В онтологическом кризисе 1980-х лежат корни всплеска националистических настроений 1990-х, похоронивших Союз не только как инфраструктурную и экономическую, но и как культурную общность. Впрочем, в контексте Чернобыльской темы более существенным является изменение отношения к смерти.
Коммунизм, как и христианство, исходит из того, что есть сущности, более значимые, чем жизнь. Ранних христиан называли "людьми, которые не боятся богов" и еще "людьми, которые не боятся смерти". В этом была колоссальная сила христианской онтологии, этим же объясняется ее способность к распространению на огромные территории и великие народы. Человек языческой эпохи (речь идет, конечно, не о высших элитах, а о широких массах населения) боялся буквально всего. Вся его жизнь состояла из ритуалов, призванных оградить его самого и потомство от невидимых, неслышимых, неощущаемых, повсеместных и всепроникающих опасностей, и вся она проходила в страхе. На этом фоне человек христианского мировоззрения не только казался, но и был духовно свободным. Обращение в Христа осуществлялось не столько мечом, сколько этой свободой. Точнее говоря, именно духовная свобода заостряла мечи христианских воинов, помогая им убедительно доказывать на поле боя преимущество своей веры.
Ведущий:
— Да-да. Я даже могу процитировать некую "Песнь о Роланде", быть может вам неизвестную, это такой древний французский эпос:
Когда эмира Карл узнал в лицо,
Узрел дракона, ратный стяг его,
И множество языческих полков,
Покрывших всю равнину целиком,
Коль не считать тот луг, где встал король,
Французам крикнул в полный голос он:
"Бароны, нет средь вас плохих бойцов.
Вы все не раз со мной ходили в бой.
Пред вами — враг, чей нрав труслив и подл,
В чьей вере правды нету ни на грош.
Пусть мавров много — что нам до того?
Кто смел и в Бога верует — за мной!"
Докладчик (физик, 45 лет):
— "Изменники и трусы наши боги…"
Мои современники, студенты технических вузов, читали и обе Эдды, и "Песнь о Роланде", и "Сказание о Нибелунгах", и "Беовульф". Было не принято забывать историю, тем паче историю культуры.
Ну, я продолжу… К концу XIX столетия христианское мироощущение вошло в стадию глубокого кризиса, и Ф. Ницше написал, что Бог умер. Слова, которые считаются "символом веры" ницшеанства, хотя самого Ницше они отнюдь не радовали. Как он и предполагал, очень немногие люди смогли найти смысл своего существования в атеизме (в его марксистской, гуманистической или национально-романтической интерпретации), остальные же обратились к самым что ни на есть дохристианским суевериям. Как правильно заметил честертоновский отец Браун:
"Люди с готовностью принимают на веру любые голословные утверждения. Оттесняя ваш старинный рационализм и скепсис, лавиною надвигается новая сила, и имя ей — суеверие. (…) Люди утратили здравый смысл и не видят мир таким, каков он есть. Теперь стоит сказать: "О, это не так просто!" — и фантазия разыгрывается без предела, словно в страшном сне. Тут и собака что-то предвещает, и свинья приносит счастье, и кошка — беду, и жук — не просто жук, а скарабей. Словом, возродился весь зверинец древнего политеизма, — и пес Анубис, и зеленоглазая Баст, и тельцы васанские. Так вы катитесь назад, к обожествлению животных, обращаясь к священным слонам, крокодилам и змеям; и все лишь потому, что вас пугает слово "вочеловечился"".
Итак, Советский Союз середины 1980-х годов, потеряв марксистскую трансценденцию, не приобрел взамен ничего равноценного, и его население, еще толком не осознавая этого, испытывало сильный экзистенциальный голод. В этой ситуации "радиация" перестала восприниматься как обычное природное или техногенное явление, имеющее естественное происхождение, регистрируемое приборами и описываемое физическими законами. Она вышла за рамки здравого смысла и приобрела трансцендентную составляющую.
Реплика (психолог, 44 года):
— Нужно иметь в виду еще одно важное обстоятельство: атомная энергетика сама по себе онтологически значима. Запустив самоподдерживающуюся ядерную реакцию, Человек впервые овладел огнем, зажженным не от Солнца, и тем самым присвоил себе часть божественных прерогатив.
"— Господи! Они синтезировали еще один трансурановый элемент. Как реагировать?
— Ну… добавьте еще один нелинейный член в истинное уравнение единого поля".
Этот анекдот понятен нашим гостям, потому что они преодолели обрушение своей онтологии и остались в строю борьбы за Будущее.
Реплика (эксперт-международник, 26 лет):
Ну, у нашего поколения есть что ответить: "Господи! Да они же Тебя неправильно позиционируют…"
Заулыбалась узнавшая слова В. Пелевина молодежь… На то они и поколение-пепси. Беда в том, что мы читали все, что читали они, и еще библиотеку мировой литературы, просто так, в детстве.
Докладчик (физик, 45 лет):
— Все верно, дамы и господа, для того чтобы рассчитывать процессы, происходящие в активной зоне реактора, и принимать их как естественные, нужно определенное мужество. "Творчество" и "творение" — однокоренные слова, и, в известном смысле, атомщики соучаствуют в акте творения и разговаривают с Богом на его языке.
Люди со слабой онтологией и тем более потерявшие онтологию вовсе, к этому не готовы. Они предпочли бы вообще ничего не знать об атомной бомбе, ядерных реакторах, радиационных авариях. Но знать приходится. И вместо восхищения творением приходит страх. Иррациональный страх радиации, "которая везде". Фобии, психосоматические заболевания, вплоть до рака. Хочется задать простой вопрос: репортеры, которые пишут, что даже минимальные дозы радиации вызывают лейкозы, рак кожи, другие злокачественные опухоли, — отдают себе отчет, что их статьи сами обладают выраженным канцерогенным действием?
Я не случайно употребил термин "восхищение". Такие катастрофы, как Чернобыль, должны, на мой взгляд, вызывать не только скорбь, но и уважение к Человеку. Овладение Силами, соизмеримыми с божественными, не проходит гладко, как и любой акт взросления. Творческий потенциал юности часто проявляется именно через ошибки и проступки.
На этом следовало бы закончить семинар, но как-то жаль расстаться с теми, кто там был и ее, родимую, атомную энергию делал…
Реплика (генетик, 48 лет):
— Да, тема цепляет. Я даже не ожидал, что так здорово… Мы разбудили многих зверей. Но что-то не верится в силу их когтей и зубов…
Физики вон и после не такого выжили…
Мы уже неоднократно цитировали Льва Дмитриевича Рябева, министра Средмаша. (Л. Рябев):
— Фактически после Чернобыльской аварии и развала Советского Союза ядерная энергетика в нашей стране не развивалась, она стагнировала. И это могло привести к разрушению того потенциала, который был создан в советские времена. Об этом говорит сам факт, что мы за последние 15 лет достроили всего лишь 3 энергоблока. Ясно, что так дальше продолжаться не могло. Уходили кадры, молодежь не приходила, не было соответствующей зарплаты на предприятиях отрасли. Распадались научно-исследовательские институты, разрушалась экспериментальная база.
Я не хочу спорить о том, сколько строить блоков в год — один, два или четыре… Я могу только сказать, что, если мы выйдем на уровень хотя бы одного блока в год, — это будет величайшим достижением по сравнению с тем, что мы пережили за последние 15 лет. Потому что именно конкретное дело мобилизует людей, дает им перспективу и соответственно появляются новые идеи и возможности. Вот это главное. Сегодня такой стимул появился. Это связано с целым рядом обстоятельств. Прежде всего, с ростом цен на энергоносители ядерная энергетика стала более конкурентоспособной по отношению к органическим видам топлива. С другой стороны, все разговоры об альтернативных источниках энергии — использовании силы ветра, солнечной энергии — это несерьезно. А ядерная энергетика, как известно, обладает неограниченными запасами топлива на перспективу при создании "быстрых реакторов". И этой технологией надо серьезно заниматься.
Реплика (генетик, 48 лет):
— Где, скажите мне, у Рябева распад онтологии? Как была она у него, так и не делась никуда.
Реплика (эксперт-международник, 26 лет):
— Послечернобыльская атомофобия, друзья, распространившаяся и в пространстве СНГ, и в нашей просвещенной Европе, имеет трансцендентальные корни и, по сути, представляет собой слегка рационализированную версию дохристианских и псевдохристианских (средневековых) суеверий. При этом не имеет значения то обстоятельство, что радиоактивное излучение существует "на самом деле" и действительно может причинить человеку вред. Как говорится в старинной арабской легенде:
"Однажды купец, направляющийся по торговым делам из Багдада в Басру, встретил на постоялом дворе странную женщину.
— Кто ты? — спросил он.
— Я — Чума, — ответила женщина. — Я направляюсь в Багдад, чтобы погубить там тысячу человек.
Через год купец снова встретил Чуму и горько упрекнул ее:
— Ты сказала, что погубишь тысячу человек, а на самом деле убила пятьдесят тысяч.
— Неправда, — ответила Чума. — Я выполнила волю Аллаха и забрала тысячу жизней. Остальные умерли от страха".
Ведущий (филолог, 21 год):
— Тогда у меня вопрос: если все такие маразматики, то не лучше ли было, махнув рукой на политику гласности, наглухо "закрыть" информацию о Чернобыле? Сделать это в 1986 году было трудно, но, по-видимому, возможно. Во всяком случае, можно было резко уменьшить поток бреда.
Реплика (генетик, 48 лет):
— Ну да. Публика реагировала бы на это вполне предсказуемым образом: возникли бы слухи, мифы, легенды, истории, передаваемые из уст в уста и в сотни раз преувеличивающие масштабы случившегося.