодого человека и очень хорошо воспроизведенное, и маска с тремя полосами блестящего покрытия и с двумя золотыми, пересекавшими лицо, с губной вставкой из белой раковины, и с двумя большими ушами, как у волка, из очень блестящего перламутра, и под ними еще двое, которые казались его собственными, с золотыми серьгами, и на голове много богатых перьев, а на шее три низки драгоценных камней, которые они называли теошиуитль [teoxihuitl], а наши – бирюзой, а над ними золотое украшение, которое означало мир, по крайней мере, до пределов суши, где она граничит с морем, потому что до тех пор они имели сведения о его протяженности и пределах. На каждой голени у него было по браслету из золота, а тело покрыто до плеч плащом из перьев с наплечниками из золотого листа, и покровом с очень нарядно вышитыми краями, который, кажется, служил набедренной повязкой, и поножами из золота на икрах, и колокольчиками из него же на щиколотках ног. На них – сандалии [cutaras], и в качестве посоха в правой руке – большая стрела с оперением и кремневым острием, которую они называли теотопилли [teotopilli], что переводится „божественный или Божий посох“, а в левой – опахало из перьев цапли и ворона, и инструмент, похожий на флейту, и в качестве местонахождения – возвышение из больших стрел, а по сторонам – нечто, похожее на перегородки или стенки, и у него были украшения, о которых мы уже сказали и которые здесь изображены. Он находился в некоем ку [cu], или храме в этом городе, в одном из шести имевшихся в нем кварталов, который назывался Уиснауак [Huiznahuac], где ему часто поклонялись и служили многочисленными жертвоприношениями людей и даров изо всех родов вещей, и особенно копала, который является видом курения, имеющегося в этой стране…»[175]
Тескатлипока. «Кодекс Майер». 1300 гг. н. э.
Тескатлипока, как и многие другие особо почитаемые божества ацтекского пантеона, требовал определенного обряда в свою честь. Жертвой выбирался молодой человек из числа захваченных в плен воинов, что являлось распространенной практикой не только в ацтекской, но и в других культурах Мезоамерики. Выбранный кандидат обязательно должен был отличаться особой воинской доблестью и храбростью.
До дня Тошкатль – праздника в честь Тескатлипоки – уготованный ему в качестве жертвы пленник жил в храме, со всеми почестями, которые полагаются знати. Он носил одежды и украшения, схожие с теми, в которые был облачен «идол» Тескатлипоки в его святилище. Это указывает на то, что жертва считалась в некотором роде олицетворением божества, которому она уготована. Такие люди – имперсонаторы божеств назывались ишиптла[176].
Днем пленник находился в храме, а по ночам он выходил оттуда, чтобы в сопровождении стражников обойти город, оповещая жителей о своем появлении звоном колокольчика и игрой на флейте. Люди выходили из своих домов ему навстречу, раскуривали благовония и таким образом приветствовали в его лице бога, который через свое временное земное вместилище ходил и навещал своих подданных. Пленник также мог посещать рыночную площадь и святилища, даже выходить за черту города (по описанию Помара, «на пол-лиги», что эквивалентно расстоянию примерно в 2,5 км) в сопровождении стражников, которые также держали дистанцию на расстоянии «броска камня». Несмотря на относительную свободу в передвижении, пленник не пытался и, видимо, вовсе не хотел сбегать ввиду того, что избежание смерти на жертвенном камне означало навечно покрыть себя и свой род позором, и был велик риск, что даже на родине беглеца не ждало бы ничего, кроме порицания[177].
К утру пленник обязательно возвращался в храм, чтобы первые лучи солнца не застали его на улице. Днем он спал, чтобы вечером снова повторить свой обход. Так продолжалось до дня, когда он наконец должен был исполнить свое предназначение и подняться на вершину храма, отдав свою жизнь в руки жреца, который одним точным движением наносил удар кремниевым ножом и вынимал из грудины жертвы еще теплое трепещущее сердце. Ритуал жертвоприношения в честь Тескатлипоки именовался тлакамиктилистли[178].
Подобные обряды совершались и в честь других божеств, с минимальными расхождениями.
Кецалькоатль
Кецалькоатль (науа: Quetzalcóatl – «пернатый змей») – наверное, самый популярный и самый известный бог не только в пантеоне ацтеков, но и в целом ассоциирующийся с Мексикой и доколумбовой Мезоамерикой. В какой-то мере это справедливо, т. к. образ змея являлся одним из наиболее почитаемых в Мезоамерике с начала ее существования. Правда, следует отметить, что не все то, что змея, – то обязательно Кецалькоатль. Несмотря на то что синкретические изображения змей (и других рептилий) в сочетании с чертами других животных встречаются еще со времен ольмеков, змей «обрастает перьями» лишь с появлением культуры Теотиуакана, т. е. в 150 гг. до н. э. Именно в этом городе-государстве встречаются первые изображения, которые совершенно точно идентифицируются как изображения Пернатого Змея. Разумеется, речь идет в первую очередь о змеиных головах, обрамленных перьями, которые украшают Храм Пернатого Змея в Теотиуакане, датируемый между 150 и 200 гг. н. э. – периодом, когда Теотиуакан входил в фазу своего расцвета. Вполне вероятно, что именно теотиуаканский образ Пернатого Змея и стал основой для формирования образа ацтекского божества.
Кецалькоатль почитался как один из сыновей Ометеотля – бога-творца, «Белый Тескатлипока» и, как было сказано выше, брат Черного Тескатлипоки, с которым они находились в состоянии вечной борьбы, которая олицетворяет противостояние света и тьмы, добра и зла и в целом дуальность мира. В процессе этой борьбы создавались новые эпохи – эры «четырех солнц», которые предшествовали пятому солнцу Тонатиу. Кецалькоатль был властителем мира во время эпохи второго солнца после того, как он сверг Тескатлипоку и тем самым положил конец эпохе первого солнца. Это была «эпоха ветра» – соответственно, ветер и послужил причиной ее конца. В связи с этим образ Кецалькоатля в пантеоне ацтеков также сливается с образом Ээкатля – бога ветра[179].
Если в тандеме двух братьев отрицательный аспект больше относится к Тескатлипоке, Кецалькоатль считается «добрым» братом и добрым богом, который и участвовал в создании земли из тела чудовища Тлальтекутли и спустился в Миктлан, чтобы выкрасть кости старых людей и создать из них новых.
Спустившись в недра мира мертвых, Кецалькоатль попросил бога смерти Миктлантекутли отдать ему кости людей предыдущих эпох для создания новых. Поначалу тот согласился, но только при условии, что Кецалькоатль обойдет весь Миктлан четыре раза, играя на трубе, которая представляла собой раковину[180]. Казалось бы, ничего сложного. Но на самом деле Миктлантекутли схитрил и дал Кецалькоатлю раковину, в которой не было дырок, соответственно, звук извлечь было невозможно. Однако Кецалькоатль оказался находчивее: он попросил о помощи червей и пчел. Первые прогрызли в раковине дырки, а вторые залетели внутрь раковины и загудели, чтобы инструмент издал громкий резонирующий звук. Таким образом Кецалькоатль выполнил условие Миктлантекутли, и тот отдал ему кости.
Однако бог смерти вовсе не собирался позволять Кецалькоатлю уйти с костями людей. Он велел своим слугам вырыть глубокую яму на пути убегающего бога, в которую тот упал вместе со своей ношей, споткнувшись о бросившуюся ему под ноги перепелку. Из-за этого кости людей раскололись, но Кецалькоатль все равно смог унести их и выбраться из мира мертвых.
Вернувшись на землю, он отправился в Тамоанчан – место, которое стало прародиной всех людей и которое в то же время являлось одним из мест последнего успокоения, куда попадали души умерших детей. Принесенные Кецалькоатлем кости были перемолоты, а после этого он и другие боги окропили их кровью из своих мужских половых органов. Таким образом появились люди эпохи пятого солнца[181].
Кецалькоатль даровал людям не только жизнь, но и пищу. Он услышал о горе Тонакатепетль, в недрах которой была спрятана пища. Кецалькоатль превратился в муравья и таким образом смог проникнуть внутрь горы. Там он нашел несколько зерен кукурузы, которые впоследствии принес людям и научил их ее выращивать. Затем он призвал на помощь Тлалока и его слуг – вместе они сумели расколоть гору, откуда посыпались другие семена и зерна, ставшие источником пищи для новых людей.