Дорога, ведущая к центру, как писал М. Элиаде, – это «трудная дорога», это проверка на всех уровнях реальности. Эта истощающая дорога, полная опасностей, потому что она действительно используется как переход от мирского к священному, от эфемерного и иллюзорного к реальности и вечности, от смерти к жизни, от человека к Божеству. Достижение центра можно сравнить с концентрацией и инициацией: мирское и иллюзорное существование сменяется новым настоящим, длительным, плодотворным существованием[339]. Юные герои, сыновья королей из нашей истории, также играют свою роль в некоем инициатическом ритуале (это не относится к мифологическому значению нашей истории).
Пять героев, действующие в истории, соревнующиеся со своими врагами и находящие, открывающие дороги, играют роль «открывателей путей». А. М. Хокарт заметил в процессе своих этнологических исследований, что жрец возглавляет ритуал и является открывателем путей[340]. Подобная же функция подразумевается в латинск. ponti-fex, букв. «строящий мост» или, в индоевропейской перспективе, «создающий путь»[341]. Верховный понтифик «пролагал границы в виде прямых линий» (regere fines). Магический характер этого действия очевиден, и, видимо, его осуществлял индоевропейский царь (rex, rix, rí). Такой царь и был прокладывающим путь с бо́льшим религиозным значением, чем политическим[342]. Рискнем предположить, что память именно о такой священной власти индоевропейского царя отражена в ирландской истории о пяти королевских сыновьях.
В метрических диннхенхас мы узнаем, что пять дорог проявились «благодаря деянию пяти мужей, что установили их» (tria gním in chóicfhir roscind). Таким образом, установлением, или определением дорог, ведущих к центру, они (дороги) и были открыты. В этом случае, однако, перед нами не описание ритуала как такового, но мифологема, на основе которой мог появиться ритуал или идея ритуала. Следуя линии Хокарта, можно увидеть, как в нашем материале жрец или военный вождь действует как представитель той же самой функции «открывателя путей».
Чтобы понять мифологический феномен пяти дорог Ирландии и особенно истории их манифестации, мы должны определить его место в ирландской, кельтской и индоевропейской мифологической модели мира (imago mundi). Самый важный уровень мифологии для такой цели может быть найден в раннеирландских текстах, посвященных доместикации и исследованию мира, его манифестации или циклическому восстановлению. Раннеирландский псевдоисторический текст «Книга взятия Ирландии» («Lebor Gabála Érenn») и некоторые другие источники дают нам довольно примечательную картину. На протяжении существования раннеирландской литературы Ирландия воспринималась как самодостаточный космос, окруженный волнами океана хаоса, обители фоморов. «Восточный мир» в ирландской мифологической модели был частью опасного «иного мира». Географическое положение Ирландии, так же как ее долгое отсутствие в орбите Pax Romana, оказало влияние на эту уникальную ирландскую картину мира.
Это восприятие сужает раннеирландскую космологию до пространства одного лишь острова. Все взятия, путешествия, расчистки, потопы и манифестации, происходящие в Ирландии, можно рассматривать на вселенском космологическом уровне. Этот феномен можно объяснить древним изоморфным, герметическим принципом: «Одно – это все, и все им, и все для него, и если одно не содержит всего, все есть ничто». Любая мифопоэтическая картина мира часто подразумевает тождественность (или, по крайней мере, особую связь и зависимость) между макрокосмом и микрокосмом. Поэтому космос Ирландии, в свою очередь, часто моделируется антропоморфно. Ирландский космос простирается как горизонтально, так и вертикально. Для нашей мифологемы важнее горизонтальное пространство, хотя какие-то элементы вертикального деления также релевантны.
«Lebor Gabála Érenn» содержит не только историю взятий/захватов Ирландии, но также историю различных делений, которые осуществляла каждая новая волна завоевателей. Одно из таких делений, деление Ирландии на пятины, ассоциируется «Книгой взятия Ирландии» c Фир Болг. Надо сказать, что пятичленное деление страны на cóiceda было одной из важнейших констант в сакральной географии Ирландии[343]. Фир Болг играют особую роль в нашей истории о пяти дорогах: по крайней мере двое из пяти героев, открывших дороги, Асал и Дало, названы сыновьями Умора, т. е. Фир Болг. Фрагмент «Lebor Gabála…» из «Лейнстерской книги», описывающий деление Ирландии Фир Болг на пять частей (Raindsid tra Fir Bolg Erinn i cuic rannaib. Conid i sin raind bias co brat for chuiccedaid Erenn[344]), сопровождается поэмой, приписываемой Финтану мак Бохра, которая содержится также в «Установлении владений Тары» («Suidigud Tellaig Temra»). Поэма развивает схему пятичленного деления Ирландии и содержит четверостишие, посвященное пяти ее дорогам:
Súithemail slechtugud,
arsaigter siúit.
Comlán in certugud
ria roind i cóic.
Следующее четверостишие в поэме рассказывает, как острия пяти областей Ирландии вели к холму Ушнех, «пупу» острова. Такая схема насчитывает пять равных провинций в отличие от другой ирландской схемы, которая помещает пятую провинцию в центр, в область, окружающую Ушнех, Миде. Такая модель больше соответствует описанию пяти главных дорог в литературе. В поэме из «Книги взятия Ирланидии» «пути» – это границы пятин, ведущие в центр Ирландии в Ушнехе, и они не совпадают с пятью дорогами нашего сюжета, ведущими в другой сакральный центр Ирландии – Тару. Сложная взаимосвязь Тары и Ушнеха как двух центров Ирландии присутствует во многих раннеирландских текстах. Самое прямое и известное свидетельство их связи мы находим в «Suidigud Tellaig Temra»: «Тара и Ушнех в Ирландии, как две почки в животном» (…is amlaid atá Temair 7 hUisnech i nHerind amail bit a di áraind a mmíl indile)[346].
Фрагмент из «Книги взятия Ирландии» позволяет объединить мифологему пяти дорог с более общим мифом о делении Ирландии, ее «взятии» (gabál) и доместикации в космосе.
В связи с историей о пяти героях, открывателях дорог в рассмотренных источниках, и феноменом пятичленного деления Ирландии можно вспомнить фрагмент из средневекового валлийского предания «Бранвен, дочь Ллира» («Branwen uerch Lyr»), второй «ветви» валлийского эпоса «Мабиноги». Речь в нем идет о том, что в Ирландии после войны ирландцев с бриттами в живых остались только пять беременных женщин в отдаленной пещере. Ó этих пяти женщин родилось пять сыновей, каждый из которых, возмужав, спал с матерью другого, так они овладели страной, заселили ее и разделили между собой. Согласно валлийскому автору с тех пор Ирландия делится на пять пятин[347]. Вряд ли мы можем связать этот миф с известными нам сюжетами из ирландских преданий, как предполагал П. Мак Кана. Эта валлийская версия уникальна и, вероятно, восходит к устному варианту ирландского мифа о разделении острова, ставшему известным в Уэльсе благодаря колонистам из Ирландии, жившим долгое время на западном побережье Уэльса. Интерес в этом мифе в связи с нашей темой вызывают пять сыновей, родившихся на периферии и достигших королевской власти. Как в истории из «Бранвен…», так и в наших источниках, действуют пять культурных героев, осваивающих пространство острова.
Другое деление Ирландии, весьма важное для ирландской мифологической картины мира, – это вертикальное деление страны между сыновьями Миля и Племенами богини Дану после победы сыновей Миля. Поверхность острова, то есть средний мир попадает в руки сыновей Миля, а сид (со всеми его жителями!), нижний мир, отошел к Племенам богини Дану. Есть несколько разных историй об этом разделе Ирландии, самая ранняя из них сохранилась в предании «Пьянка уладов» («Mesca Ulad»). В этой повести филид Аморген, сын Миля, осуществляет деление: «(Аморген. – Г. Б.) разделил Ирландию на две части, дав нижнюю часть Племенам богини Дану, а другую часть – сыновьям Миля» (Cu ru raind Hérinn dar dó 7 co tuc in leth ro boí sís d’Hérind do Thúaith Dé Danann et in leth aile do Maccaib Míled)[348].
Этот нижний мир Племен богини Дану является частью ирландского потустороннего мира, этого мира пред-существования, который потенциально находится везде (как волшебные дома, которые появляются в ирландских преданиях посреди поля, а затем снова исчезают). Другие манифестации потустороннего мира в раннеирландской литературе локализуются на отдаленных островах в океане, под водой или за волшебным туманом на земле. (Надо упомянуть, что верхний мир, известный по многим другим индоевропейским традициям, на удивление плохо фиксируется в кельтской мифологии и фольклоре.) Пять дорог нашего сюжета появляются из потустороннего мира, связывая горизонтальное и вертикальное деления космоса.
Другой важный аспект нашей мифологемы – это значение чисел в кельтских мифах. Число пять часто фигурирует в ирландских и других кельтских источниках. В раннеирландской литературе известен целый ряд пентад: пятины, пять священных деревьев, пять заезжих домов, пять мудрецов и т. д. Особенно интересна в нашем случае параллель с пятью священными деревьями Ирландии, которые тоже появляются в ночь рождения Конна. Наши главные источники, «Ночное видение Фингена» и диннхенхас, содержат также историю пяти священных деревьев. Деревья, Эо Мугна или Эо Росса в «Ночном Видении…», проявляются из волшебного тумана (