[250]. Такая ситуация прослеживается в большей части ранних ирландских текстов, авторами/редакторами которых были поэты-филиды. Вспомним хотя бы случай «восстановления» диннхенхас филидом Аморгеном. Текст якобы воспроизводится, т. е. филиды продолжают работать по традиционным правилам, но в отсутствие «исходного текста». В целом разница между исходным текстом и его толкованием, соответствующая согласно Ж. Деррида разнице между раввином и поэтом[251], в ирландском контексте, вероятно, соответствует разнице между друидом и филидом. Задачи моей книги не позволяют рассматривать здесь все аргументы в пользу или против этой гипотезы о роли друидов и филидов в раннеирландской традиции.
Вообще наша поэма, где дорога играет роль поэтического символа (или символа поэзии) логоцентрична; каждый ее фрагмент устремлен к центру, где находится Тара (Temair) и ее пир. Как пишет по поводу другого произведения Петер Корнель: «Именно там находится… истина и путеводная нить – строгий отец, возбраняющий отклонения, фланирование ради удовольствия и импровизированные вышивания»[252]. Так в нашей поэме все подчинено движению в Тару, которая здесь не только центр Ирландии, но и центр текста.
В древнеирландском предании «Разговор двух мудрецов» филид Ферхертне называет свое поэтическое искусство – «знаменитая дорога» (rout noithe)[253]. В том же контексте филидического искусства и премудрости река Бойн упоминается в «Ночном видении Фингена» как «дорога великого знания» (rot n-imbais)[254]. Таким образом, rámut roscadach также может рассматриваться как один из кеннингов поэзии, поэтического мастерства и откровения.
Смысл фрагмента о Мидлуахайре, с моей точки зрения, заключается в том, что враги Мидлуахайра (grui, родственное gruacach «враг, урод, гоблин»?), двигаясь по Шлиге Мидлуахра, достигли «жилища Мидлуахайра, поросшего деревьями и кустарником» (maigen mothrach Midlúachra). Maigen – слово, родственное mag «равнина», оно могло значить просто «место», но с род. п. личных имен оно обычно обозначало чье-то жилище, а точнее, согласно ранним ирландским законам «место вокруг жилища»[255]. Описание жилища Мидлуахайра есть также в силлабических метрических диннхенхас, поэма показывает Мидлуахайра как «мужа с родичами в его жилище» (fer co finib «na fhurad). Forad может переводиться и как «искусственный холм», и как «жилище». Такие повторяющиеся свидетельства соответствуют контексту этого фрагмента rosc. В «Ночном видении Фингена» Мидлуахайр – сын короля Срув Брайн в современном графстве Донегол. В цитировавшихся фрагментах из двух поэм конфликт начинается возле самого жилища Мидлуахайра.
Враги героя названы здесь очень невнятно (если они вообще имеются в виду!). Во всех других текстах, посвященных манифестации дорог, его соперники не упоминаются вовсе в отличие от других четырех героев, чьи враги всегда описываются. Никакое преследование не упоминается в истории Мидлуахайра в «Ночном видении Фингена» и в прозаических и метрических диннхенхас. Что касается rosc, по крайней мере, можно быть уверенными, что в этом фрагменте стоит глагол gnoat 3 л. мн. ч., который должен по логике текста относиться к хозяевам дорог. Это означает, что rosc противоречит в этом месте другим источникам, и я предполагаю, что авторы «Ночного видения Фингена» и прозаических диннхенхас исключили врагов Мидлуахайра из истории, имея перед собой своеобразный Urtext rosc (X), частично неясный для них.
Следующий мифологический персонаж, упомянутый в поэме, – это Фер Фи. Его история и роль в нашем сюжете обсуждены в соответствующей главе. Давайте рассмотрим отличительные лексические черты этого фрагмента в нашей поэме. Cóe здесь двусмысленное слово. С одной стороны, выражение for cóe должно переводиться как «на дороге», и, вероятно, «дорога» – это изначальное значение cóe. Это значение подтверждается самой логикой текста. С другой стороны, второе значение cóe, которое чаще фигурирует в литературе, – это «зимнее гостевание», и выражение for cóe может также переводиться как «совершая визит». Как я уже писал относительно термина cuit ferda, так же как о повторяющихся «человеческих» и «смертных» эпитетах пира в Таре, этот пир должен был ассоциироваться с пиром типа cóe. Несколько слов собственно о cóe: это был пир, который клиент готовил для своего господина (или друг для своего друга) зимой в промежуток между 1 января и началом весны[256]. Ясно, что это описание противоречит общепринятому представлению о пире Тары, по крайней мере, очевидно, что у короля Тары не было обязанностей вассала. Время, определенное в поэме как Самайн, также противоречит обычному aimser chue. Однако оба эти феномена характеризуются необходимостью гостеприимства. Я думаю, что cóe в rosc могло восприниматься в обоих смыслах: во-первых, как дорога, которой была посвящена поэма, и, во-вторых, как визит Фер Фи. Интересно, что клиент согласно древнеирландским законам, как уже говорилось, должен был иногда сам наносить визит господину, принося ему натуральную ренту (например, поросенка на Самайн). Возможно, именно такой визит подразумевается в нашем тексте.
Для следующей фразы в поэме Temrach tetraig torachtu можно найти параллели в «Ночном видении Фингена» и в диннхенхас: см. oc torachtain fhessi Temrach в «Ночном видении Фингена» или oc torachtain Temra в прозаических диннхенхас. Порядок слов в строке нашего rosc нестандартный. Эпитет, характеризующий здесь Тару, не совсем ясен, хотя он довольно часто используется в текстах для описания Тары из-за аллитерации. Tetrach, с моей точки зрения, – это прилагательное от tethra «пример» (то же самое слово используется как имя короля фоморов Tethra). Этот же эпитет связан с Тарой в нескольких древнеирландских текстах, например: atecha Temair tetraig (LL 393b24), oc Temair truim tetorig[257].
Затем rosc повествует о преследователях Фер Фи. Они описаны здесь с помощью трех эпитетов, которые не встречаются в других версиях легенды (кроме одной параллели). Эти три эпитета такие: Samna slógberga («Отряды разбойников Самайна»), síabra («призраки»), senchuri («древние отряды»). В «Ночном видении Фингена» и прозаических диннхенхас Фер Фи едет на своей колеснице перед «разбойниками из сида» (re meschuirib síde[258]). Как мы видим, по крайней мере один эпитет из этой цепочки в rosc относится к жителям сида – síabra.
Композит slógberga принадлежит тому же семантическому полю, что и síthberga, díberga и fíanna, различные термины, обозначающие разбойников. Помня о другом эпитете (síabra), врагов Фер Фи можно сравнить с ранее упоминавшимися síthberga («разбойники из сида»). Этот отрывок – единственное место в поэме, где автор использует слово Samain, определяя временные рамки истории. Slógberga Samna – это те самые злобные силы Самайна, которые олицетворяли опасность, защищаясь от которых и устраивали пир в Таре.
У последнего эпитета в поэме, senchuri «древние отряды», есть интересная параллель в метрических диннхенхас. Шлиге Куаланн, которую нашел Фер Фи, названа в силлабической поэме «дорогой древнего оружия» (sligid na slúag-arm sen), а Шлиге Мидлуахра, по той же схеме – «дорогой древних воинов» (sligid na sen-churad) (см. поэму в следующей главе). Таким образом, метрические диннхенхас в этих случаях косвенно сообщают о преследователях Фер Фи и Мидлуахайра, в другом месте они не присутствуют в силлабической поэме. Senchuri определяет сверхъестественных хозяев дорог, они «древние, старые» (sen) для пришельца из мира людей, а также для авторов нашей поэмы. Meschuri и dáeschuri из «Ночного видения Фингена» родственны senchuri и предназначались для определения тех же мифологических персонажей.
Следует упомянуть о лексической аналогии между slógberga в rosc и slúag-arm sen в метрических диннхенхас. Написание slógberga говорит в пользу ранней даты праварианта rosc, который мог служить одним из источников для метрического варианта. В любом случае, эти два варианта очень схожи.
Обратим внимание на термин síabrai. Он употребляется также в метрических диннхенхас, в четверостишии, в котором говорится, что дороги были найдены «у призраков, у сидов» (ó shíabraib, ó shídaigib). Жители волшебных полых холмов в ранней ирландской литературе назывались síabrai. Но у этого слова другая этимология, и лексически оно не связано с сидами. Síaba(i)r обозначало «магию, волшебство», а затем, основываясь на этом значении, «призрак, привидение», слово происходит от *seibh-ro– с другой огласовкой, от soíb «фальшивый, обманный»[259].
Создается впечатление, что síabar воспринимался как некое обманное, фальшивое видение, не принадлежащее нашему человеческому миру. Этот пример в какой-то мере показывает, как создания из сида воспринимались ирландцами, и соответствует фольклорным свидетельствам. Ранее в нашем тексте те же самые síabrai описаны как scáth, что также означало «призраки, затененные». Такое же восприятие засвидетельствовано в древнеирландской повести «О превращении двух свинопасов» («De chophur in dá muccida»), где два свинопаса в одном из своих превращений принимают образ «двух призраков» (