agurru могли покрываться специальной цветной глазурью – голубой, белой, зеленой. Именно «лазуритовый» фасад ворот Иштар в Вавилоне стал «визитной карточкой» города. Подобным образом украшались многие другие дворцы и храмы.
Вместе с тем в декоре месопотамского храма продолжали использовать и более традиционные материалы – известково-гипсовую штукатурку и битум (густая маслянистая смола – нефтепродукт, напоминающий современный асфальт). Покрытые штукатуркой белые стены контрастировали с элементами декора, выполненными черным битумом. Один из храмов в Вавилоне, посвященный богу Набу и его супруге, обнаруживает интересную особенность. Стены главного внутреннего двора этого храма, посвященного самому Набу, выкрашены в белый цвет, в то время как стены малого двора, относящегося, видимо, к священному пространству супруги бога, – черные, то есть покрыты битумом.
Как уже говорилось выше, сырцовый кирпич не был долговечным материалом, а построенные из него здания нуждались в регулярной реставрации. Проведение таких строительных работ требовало привлечения большого количества ресурсов, и поэтому заботы по восстановлению («обновлению») храма возлагались на царя и считались его священной обязанностью. Сильно поврежденные части здания (например, верхнюю часть стен) просто сносили, неровную поверхность выравнивали и утрамбовывали, часть конструкций могли дополнительно укрепить внешней подпорной стеной из обожженного кирпича. Строительный раствор изготавливали на основе битума, измельченных минералов и органических материалов, а для более прочного сцепления поверхностей между кирпичами иногда помещали прокладку из земли, соломы или тростника.
Вавилон (панорама). На переднем плане – дорога процессий и ворота Иштар, вдалеке возвышается зиккурат Этеменанки
Память о своих строительных подвигах многие цари стремились увековечить в надписях, например на глиняных цилиндрах, которые помещались в фундамент храма. Иногда имя царя просто выбивалось на какой-то части кирпичей. Самые известные и многочисленные из них – большие квадратные (примерно 34 × 34 × 12 см – сырцовые, 33 × 33 × 10 см – обожженные) кирпичи Навуходоносора II (605–562 гг. до н. э.) со штампом его имени и титулатуры. Интересно, что при проведении строительных работ можно было обнаружить и надписи древних предшественников. Например, правитель нововавилонского царства Набонид (556–539 гг. до н. э.) при реставрации одного из храмов обнаружил надпись царя аккадской династии Нарам-Сина (2254–2218 гг. до н. э.), который правил более чем за полтора тысячелетия до него, о чем Набонид с гордостью сообщил и в собственном закладном цилиндре.
Набонид был последним царем нововавилонской династии. Его правление завершилось завоеванием Вавилонии персидским царем Киром Великим, после которого Междуречье стало частью огромной персидской державы. Крупнейшие вавилонские храмовые комплексы Южной Месопотамии в таких городах, как Сиппар, Вавилон, Борсиппа, Урук, Ниппур, поначалу продолжали функционировать и оставались крупными религиозными и хозяйственными центрами. Однако после серии антиперсидских восстаний в Вавилонии в конце VI – начале V в. до н. э. (в правление царей Дария I и Ксеркса) многие храмы начинают постепенно приходить в упадок. Возможно, некоторые святилища пострадали от персидской администрации в наказание за поддержку мятежников. Впрочем, даже отсутствие или недостаток финансовой поддержки, необходимой для поддержания огромных храмовых сооружений в надлежащем состоянии, могли привести к их разрушению.
В этот период даже главный столичный храмовый комплекс Мардука – Эсагила – приходит в упадок, разрушается и его зиккурат Этеменанки. По одной из версий, он был специально уничтожен персидским царем Ксерксом в отместку за вавилонское восстание (об этом сообщают некоторые греческие авторы), по другой – здание пришло в негодность естественным образом из-за отсутствия каких-либореставрационных работ. Как бы то ни было, когда спустя полтора столетия армия Александра Македонского вступила в Вавилон (331 г. до н. э.), святилище Мардука и особенно храмовая башня Этеменанки находились не в лучшем состоянии. Александр будто бы намеревался восстановить храм, но скончался, так и не реализовав свой план. Храмовый комплекс Мардука был частично восстановлен позже политическими наследниками Александра – царями династии Селевкидов, в правление Антиоха I (281–261 гг. до н. э.). Строительные работы по восстановлению древних святилищ проводили не только в Вавилоне, но и в Борсиппе и Уруке. В III в. до н. э. в Уруке даже возвели два новых монументальных храмовых комплекса: Бит-Реш, посвященный богу Ану, и Эшгаль (Иригаль), святилище его дочери Иштар. Вплоть до парфянского периода продолжали функционировать также и древние культовые центры в Ниппуре и Куте. Однако сама Вавилонская башня (зиккурат в Вавилоне), по-видимому, так больше и не восстанавливалась.
Храмовый персонал
При изучении месопотамской религии есть постоянная опасность анахронизмов в терминологии, потому что ассириология – наука сравнительно поздняя и многие понятия заимствовала из антиковедения и медиевистики. Служителей культа древней Месопотамии традиционно называют «жрецами», хотя нельзя сказать, что это понятие полностью соответствует существовавшим реалиям. Лучше говорить о «храмовом персонале» с различным набором функций. Храмовый персонал в Месопотамии можно разделить на четыре категории: административный персонал, религиозный, храмовые пребендарии и храмовые рабы.
Арфа из царских гробниц Ура
Во главе административного аппарата стоял шангу (акк. šangû) – самая важная фигура в храмовой иерархии. Он заведовал работой храма и его материальными ресурсами. Вторая по значимости должность – управляющий шатамму (акк. šatammu). К 1-му тыс. до н. э., когда государство начинает больше контролировать храм, появляется должность кипу (акк. qīpu): так называли представителя царской администрации, который следил за содержанием храма и докладывал об этом царю. Шангу помогал казначей (акк. zamartappu), так как у храма были свои материальные ценности (серебро, драгоценные приношения, утварь и многое другое). Также при храме работали многочисленные писцы, которые составляли документы, связанные с разными сферами жизни храма: бюрократические, административные, религиозные.
Изображение сцены гадания по внутренностям животного
Вавилонский храм представлял собой сложную систему: он имел собственные земельные владения, хозяйство, казну, должен был обеспечивать регулярность приношений богам, распределять доходы и распоряжаться финансами. Этим обусловлено наличие большого количества людей, входящих в административный аппарат. Административная организация храма была весьма схожа с царской, за исключением правительственных и военных аспектов: «дом бога» функционирует по модели, аналогичной «царскому дому».
Религиозный персонал выполнял задачи, связанные уже непосредственно с организацией культа и исполнением ритуалов. Центральной фигурой был верховный жрец эн (шум. en) или жрица энту (акк. entu). Некоторое количество жрецов-очистителей обеспечивали святость мест и инструментов поклонения, участвовали в омовении божественной статуи. В состав религиозного персонала храма входили плакальщики (акк. kalû), которые исполняли причитания. К жречеству относились также врачи-экзорцисты (акк. āšipu или mašmaššu, шум. maš.maš), специализирующиеся на медицинских и магических обрядах, обеспечивающих защиту от демонов, болезней и колдовства. Некоторые «религиозные специалисты» не входили в число храмового персонала, например прорицатели, а платили им непосредственно цари или другие высокопоставленные чиновники, на службе у которых прорицатели состояли. Храмовые слуги, облаты (акк. šerku), были персоналом низшего ранга и обеспечивали материальное функционирование храма. Они по закону являлись собственностью бога, а фактически – храма, точно так же, как царские рабы принадлежали государю.
Глиняная модель печени
Плакетка с изображением эротической сцены
Храмы в Месопотамии никогда не представляли собой замкнутую структуру: часть людей, участвовавших в работе святилища, жили в миру. Еще одна категория храмового персонала – пребендарии. Пребендарии – это миряне, обычно обеспеченные горожане, которые служили храму. Они имели храмовую пребенду (средневековый латинский термин, обозначающий право на доход с церковной должности). Пребенда в Месопотамии – не совсем то же самое, что в средневековой Европе. Пребендарий имел должность или чаще функцию при храме, например был пивоваром, привратником, поваром, мясником, садовником, рыболовом, цирюльником, ткачом и так далее. За исполнение этой обязанности он получал доход либо частью поставляемого им в храм продовольствия, либо пайком, который состоял из перераспределенных пожертвований. При этом быть пребендарием было не только выгодно, но и очень престижно. Чтобы иметь соответствующий статус, некоторые семьи специально покупали пребенду, которую за них выполняли наемные работники. Должность-пребенду при храме можно было купить, продать и передать по наследству.
По представлениям вавилонян, боги «ели глазами» предназначавшиеся им приношения: то, что оставалось, годилось для употребления храмовниками. С экономической точки зрения, благодаря отсутствию жертвоприношений c сожжением, вавилонские храмы в итоге превратились в своего рода огромные организации с практически автономной экономикой.
К храмовому персоналу стоить причислить женщин, посвященных божеству. В Месопотамии ранних периодов было несколько категорий таких женщин, которых с натяжкой можно назвать «монахинями». Они отличались по своим функциям и обозначались разными словами, самые частые из которых надиту (nadītu(m)) и угбабту (ugbabtu(m)).
Надиту и угбабту