Наклонившись к Лене, Сэм прошептал ей на ухо:
– Лена, вы ведь знаете: то, что вот-вот случится, неправильно. Вы же доктор. Вы не можете позволить этому продолжаться.
Она не смотрела ему в глаза, но поджала губы, и в ее голосе слышалось напряжение.
– Поздно. Разве вы не чувствуете? Нас словно захлестывает приливной волной. Это произойдет независимо от того, что мы будем делать. Это должно произойти.
Несмотря на свои попытки ее уговорить, Сэм понимал, что она права. Это не просто охота, когда они с Дином в жутком заброшенном доме бегают за одним-единственным монстром или пытаются изгнать призрака. Они имеют дело с двумя богами и сотнями их последователей, и все играют свои роли в космическом цикле, древнем, как само время. С тем же успехом можно пытаться спустить с рельсов подъезжающий поезд, перегородив железнодорожные пути детским трехколесным велосипедом. Надо как-то это все остановить, но как?
Пеан поманил ждущих возле машин последователей, и те присоединились к основному составу. Все вместе они зашагали к главному входу TechEdge. Пеан шел впереди. Сэм яростно размышлял, отчаянно силясь придумать хоть какой-то план, и внезапно его мысли вернулись к Андервудам, а точнее, к сражению с Владыкой Охоты.
– Готовы?
Этот вопрос задала Гейл, та самая женщина-парамедик, с которой они с Сэмом беседовали, когда только приехали в Коринф. Ее глаза – как у всех присутствующих, за исключением Рене, – сверкали чистым серебром. Дин не стал спрашивать, как она оказалась среди сторонников Адамантины. Какая разница. Главное, они следовали за одной богиней.
– Сама знаешь, – ответил он.
Дин не стал доставать пистолет, а окружающие избавились от самодельного оружия, собранного по магазину. После того, как Адамантина поделилась с ними частичкой своей безграничной силы, оружие им стало ни к чему. Дин сжал и разжал пальцы, и по ним проскочили маленькие электрические разряды. Он улыбнулся. Будет весело.
Проходы торгового зала были заполнены мужчинами, женщинами и детьми, у всех были серебряные глаза, все ожидали начала битвы с таким же нетерпением, как и Дин. Общим настроением не прониклись только Джеффри и Рене. Они стояли у входа в магазин рядом с Адамантиной, и, пока та наблюдала через стекло за Пеаном и его армией, Джеффри смотрел только на Рене. Ее запястья были связаны проводом, а Джеффри держал ее за руку, чтобы она не сбежала. Вид у него был печальный, будто он переживал за девушку, и Дин не мог его винить. Какая бы роль ей ни предназначалась в сегодняшних событиях, едва ли она выживет… А если и выживет, то уж точно не будет прежней. Но это ничего. Не разбив яиц, омлет не приготовишь. И потом, она будет не единственной жертвой. На войне всегда бывают убитые, по-другому никак. Главное, свести потери на своей стороне к минимуму.
«А как же дети? Они тоже войдут в этот минимум?»
Собственный голос прозвучал у него в голове, но казалось, слова эти произнесла какая-то другая его часть – глубоко погребенная.
Дин стоял ближе к выходу, недалеко от Адамантины, Джеффри и Рене. Оглянувшись через плечо, он увидел, насколько много среди сторонников Адамантины детей – от подростков до малышей, едва научившихся ходить. Он знал, что на стороне Пеана ситуация примерно такая же. Целые семьи привязывали себя к богу, и каждый из членов этих семей явился сегодня сюда, намереваясь из кожи вон вылезти, чтобы обеспечить победу избранного им божества.
«Разве они здесь по собственной воле? – ожил другой голос. – Или Адамантина и Пеан заставили их прийти? А ты? С каких пор ты позволяешь таскать себя на поводке?»
Последняя мысль угодила в больное место, и Дин ощутил подступающий гнев. Слишком часто за последние годы он попадал под чужой контроль – его превращали в солдата Преисподней, Михаил пытался сделать его своим сосудом, он становился настоящим черноглазым демоном… Будь он проклят, если позволит чему-то подобному произойти снова! Усилием воли Дин начал бороться с влиянием Адамантины. Сперва ничего не происходило, но потом глубоко внутри что-то оборвалось, и он понял, что привязи, которую силой создала Адамантина, больше нет. Он сделал это. Он снова был самим собой.
Через оконное стекло Дин увидел, что Пеан и его войско пришли в движение. Сэм был где-то там, и Дин надеялся, что брату больше повезло с планом, потому что у Дина его точно не было. А если он все еще надеется предпринять что-нибудь здесь, то остались считаные мгновения, прежде чем Адамантина прикажет последователям выбежать на улицу и напасть на врага. Она велела Джеффри остаться в магазине и следить за безопасностью Рене до конца сражения. Если получится добраться до нее, можно будет…
– Время пришло! – крикнула Адамантина, и от звука этого невероятного голоса здание содрогнулось.
Все ее сторонники, кроме Дина, Джеффри и Рене, хором отозвались:
– В конце должен остаться лишь один!
«Время вышло», – подумал Дин.
Распахнув двери, Адамантина вышла на свет зачинавшегося утра. По ее наручу и копью струилось электричество. Последователи толкались в надежде оказаться поближе к ней, когда начнется битва, и Дина со всех сторон сдавили орущие мужчины и женщины, чьи глаза сверкали серебром, а руки рассыпали электрические искры. Он толкался и брыкался, пытаясь пробиться к Рене, но все усилия пропадали впустую. Людей было слишком много, и ему оставалось лишь позволить им увлечь себя из здания на парковку. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Джеффри и Рене, отойдя от дверей, смотрят в окно. Рене выглядела испуганной, а Джеффри – с новыми серебряными глазами – грустным, а потом Дина толкнули так сильно, что он чуть не потерял равновесие.
Дин понимал: если он упадет, его немедленно затопчут, поэтому развернулся строго в сторону движения и старательно устремился вместе с потоком толпы. А потом, так неожиданно, что он споткнулся и врезался в человека перед собой, толпа замерла.
На горизонте появились первые солнечные лучи. Пеан и Адамантина стояли друг напротив друга, а их армии столпились за их спинами.
– Я рада видеть, что ты все еще жив к настоящему моменту, – проговорила Адамантина.
Улыбнувшись, Пеан склонил голову, выражая признательность.
– Ты испытывала сомнения?
– Нет, – ответила она. – Я знала, что в итоге останемся мы вдвоем.
– Я тоже.
– Скоро останется только один, – проговорила Адамантина.
– Как и суждено. Ты готова?
Адамантина улыбнулась.
– Со дня появления на свет.
Пеан поднял кадуцей, и тот засиял черным светом. Адамантина направила на противника копье, удерживая оружие обеими руками, и бегущие по нему электрические разряды вспыхнули ярче. Боги не отдавали никаких команд, но их последователи с яростными криками бросились друг на друга.
Битва началась.
Лена в ужасе наблюдала за столкновением сторонников Пеана и Адамантины. Последователи Пеана, двигаясь со скоростью, дарованной их богом, атаковали своим оружием так стремительно, что люди Адамантины не успели защититься. Раздались крики боли, пролилась кровь, на асфальт рухнули первые раненые и мертвые. Сторонники Адамантины были менее проворны, но их богиня тоже снабдила их кое-чем особенным. Они вытянули руки в сторону врагов, и с их кончиков их пальцев сорвались молнии. Поймав разряд, соперники молча замирали и начинали содрогаться, будто их нервная система внезапно оказалась перегружена. Невероятные способности к восстановлению, дарованные Пеаном, пытались подавить эффект электрической атаки и устранить нанесенный телу ущерб. Некоторые, оправившись, отвечали ударами ножей, выстрелами или просто пытались размозжить противнику голову. Но другие, послабее, валились на землю мертвыми: их способности просто не могли преодолеть мощный поток энергии, проходящий сквозь тело.
Лену так потрясло кошмарное сражение вокруг, что поначалу она даже не смотрела на Пеана и Адамантину. К тому же те пока просто неподвижно стояли почти вплотную друг к другу, замерев подобно статуям. Кадуцей был прижат ко лбу Адамантины, а кончик копья касался левого плеча Пеана. Их окутывал кокон энергии, состоящий из темного света кадуцея и электричества. Зрелище было по-своему красиво, и своеобразный энергетический пузырь продолжал расти по мере того, как боги вкладывали в него все больше и больше силы. Лена не знала, чего ожидала от сражения богов, но точно не этого. Они не делали вообще ничего, просто стояли и сверлили друг друга взглядами. Сражение совсем не походило на те битвы, что Лена видела раньше, но потом она поняла, что сейчас дело вовсе не в том, кто ударит быстрее и нанесет более серьезный урон. Дело только и исключительно в чистой первичной силе. Пеан и Адамантина сражались с помощью энергий, и вся сила, забранная у побежденных ими богов, вся мощь сражающихся вокруг последователей служила им оружием. Настоящее сражение шло на уровне, который людям не стоило и надеяться понять, а когда оно закончится, останется только один. Но на этом Апофеоз не завершится, поняла Лена. Чтобы стать по-настоящему бессмертным, победитель должен будет забрать энергию существа, обладающего силой воплощать богов. Мифотворца.
Этого допустить Лена не могла. Теперь она поняла, что зря помогала Пеану. Он не бог, а просто нечеловеческое существо, заинтересованное лишь в том, чтобы приумножить силу. Если он останется единственным, то будет ничем не лучше Адамантины. В конце концов оказалось, что разницы между ними нет. Они оба чудовища, а чудовища умеют только убивать.
Ладно. Она доктор, а всякий доктор знает: чтобы помочь пациенту, иногда нужно сделать небольшую операцию.
Всего в нескольких метрах от себя Лена увидела лежащего на земле шерифа Дикона. Его тело почернело и дымилось после нападения сторонника Адамантины, и от этого зрелища ей стало не по себе. Помогать ему было уже поздно, но Лена могла воспользоваться дробовиком, который шериф по-прежнему сжимал в руках. Она подбежала к трупу, изо всех сил стараясь не попасть под перекрестный огонь, схватила оружие и выдернула его из мертвых пальцев. Тело было так сильно обожжено, что несколько пальцев просто отвалились, как куски угля, но Лена заставила себя не смотреть. Она быстро изучила дробовик. Ей никогда не приходилось стрелять из такого, но она рассудила, что, раз ей удалось справиться с медицинским университетом и резидентурой