435.
На высоте 7 километров от земли кресло Гагарина должно было автоматически катапультироваться и продолжить спуск на стабилизирующем парашюте. Решение приземляться с личным парашютом, а не внутри спускаемого аппарата было вынужденным. Инженеры Королева рассчитали, что для мягкой посадки всей кабины потребуется слишком большой парашют, который они не могли установить из-за строгих ограничений по весу. Разработка и испытания двигателей для мягкой посадки заняли бы слишком много времени, а Королев был поставлен в жесткие временные рамки, чтобы выиграть гонку с США. Такие двигатели будут созданы только через три года для многоместного космического корабля «Восход». Инженеры также опасались, что нагрев при входе в атмосферу может оплавить края люка и космонавт не сможет сам его открыть. До прибытия спасательной группы космонавт мог погибнуть от перегрева436.
Не располагая временем для новых испытаний, Королев решил использовать уже проверенную процедуру аварийного катапультирования в качестве номинального режима приземления. Инженеры разработали катапультируемое кресло и индивидуальный парашют для спасения космонавта в случае аварийной ситуации на взлете. Та же процедура теперь была предусмотрена для финального этапа спуска и приземления. Феоктистов пояснял: «Это может показаться странным, но именно для полной надежности мы пошли тогда на решение внешне сложное»437.
Катапультный люк открылся, кресло с Гагариным успешно катапультировалось, и теперь космонавт и спускаемый аппарат снижались на двух отдельных парашютах. На высоте 4 километров космонавт автоматически отделился от своего кресла, и раскрылся его основной личный парашют.
В самые последние минуты полета Гагарину наконец выпал шанс взять управление спуском в свои руки. Правда, этим шансом ему так и не удалось воспользоваться. «И когда надо мной раскрылся парашют и я ощутил крепкие стропы – запел!»438 – сказал он позже в интервью. На самом деле ему было не до песен. Он спускался спиной, лицом к ветру, и никак не мог контролировать парашют. А затем автоматика преподнесла ему еще один сюрприз.
РАССКАЗ КОСМОНАВТА
Доклад Гагарина на заседании Государственной комиссии,
13 апреля 1961 г.
Я стал спускаться на основном парашюте. Опять меня развернуло к Волге. Проходя парашютную подготовку, мы прыгали много как раз вот над этим местом… Затем раскрылся запасной парашют, раскрылся и повис. Так он и не открылся. Произошло только открытие ранца… Тут слой облачков был. В облачке подуло немножко, и раскрылся второй парашют. Дальше я спускался на двух парашютах439.
Очевидно, автоматика снова дала сбой и раскрыла запасной парашют наряду с основным, что легко могло спутать их стропы. Именно о таком риске Гагарин и другие космонавты предупреждали Каманина всего за несколько дней до полета. В тот момент Каманин проигнорировал эти предупреждения и даже посчитал, что Гагарин болтает лишнее. После полета Каманин осознал опасность такого сценария развития событий. Он пришел к выводу, что автоматическое раскрытие запасного парашюта является серьезным недостатком системы приземления. Инженеры придерживались другого мнения и не стали вносить никаких изменений440.
В итоговом отчете инженеры подтвердили, что оба парашюта раскрылись, но не признали, что это был сбой аппаратуры. Напротив, они списали тот факт, что Гагарин не мог управлять спуском, на «стесненность движений пилота, находящегося в скафандре», и «недостаточную подготовку пилотов»441. С помощью такого изобретательного «технического анализа» они сняли с себя ответственность и переложили всю вину на космонавта.
Пока Гагарин пытался совладать с двумя парашютами, ему угрожала еще одна опасность: его могло занести в Волгу, которая в этом районе особенно широка. Аварийный комплект космонавта был привязан к его телу и мог утащить его на дно. Гагарин перерезал соединительный трос и освободился от этого груза, но вместе с ним потерял и аппаратуру, регистрировавшую его физиологические функции во время полета442.
Самым неприятным было то, что в аварийный комплект входили также радиомаяки, которые должны были подавать сигналы поисково-спасательным группам. Без этих маяков они не могли узнать точное местонахождение Гагарина и вынуждены были следовать за спускаемым аппаратом, который мог приземлиться в нескольких километрах от космонавта. Спасательная команда дислоцировалась на аэродроме Кряж под Куйбышевом (ныне Самара), недалеко от изначально запланированного места приземления443. Когда специалисты по баллистике получили фактические орбитальные данные, они пересчитали координаты места посадки и указали точку в 110 километрах от Сталинграда (ныне Волгоград). Спасатели бросились туда444. На самом деле Гагарин оказался где-то посередине, в Саратовской области, около 180 километров от места запланированной посадки445. Без радиомаяков ему никто не мог помочь; в случае неудачного приземления он мог рассчитывать только на себя или местных жителей.
Пока он снижался, Гагарин столкнулся еще с одной проблемой. Он попытался открыть дыхательный клапан на шлеме и обнаружил, что клапан застрял под оранжевым чехлом его скафандра. Ремни перекрывали доступ к клапану, и ему потребовалось примерно шесть минут, чтобы расстегнуть молнию и открыть клапан. Гагарин смог снять свой шлем только на земле. Наконец-то он мог вздохнуть свободно.
ВЫРЕЗКИ ИЗ СОВЕТСКИХ ГАЗЕТ 14–15 АПРЕЛЯ 1961 ГОДА
Рассказы очевидцев
Работали мы вшестером недалеко от полевого стана. Все хорошо видели приземление космического корабля. Космонавт опустился на парашюте недалеко от нас. Он управлял парашютом, потягивая то одни стропы, то другие. Ближе всего к нему оказалась колхозница первой бригады, учетчица Анна Ивановна с девочкой. Мы побежали навстречу…446.
Мне посчастливилось увидеть героя в самый момент его возвращения на Землю. Я была в поле вместе с внучкой Риточкой. Человек на большом бело-красном парашюте пролетел мимо нас и опустился на землю в нескольких шагах. Сперва я растерялась, но человек в красном быстро поднялся и по-дружески подозвал нас к себе. Он сказал: «Я русский, советский!»447
Редакторы газет, видимо, не знали, что приземление Гагарина с парашютом должно было держаться в строжайшем секрете. Советские власти намеревались зарегистрировать в Международной авиационной федерации (ФАИ, Fédération Aéronautique Internationale, FAI) ряд мировых рекордов, установленных полетом Гагарина. Но был один нюанс: ФАИ удостоверяла рекорд только в том случае, если пилот взлетал и приземлялся в одном и том же летательном аппарате. Любой другой сценарий приземления рассматривался как аварийная посадка. На заседании Государственной комиссии 8 апреля разгорелись жаркие споры о том, подавать ли заявку для регистрации полета в ФАИ. Главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения (РВСН) маршал Москаленко возражал против разглашения какой-либо информации о ракете и стартовой площадке, космодроме Тюратам, который регулярно использовался для испытательных пусков боевых ракет. Королев и Каманин, однако, настаивали на анонсировании полета, и председатель комиссии Руднев уступил. Было решено, что в случае успешного полета они представят сертификационные документы в ФАИ, исключив из них засекреченные данные448.
По результатам полета были поданы официальные документы в ФАИ, которая зафиксировала три мировых рекорда: продолжительность полета (108 минут), высота на эллиптической орбите (327 километров) и максимальный поднятый на высоту груз (4725 килограммов). Чтобы скрыть местонахождение космодрома Тюратам, в документах были указаны другие координаты стартовой площадки. Специалисты по баллистике НИИ №4 выбрали небольшой город Байконур в 300 километрах к юго-востоку от космодрома как «наиболее правдоподобное» место для стартовой площадки449. Документы также утверждали, что Гагарин приземлился внутри спускаемого аппарата «Восток», хотя этот аппарат приземлился на отдельном парашюте в нескольких километрах от места приземления Гагарина.
ОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
«Досье о первом полете в космос гражданина СССР Юрия Алексеевича Гагарина», представленное в Международную авиационную федерацию
Дело о рекордах первого космического полета гражданина СССР Юрия Алексеевича Гагарина. Акт о приземлении корабля-спутника «Восток» 12 апреля 1961 года.
Я, нижеподписавшийся, спортивный комиссар Центрального аэроклуба СССР имени В. П. Чкалова БОРИСЕНКО Иван Григорьевич, свидетельствую, что 12 апреля 1961 г. в 10 часов 55 минут московского времени в районе села Смеловка Терновского района Саратовской области приземлился космический корабль-спутник «Восток» с летчиком-космонавтом Гагариным Юрием Алексеевичем.
Корабль-спутник имел опознавательные знаки «СССР – ВОСТОК»450.
Три месяца спустя, 18 июля 1961 года, ФАИ утвердила рекорды Гагарина, несмотря на широко распространенные сомнения в правдивости официальной версии451