». В мае 1959 года партия и правительство издали совместное секретное постановление, разрешающее создание автоматического разведывательного спутника под кодовым названием «Восток», однако в нем не говорилось о перспективах его переоборудования в пилотируемый космический корабль.
Тем не менее соратникам Королева удалось тихонько добавить в приложение к постановлению пункт о разработке нескольких дополнительных изделий, включая катапультное кресло пилота, скафандр и системы жизнеобеспечения для космонавта482.
Таким образом, на начальном этапе состязание между автоматическими спутниками и пилотируемыми космическими кораблями закончилось созданием полностью автоматизированных пилотируемых космических кораблей, чтобы они могли летать как в беспилотном режиме, так и в режиме ручного управления. Поскольку первый советский пилотируемый космический аппарат имел двойное назначение (гражданское и военное), его система управления также должна была быть дублированной – как ручной, так и автоматической.
Создав полностью автоматизированный космический корабль, конструкторы задумались о том, какую роль на борту будет исполнять космонавт. К началу 1960 года Особое конструкторское бюро №1 завершило проектирование системы автоматического управления, и только после этого конструкторы приступили к работе над ручным управлением. В отличие от классического подхода к автоматике, предполагающего передачу определенных функций от человека к машине, конструкторы «Востока» шли обратным путем, работая над передачей функций от существующей автоматической системы управления к пилоту. Поэтому следует объяснять не то, почему «Восток» был автоматизирован, а то, почему он вообще имел систему ручного управления. Она выполняла функции резервной системы управления в случае неисправности автоматической, расширяла возможности для управляемого спуска и, что самое главное, способствовала психологическому комфорту космонавта. Как выразился конструктор системы ручного управления Борис Раушенбах, «космонавт должен сознавать, что, даже если средства управления с Земли или бортовая автоматическая система не будут работать, он сможет сам обеспечить свою безопасность»483.
Гагарин во время своего первого полета мог только наблюдать и докладывать, но в последующих полетах на «Востоке» космонавты успешно отработали ручную систему ориентации, позволяющую выполнять другие задания и проводить эксперименты. В частности, они проверяли возможность выполнения различных боевых задач на орбите. Королев ранее предполагал, что пилотируемая версия «Востока» может быть использована «для уничтожения [вражеских] спутников»484. Каманин с удовлетворением отметил, что испытания, проведенные космонавтами Николаевым и Поповичем на «Востоке-3» и «Востоке-4», показали, что «человек способен выполнять в космосе все военные задачи, аналогичные задачам авиации (разведка, перехват, удар); корабли „Восток“ можно приспособить к разведке, а для перехвата и удара необходимо срочно создавать новые, более совершенные космические корабли»485. Для Каманина это оправдывало необходимость повышения роли космонавтов на борту корабля и в космической программе в целом. Работая с Николаевым и Поповичем над их официальными отчетами, он поручил им продвигать идею о том, что «„центральным персонажем“ в космосе является человек, а не автомат»486.
Полет «Восхода-2»: космонавт берет управление в свои руки
Различные профессиональные группы интерпретировали триумфы советской космонавтики по-разному. Космонавты считали, что первые космические полеты продемонстрировали способность человека выполнять работу на орбите, а инженеры рассматривали те же события как подтверждение высокой надежности автоматических систем. Советские инженеры изначально рассматривали автоматику и космонавта не как единую интегрированную систему, а как два альтернативных способа управления космическим кораблем. Они стремились сделать систему автоматического управления надежной и независимой от пилота, а не оптимизировать взаимодействие между человеком и машиной. Вероятность неисправности системы, которая потребовала бы обращения к ручному управлению, казалась небольшой, и система ручного управления не имела первостепенного значения для конструкторов космических аппаратов. Поэтому когда «Восток» переделывали для экипажа из трех человек (корабль «Восход»), а затем для выхода в открытый космос («Восход-2»), системе ручного управления решили не уделять особого внимания.
Космический корабль «Восход-2» имел шлюзовую камеру и должен был разместить двух космонавтов в скафандрах, но его кабина была такого же размера, как «Восток» Гагарина. Чтобы освободить место для нового оборудования, конструкторы развернули сиденья вбок. В результате главная приборная панель и оптическое устройство ориентации «Взор», использовавшиеся при ручной ориентации, оказались не впереди, а с левой стороны от экипажа. Со своих мест космонавты не могли ни увидеть Землю, ни корректировать положение корабля для торможения. «Для выполнения ориентации надо было лечь поперек кресел. Прямо скажем, совсем не естественная поза, но мы тогда считали, что в невесомости это нестрашно»,– вспоминал один из конструкторов. Чтобы сделать возможным ручное управление в этом неудобном положении, инженеры также сместили ручку управления в сторону. Увидев это, Королев пришел в негодование и потребовал вернуть штурвал на прежнее место. В конце концов инженерам удалось убедить его, что это единственное решение. «Пожар загасили… А после полета, анализируя его результаты, мы увидели, какую опасность таило в себе наше решение…»487
Инженеры приняли дополнительные меры по обеспечению надежности системы автоматического управления, но когда во время полета «Восхода-2» произошло серьезное ЧП, только смекалка и мастерство космонавтов спасли им жизнь. 19 марта 1965 года на шестнадцатом витке автоматическая система ориентации начала разворачивать корабль для торможения, чтобы замедлить его ход для управляемого спуска. В этот момент отказал датчик ориентации по Солнцу и включение тормозного двигателя было заблокировано. Корабль остался на орбите. У Центра управления полетами было только два варианта: снова попробовать автоматику или прибегнуть к ручному управлению488. В первом случае, если бы автоматика снова вышла из строя, кораблю бы пришлось либо оставаться на орбите еще сутки, либо приземляться за пределами СССР. Последняя перспектива настолько ужаснула руководство, что они выбрали второй вариант, никогда ранее не применявшийся: спуск вручную489.
Ручной спуск считался крайней мерой; он отключал автоматическую блокировку тормозного двигателя490. Космонавты были предоставлены сами себе; они не могли использовать автоматику для проверки правильной ориентации космического корабля при включении тормозного двигателя. Если бы они допустили ошибку, то могли бы так и остаться на орбите. Центр управления полетами отправил им данные для ручного спуска. В 11 часов 19 минут космонавты должны были включить систему ручной ориентации, в 11 часов 24 минуты подать команду «Спуск-3», а в 11 часов 35 минут 44 секунды включить тормозной двигатель491. Экипаж должен был выполнить ручную ориентацию за шестнадцать минут, тогда как по инструкции эта операция требовала двадцати минут492.
Чтобы выполнить ручную ориентацию, командиру корабля Павлу Беляеву и второму пилоту Алексею Леонову пришлось заняться акробатическими трюками. Так как со своих мест космонавты не могли использовать «Взор» и работать с пультом ручного управления, им пришлось отстегнуть ремни безопасности и покинуть свои кресла. Беляеву также пришлось снять шлем скафандра, поскольку в нем он не мог согнуть шею. Он лег поперек обоих кресел, поскольку только в этом положении мог использовать обе руки для управления. Кроме того, в условиях невесомости его все время поднимало вверх, и его скафандр перекрывал «Взор». Беляев попросил своего товарища залезть под кресло и держать его за пояс. Проверив давление в ручной системе ориентации, Беляев понял, что у него есть только одна попытка. «Ориентирование надо было выполнить абсолютно точно и, вероятно, только один раз,– сказал он Госкомиссии на послеполетном брифинге.– Я не спешил с нажатием ТДУ [тормозной двигательной установки]; более точно ориентировался»493. Нажав кнопку торможения, Беляев приказал вернуться на места. «Мы не смогли определить время торможения,– сообщил Леонов в Госкомиссию.– У меня не было часов. Часы эти [бортовые] я не видел, и он тоже их не видел. …Мы шли втемную. Единственное, я не видел „Взора“, как ориентация идет»494.
Из-за того что во время запуска тормозного двигателя члены экипажа не находились на своих местах, центр тяжести корабля сместился, и корабль начал вращаться. Беляев схватил ручку управления и восстановил правильную ориентацию, в то время как тормозной двигатель продолжал работать. В результате космонавты не знали, действительно ли они спускаются к Земле или их выталкивает на другую орбиту. Только увеличивающиеся перегрузки указывали на то, что они возвращались в атмосферу Земли495. Чудом «Восход-2» благополучно приземлился, хотя и в 368 километрах от запланированного места посадки. Космический корабль сел посреди густого леса в глубокий снег, и до появления спасателей членам экипажа пришлось целых две ночи прятаться в кабине от голодных волков