4)», чье имя отражает свойства повелителя ветров.
Мифологические сюжеты, связанные с Ишкуром/Ададом, в собственно месопотамской литературе немногочисленны. Самый известный эпизод связан с историями о потопе. В «Сказании об Атрахасисе» Энлиль еще до того, как принимает решение о страшном наводнении, замышляет погубить людей засухой и голодом. Ададу же полагается удерживать дожди и стеречь небо, чтобы и капли не упало на землю. Бог грозы, очевидно, повинуется повелению Энлиля, и человечество едва не погибает от голода и жажды, но по совету Атрахасиса, умудренного Энки, люди возводят святилище Ададу и приносят ему подношения.
«Устыдился (Адад) пред даром, удержал руку.
Послал на заре росы благодатной,
Дождь в ночи незаметно закапал,
В полях, как в тайне, зерно зародилось.
Нужда и недоля от них отступились».
Но гнев Энлиля неумолим, и когда он принимает решение устроить потоп, Адад проявляется себя во всей грозной мощи:
«День начал менять лики.
Загремел Адад в черной туче.
Едва он (Атрахасис) рыки его услышал,
Взял смолы, замазал отверстья.
Как только он закрыл входы (на корабль),
Взревел Адад в черной туче,
Взвыли ветры, его приветствуя выход.
Оборвал канат, сорвал судно.
…
Вздымается ветер, несет бурю,
Адад на ветрах, своих мулах, мчится —
Восточном, Западном, Северном, Южном.
Ураганы и бури завыли пред ним.
Злобный вихрь взметнулся ветрам навстречу.
К нему вздымается Южный ветер,
Западный ветер трубит рядом».
Рельеф с ворот Иштар в Вавилоне, изображающий быка – символ Адада
Так описываются в поэме страшные силы природы, которыми управляет неукротимый Адад. Впрочем, нельзя не заметить, что здесь он не вполне самостоятелен и выступает, скорее, в роли караю-щей десницы Энлиля. Западносемитские божества грозы в этом отношении более активны: они вступают в противоборство с олицетворяющими хаос чудищами и побеждают их, однако в вавилонском пантеоне эта роль отводится Мардуку. Примечательно, что, сражаясь с Тиамат, Мардук фактически использует оружие Адада – четыре основных ветра, которые подарил ему Ан. К ним он присоединяет еще несколько новых, которые создает сам.
Адад, впрочем, воспринимался не только как разрушительная сила природы, но и как божество плодородия, орошающее поч-вы. В отличие от Ишкура – бога грозовой бури, Адад чаще представал в облике дикого быка – амбивалентном образе, как нельзя лучше отражающем обе стороны божества. Так, рельефы с изображением тельцов Адада и драконов-мушхушшу Мардука украшают ворота Иштар в Вавилоне, защищая город от напастей. В антропоморфном облике Адад обычно изображается со связкой молний в руках стоящим на спине гибридного существа – полульва-полудракона или же быка.
Мардук
Мардук – главный бог и покровитель города Вавилона, центральная фигура пантеона Южной Месопотамии во 2–1-м тыс. до н. э. В шумеро-аккадской космогонии Мардук – один из младших богов, и действительно, возвышение его культа пропорционально росту и усилению Вавилонского царства. По мере закрепления статуса Вавилона как главного политического центра страны Шумера и Аккада Мардук заслоняет собой владык шумерской триады, постепенно перенимает их функции и уже не ограничивается какой-то определенной сферой. Он становится более универсальным божеством и к середине 1-го тыс. до н. э. часто именуется просто Белом, то есть Господином (акк. bēlu – «господин, хозяин, владыка»). В планетарном аспекте Мардук ассоциируется с Юпитером.
Главное святилище Мардука именовалось Эсагилой – «Храмом (é) поднятой (íl) головы (sag)» – и располагалось в центральном районе Вавилона Эриду, носящем название первого, по представлениям жителей древней Месопотамии, города на земле, где располагался чертог Эа, отца Мардука. Это был довольно большой храмовый комплекс[108], в котором помимо главного святилища Мардука и его супруги располагались также алтари и других богов.
Ранняя история культа Мардука, как и самого Вавилона, нам известна плохо. Первое упоминание о городе относится к староаккадскому периоду. В одном из текстов, датированных ок. 2400 г. до н. э., содержится указание на возведение храма божеству, отождествляемому с Мардуком. Само имя бога чаще всего передавалось логографически посредством шумерограммы amar.utu, что дословно значит «Теленок (amar) солнца (utu)».
Этимология самого имени вавилонского божества остается не вполне ясной: логографическая запись ассоциируется с Солнцем, однако дошедшая до нас генеалогия Мардука (правда, сравнительно поздняя) не содержит никаких отсылок к Шамашу. Впрочем, не исключено, что эта связь изначально существовала: как уже отмечалось, в царских надписях Хаммурапи Шамашу уделяется особое внимание; имя наследника Хаммурапи царя Самсуилуны (1749–1712 гг. до н. э.) переводится «Солнце – наш бог». Наконец, могла сказаться и относительная географическая близость Вавилона и Сиппара, городов, соответственно, Мардука и Шамаша. Как бы то ни было, отсылка к Солнцу в логографической записи имени Мардука уже в конце 2-го тыс. до н. э., по-видимому, не была очевидна, и составители поэмы «Энума элиш», воспевающей вавилонского бога, пытаются объяснить ее посредством игры слов: «Он, Сын-Солнце (акк. māru Šamši)[109], меж богами сияет». Аккадское слово «сын» (māru) созвучно первому слогу имени Мардука, солнечный компонент остается неизменным.
Значение культа Мардука возрастает в старовавилонский период, когда Вавилон в правление Хаммурапи (1792–1750 гг. до н. э.) из небольшого города-государства превращается в могущественное царство, объединившее не только исторические территории Шумера и Аккада, но и более отдаленные области. В прошлом локальное божество, Мардук обретает статус одного из главных богов, хотя пока не заслоняет Энлиля. В Прологе к «Законам» Хаммурапи возвышение Вавилона объясняется божественным решением Ана и Энлиля передать верховную власть над миром людей Мардуку:
«Когда высокий Анум, царь ануннаков, и Эллиль, владыка небес и земли, определяющий судьбу страны, определили Мардуку, первейшему сыну Эа, владычество над всеми людьми, возвеличили его среди игигов, Вавилон назвали его высоким именем, сделали его могучим среди частей света и утвердили в нем вечную царственность, основание которой прочно, как небеса и земля…»
Как видим, уже здесь Мардук именуется первородным сыном Эа-Энки, одного из богов шумерской триады. Эта же генеа-логия в дальнейшем прослеживается и в других текстах, в частности, в упоминавшейся выше космогонической поэме «Энума элиш», прославляющей Мардука и теологически обосновывающей его верховенство в вавилонском пантеоне. Родителями его называются владыка земли, подводных вод и мудрости Эа и его супруга Дамкина:
Мардук и его дракон мушхушшу
«В светлом Апсу зарожден был Мардук.
Эйа, родитель, там его создал,
Дамкина, мать его, породила.
Грудью богини был он вскормлен.
Благоговея, мать его питала».
От отца Мардук унаследовал мудрость и даже превзошел его в этом. Неслучайно один из его эпитетов – «владыка премудрости» (bēl nēmeqi). Именования Мардука многочисленны: в заключительной части «Энума элиш» приводится список из 50 имен. Самые популярные из них, пожалуй, Асаллухи и Шазу (букв. «Знающий [помыслы] сердца»). Асаллухи в более ранней традиции почитался как отдельное божество, сын Энки и бог речных ордалий и тайного знания, однако со временем синкретизировался с Мардуком, который называется этим именем чаще всего в магических текстах.
Сама поэма представляет собой не просто литературный, но и литургический текст, связанный с проведением новогоднего ритуа-ла Акиту. Он отмечался в Вавилоне в начале весеннего месяца нисанну (март-апрель), и ключевой фигурой в нем был сам Мардук.
Что же касается семьи Мардука, то по сравнению со многими месопотамскими богами она невелика и в канонической версии укладывается в триаду «главное божество – его супруга – единственный наследник». Это может объясняется статусом Мардука как царя богов и покровителя царской власти правителей Вавилона. Супругой владыки Вавилона обычно называется богиня Царпаниту, именуемая также Эруа и в поздние времена – Белтия («Моя Госпожа»). Сын божественной пары – бог мудрости и письменности Набу.
В 1-м тыс. до н. э. культ Мардука претерпевает некоторые изменения, во многом обусловленные историческими обстоятельствами: Вавилония была завоевана Ассирией. В новоассирийской теологической концепции Мардук занимает подчиненное положение по отношению к Ашшуру, главному божеству Ассирии. В некоторых текстах даже описываются его унижение и заточение, символически отражающие положение Вавилонии в период ассирийского владычества (ок. 729–626 гг. до н. э.).
Оттиск цилиндрической печати с изображением Мардука
С возрождением Нововавилонского царства Мардук возвращает себе статус главного божества Вавилона, обновленного Набопаласаром (626–605 гг. до н. э.) и Навуходоносором II (605–562 гг. до н. э.). Последний не только затевает грандиозную перестройку города, в 689 г. до н. э. разрушенного ассирийским царем Синаххерибом и позже, в правление Ашшурбанапала, еще раз пережившего тяжелую, почти двухлетнюю осаду (650–648 гг. до н. э.), но и обновляет святилище Мардука Эсагилу. Навуходоносор восстанавливает знаменитую Вавилонскую башню – зиккурат Этеменанки «Храм (é) – основание (temen) небес (an) и земли (ki)», который действительно поражал воображение. Этеменанки имел семь ярусов, а на вершине его, украшенной глазурованными лазуритовыми кирпичами, располагалось святилище. Высота зиккурата составляла 91,5 м, а в основании лежала квадратная платформа также 91,5 × 91,5 м. Эти параметры задокументированы в письменных источниках, но что особенно примечательно, они в целом подтверждаются археологическими исследованиями, фиксирующими лишь небольшую погрешность в измерении. Высоту Этеменанки, конечно, выверить сложнее, однако с учетом точности сведений, приводимых древними зодчими, а также опираясь на довольно детальный план сооружения, начертанный на одной из стел, можно считать указанные размеры в целом достоверными. Упомянутая стела и сама по себе заслуживает внимания: в верхней ее части изображен план зиккурата, причем в продольном и поперечном разрезе. Справа от «чертежа» представлена фигура Навуходоносора II, слева – подпись: «