rosc) была просто добавлена к диннхенхас Шлиге Дала. Этот вывод, однако, зависит от взаимной связи редакций В и С, которая до сих пор не совсем ясна.
Аллитерационная поэма «Búaid Cuinn rígróid rogaide», очевидно, была основана на некотором уникальном варианте истории. Она не упоминает «Ночное видение…» или его героев Фингена и Ротниам в качестве источника информации. Она даже не называет дороги, когда говорит о героях, «фиксирующих» их. Я бы даже сказал, основываясь на моем прочтении этого текста, что он уделяет гораздо больше внимания конфликту между героями и их потусторонними врагами, чья сверхъестественная злокозненная природа становится очевидной. Независимый источник rosc поддерживает гипотезу о существовании нескольких устных правариантах мифа о дорогах, которые позже использовались так или иначе в процессе письменной фиксации.
Наконец, нужно подчеркнуть роль феномена знания во всех сюжетах, которым мы уделили внимание. В «Ночном видении Фингена» есть термин «дорога великого знания» (rot imbais), относящийся к реке Бойн, он довольно близок понятию «дорога roscada» (ramut roscadach) в нашей аллитерационной поэме. Во всех рассмотренных историях либо знание дорог открывается Фингену посредством Ротниам и Аморгену посредством Финтана, или знание открывается на дорогах как в истории о Конаре в «Разрушении заезжего дома Да Дерга». К связи знания-познания с дорогой можно упомянуть древнеиндийский термин jñānasya path– «знания путь» при том, что jñā– «знать» и jan– «рождать» (оба корня из индоевропейск. *g’en-) и есть обозначение знания-рождения-открытия, выхода в широкое пространство в процессе переступания границы, предела, ср. др.-ирл. mrogaid (: brogaid), семантически соотносимое с ведийск. prath– «рас-ширять», «рас-пространять» (в первую очередь в космологических контекстах)[355]. Важно, что именно в явлении такого знания-рождения-открытия и заключается основной смысл предания «Ночное видение Фингена» и соответствующих старин мест: читатель узнает о чудесах в Ирландии, рождается король Конн, открываются дороги.
Часть вторая. От корней к ветвям. Священные деревья
Сегодня, немощный – в Комор Куане —
и больше мне не изменить обличья.
Как Эо Мугна с мертвыми ветвями,
не видеть день, не слышать стонов бычьих.
Введение. Пять священных деревьев
Во второй части книги мы переходим к другой значимой пентаде древнеирландской картины мира – феномену пяти священных деревьев Ирландии, до этого почти не привлекавшему внимания исследователей ранней ирландской традиции. Пять священных деревьев – Эо Мугна, Эо Росса, Биле Тортан, Биле Дати и Биле Ушниг – подобно пяти дорогам или пяти заезжим домам являются частью сакральной традиции, восходящей к дохристианскому времени, составляющим элементом которой было пятичленное деление острова. Все исследователи, затрагивавшие тему пяти священных деревьев, часто останавливались на их восприятии как элементов фольклора или, в крайнем случае, на одной из их функций как своеобразных «посредников» между сословием филидов и королевской властью. Однако есть одно важное свидетельство против такого фольклорного восприятия пяти деревьев: в поздний фольклор пять деревьев, эти пять осей Ирландии, не попадают, с исчезновением филидических школ память о них покидает страну.
Насколько можно судить, перед нами осколки той древнеирландской космологии, которую давно объявили потерянной, утраченной навсегда после исчезновения сословия друидов с их устным «священным писанием». Посредниками между древней устной традицией и фиксацией в письменном корпусе (légend) было сословие поэтов-филидов (filid), к счастью, сохранившееся в средневековой Ирландии. Именно по этой причине история пяти священных деревьев зафиксирована во многих памятниках раннеирландской литературы. Основной интерес в этой теме представляет функция пяти деревьев в общей картине пятичленного деления Ирландии, функция каждого из деревьев, их роль в космогоническом и эсхатологическом мифе, связанном с королем Конном Кетхатахом. Пять деревьев Ирландии, появившиеся на острове еще во времена потопа, вместе с древним мудрецом Финтаном выступают как носители допотопной традиции, служат метафорой сословия филидов, также носителей традиции. Именно этим уникальны пять священных деревьев Ирландии, этим они и отличаются от множества других почитаемых на острове деревьев и в Средние века, и в Новое время. Восстановление, по мере возможностей, общей картины древнеирландской традиции с помощью, как выразился Дж. Кук, «точек притяжения», представленных в корпусе диннхенхас и в материале ранних прозаических преданий, кажется наиболее перспективным направлением дальнейших кельтских исследований. В этой части книги я попытаюсь разобрать символику, связанную с пятью священными деревьями, используя иногда историко-культурные параллели из традиций других стран.
В то же время определенное внимание будет уделено общей исторической ситуации в Ирландии VII в., эпохи, которая в литературе связана с падением пяти священных деревьев, периоду, когда были написаны первые памятники, содержащие упоминание о деревьях. Можно сказать, что в то время существовал культ священных деревьев, связанных с монастырями и их основателями: свв. Бригитой, Киараном, Колумом Килле. Одно из древних ирландских названий церкви – dairthech «дубовый дом» — скорее всего, восходит к дохристианским святилищам. Нужно отметить, что в этой части книги символика пяти деревьев рассматривается в современном источникам культурном окружении, т. к. несомненно влияние монахов-редакторов (а иногда и авторов) на произведения раннеирландской литературы. Как отмечалось многими исследователями, раннесредневековая ирландская культура во многих своих проявлениях представляла собой своеобразный синтез дохристианских и христианских элементов. Иногда, наверное, мы имеем дело с универсалиями, общими для разных культур и мифологий, и различить условно «друидическую» и христианскую составляющие невозможно.
В основном рассматриваемый материал ограничен ирландскими источниками, которые были написаны на древнеирландском, среднеирландском, новоирландском и на латинском языке. Привлекаются некоторые релевантные данные из соседних кельтских культур: валлийской и древней галльской. Феномен пяти волшебных деревьев известен и валлийской традиции, они упомянуты в поэме, приписываемой Талиесину, «Трон Талиесина» («Kadeir Taliessin»)[356]. Однако, основываясь на этом единственном свидетельстве, мы не можем говорить о каком-либо сравнительном анализе и общекельтской мифологеме. Будут привлекаться данные из других культур, причем материал индийской традиции интересен своими параллелями с другой окраиной индоевропейского ареала.
Основные рассматриваемые источники написаны в разное время, от VII до XVII в. Сложно сказать, к какому времени относится появление в древнеирландской традиции представлений о пяти деревьях острова. По крайней мере, восприятие гигантского дуба как axis mundi засвидетельствовано археологическими данными на рубеже нашей эры в сорокаметровой структуре (карне) Эмайн Махи, где в центре был установлен ствол огромного старого дуба. И, как уже было сказано, наибольшее количество реальных исторических фактов и персонажей, рассматриваемых в связи с падением пяти деревьев, относится к VII в., ко времени упрочения позиций ирландской церкви, периоду, который в то же время воспринимался как конец «золотого века» ирландских святых и королей. Несмотря на падение пяти деревьев, их значимость в филидическом репертуаре и в монастырской среде отнюдь не упала, поэтому упоминания деревьев прослеживаются в текстах до XVII в., времени исчезновения традиционных поэтических школ в Ирландии.
Я должен поблагодарить за помощь, которую мне оказывали в подготовке этой части книги С. В. Шкунаев и В. П. Калыгин. Во время работы над источниками в Дублине большую помощь я получил от профессора Л. Бранаха и профессора Д. Мак-Мануса в Тринити Колледже. Им, а также профессору П. Ни Кахойнь из University College Dublin и профессору П. Мак Кане, чьи консультации были очень продуктивны для дальнейшего продвижения моего исследования, я искренне благодарен. Кроме нескольких фрагментов переводов С. В. Шкунаева из книги «Предания и мифы средневековой Ирландии» в этом разделе книги приводятся переводы с древнеирландского и латинского на русский, выполненные автором.
Глава I. Пять деревьев в древнеирландской литературе
Диннхенхас (старины мест) содержат основной блок информации о пяти священных деревьях острова. В корпусе диннхенхас мы находим ряд поэм и коротких прозаических отрывков, посвященных пяти священным деревьям Ирландии. Мы можем разделить дошедшие до нас диннхенхас на две редакции: первую, отраженную в «Лейнстерской книге» и Эдинбургской рукописи, и вторую, содержащуюся в остальных рукописях. Обе эти редакции (А и В) происходят, скорее всего, от общего протоварианта С, составленного, вероятно, «благочестивым редактором» Куаном уа Лоханом в XI в.[357] Священному дубу Эо Мугна посвящены две поэмы в метрических диннхенхас. Поэма «Mag Mugna», приписываемая Ниннине Мудрецу, однако, написанная, скорее всего, в Х—XII вв., содержится в «Книге И Мане» (1394 г.), хранящейся в библиотеке Королевской Ирландской академии[358]. Поэма принадлежит ко второй редакции диннхенхас, составленной, вероятно, в последней четверти XII в. Одно видоизмененное четверостишие из поэмы было включено в комментарии к «Месяцеслову Ойнгуса»[359]