Св. Молаше дает св. Моллингу кровельный материал для его часовни, по-ирландски называемый sined (siniud), что можно перевести и как «гибкий, длинный материал; ветви». Крыши домов раннесредневековой Ирландии, действительно, сооружали из ветвей, даже в домах королей, не только в домах общинников. Как мы уже упоминали, ранние ирландские церкви не отличались от домов мирян и тоже строились из дерева. Однако форма часовен и церквей была прямоугольная, а не круглая, с алтарем на востоке (по направлению к Иерусалиму) и входом с запада[577]. Гоббан-строитель, упоминаемый в житии, – скорее мифологический, чем исторический персонаж. Он мудрый строитель и советчик в ирландских народных сказках. Его имя и образ восходят к архаическому божеству кузнечного дела и ремесла Гоибниу (Goibniu) из Племен богини Дану, который упоминается в предании о битве при Маг Туред[578]. Гоббан выступает как помощник ирландских святых во многих житиях, он строит им церкви, обустраивает монастыри. Существует несколько святых с именем Гоббан, один из них ассоциируется с монастырем в Летглене, по некоторым данным он предшествовал в качестве аббата св. Молаше[579]. Связь Гоббана с Летгленом возможна еще и потому, что фразу: Dorat immorro Molling Gobbán sáer cuicce do dénumh a dartaighe, можно переводить как: «Затем Моллинг привел к нему (к Молаше. – Г. Б.) Гоббана-строителя, чтобы построить его часовню».
Известна ранняя поэма IX в., приписываемая безумному Суибне, жившему согласно традиции некоторое время в Тех Моллинге рядом со св. Моллингом, в жилище под названием «Крона дерева, поросшая плющом» (Barr edin). Суибне описывает свое жилище на дереве и говорит, что его создал Гоббан:
Gobban du-rigni in sin —
co-n·écestar dúib a stoir —
mu chridecán, día du nim,
is hé tugatóir rod·toig.
Это Гоббан создал его (дерево. – Г. Б.) —
пусть будет поведан вам рассказ об этом —
мое сердце, Бог небесный,
это Он покрыл его крышу[580].
Итак, мифологический персонаж, строитель Гоббан, присутствует рядом со многими святыми т. н. «золотого века» ирландского монашества, являясь одним из связующих звеньев между старой и новой христианской традицией. Согласно житию св. Моллинга Гоббан затем строит часовню и получает большое вознаграждение.
Разобранные фрагменты еще раз свидетельствуют о важной роли священного дерева в кельтском христианстве. Даже в истории о падении тиса Эо Росса мы наблюдаем древний дохристианский по сути обряд, вероятно, сходный с тем, что практиковали филиды, Ниннине и Датен в частности. Идея пяти деревьев, бывших элементами древней сакральной традиции, была сохранена именно в раннехристианской ирландской литературе (légend). Восприятие их в христианской среде (а все разобранные памятники были написаны в христианской среде и для христианского читателя или слушателя), бесспорно, отличалось от изначального, древнего, но только с помощью этих памятников мы можем пытаться восстановить дохристианские представления. Очевидно, что природная духовность, одухотворение природы были приобретены ирландским христианством в раннее время из дохристианской традиции. Древнее священное значение деревьев с течением времени было уменьшено христианством, но вскоре в кельтском христианстве деревья приобрели иную святость, порой связанную с местными святыми или в более абстрактной форме, как в случае переноса свойств Спасителя на Эо Мугна и Эо Росса. Также у нас нет свидетельств о том, что ирландские святые призывали к повсеместному уничтожению священных деревьев (bileda). Скорее наоборот, многие святые ассоциируются с тем или иным священным деревом, почитание которого лишь увеличивается от этого.
Заключение
Хочется еще раз остановится на той роли, которую играли пять священных деревьев Ирландии в традиции. Изначальная символика пяти деревьев, скорее всего, была основана на принципе центра мира и четырех сторон света, т. е. центральное дерево и четыре по сторонам[581]. Однако в ирландском материале мы не находим подобной картины. Географическое положение деревьев и предания, с ними связанные, вряд ли позволяют говорить о существовании подобной иерархии, по крайней мере во время написания источников. Конечно, заметна роль ясеня Ушнеха в центре Ирландии как некой «пуповины» Ирландии, но до нас дошло крайне мало сведений о нем, и материал о том же дубе Эо Мугна, «видном со всей Ирландии», кажется более соответствующим понятию axis Hiberniae. В то же время во многих культурах прослеживается определенная символика числа пять, связанная с пятью чувствами или элементами. Здесь можно вспомнить родственное ирландской культуре валлийское представление о пяти деревьях: Гвион Бах в поэме «Трон Талиесина» («Kadeir Taliesin») описывает котел вдохновения колдуньи Керидвен как «котел пяти деревьев» (peir pum6id)[582].
Нам известны несколько вариантов истории появления деревьев, каждая из которых могла быть частью древнего космогонического мифа. Интересно, что в случаях появления деревьев из ягод с ветви Трефуйлнгида и во время открытия деревьев из-за волшебного тумана в ночь рождения Конна (традиция «Airne Fíngein»), деревья как бы проявляются из потенциального существования в потустороннем мире. Как я уже писал, происходит вторичная космогония. Другой вариант участия деревьев в космогонии содержится в диннхенхас Гилла-на-нив О Дуйнна и ряде других диннхенхас, связывающих появление Эо Мугна с потопом. Деревья, появляющиеся из изначальных вод, известны во многих традициях, это и Париджата в индуизме, появившееся при пахтании океана богами, и огромный дуб в океане карело-финнских рун, и, наконец, дуб мокрецкий «на море-океане, на острове Буяне» русских преданий. Символизм вод и рыбы (лосося), характерный для начала нового цикла[583], присущ священному дубу Эо Мугна. Возможно, три эти варианта появления пяти деревьев в Ирландии принадлежат разным космогоническим мифам, и дерево (Эо Мугна, Эо Росса или др.) является их значимой частью как манифестация всего мира (Arbor Mundi).
В то же время пять деревьев Ирландии воспринимались в монашеской среде, впрочем, как, наверное, и в дохристианское время, в качестве неких свидетельств рая на земле. Их происхождение от райской ветви Трефуйлнгида, почтение к Эо Мугна как «сыну райского древа», одно из названий Эо Мугна Crand Beoda (Древо Жизни или, правильнее, Древо Живых), восприятие священного дерева bile в древнеирландской проповеди как проявление рая на земле – все это говорит о принадлежности деревьев иному миру, раю христианской традиции. Особенно характерны в связи с этим чудесные свойства плодов дуба Эо Мугна. Пять священных деревьев выступают как представители божественного порядка на земле. Причем, насколько можно судить по известным источникам, жреческая каста друидов формировала земной порядок по образу порядка божественного. Так, пять деревьев традиции укоренились на ирландской почве.
Сведения о пяти священных деревьях, содержащиеся в корпусе диннхенхас, могут быть условно разделены на три темы: появление деревьев, чудесные свойства деревьев и падение деревьев. В падении деревьев, впрочем, так же как во временном сокрытии деревьев после смерти Конна, можно проследить эсхатологические мотивы. Падение деревьев во время правления сыновей Аэда Слане знаменует собой конец целой эпохи, совпадая по времени с «желтой чумой» и другими бедствиями. Филиды Ниннине, Датен и, в какой-то мере, святые с Молаше объединены своим участием в ритуале, смысл которого до конца не ясен, но, возможно, заключается в обретении высокого поэтического знания (éicse) и трансформации дерева. Ритуал этот может быть близок срубанию дерева галльским богом Эсусом. В диннхенхас Биле Тортан высказывается надежда на возрождение деревьев, т. е. на наступление нового цикла, нового века (renovatio seculi). Эта идея родственна представлению об увядающем, но возрождающемся скандинавском мировом ясене Иггдрасиле, которому много внимания в своих работах уделил М. Элиаде. Итак, пять священных деревьев Ирландии появляются также в реконструируемом древнеирландском эсхатологическом мифе.
В диннхенхас пяти деревьев, бывших к тому же памятниками литературы кельтского христианства, мы наблюдаем перенос свойств Спасителя на священные деревья Эо Мугна и Эо Росса. В этом случае прослеживается параллель с образом перевернутого мирового древа-Исуса, известного по одному апокрифическому тексту, в котором мы также видим осколок древней традиции. В средневековой европейской литературе образ Христа как перевернутого дерева не прослеживается, однако индуистской литературе, арабской литературе и еврейской Каббале известно перевернутое мировое древо. В любом случае, обожествление пяти деревьев в Ирландии, по сути, продолжалось и в христианский период. Причем культ этих деревьев был распространен по всей Ирландии, и его широкое распространение можно проследить только по перечислению святых разных мест в диннхенхас Биле Тортан.
Приложение. Пять деревьев в картине мира гностиков и манихеев
Я хотел бы остановиться на одной мифологеме, играющей важную роль в гностической и манихейской картине мира. Необходимо, хотя бы немного, вначале коснуться гностической и манихейской картины мира, космологии. В гностицизме творение мира (если оно присутствует вообще) трактуется как роковая ошибка, помрачение божественности и Абсолюта. В некоторых разновидностях гностицизма творение мира как таковое замещается его манифестацией, очевиден эманационизм, манифестационизм. Для наших дальнейших рассуждений, особенно в связи с манихейскими сюжетами, важно гностическое отделение бога низшего, творца, злого демиурга, ассоциируемого с материей и ее творением/манифестацией от Бога высшего, благого, Абсолюта. Ó гностиков вместо христианской веры на пути к спасению мы видим познание Абсолюта или самопознание человека как Абсолюта