Сенаторы испугались, как бы плебеи не начали вновь собираться на сходки и не составили заговор против государства. Они решили прибегнуть к хитрости. Хотя война закончилась, диктатор сложил с себя полномочия и войско должно быть распущено, сенаторы заявили, что присягу воины давали не диктатору, а консулам, и консулы все еще у власти, так что вернувшиеся с поля боя воины все еще в строю. Под предлогом якобы нового нападения эквов они приказали вывести войска из города. Но плебеи разгадали хитрость сенаторов. Некоторые из них даже были готовы убить консулов, но не решились на такое святотатство.[185] Все были в напряжении.
Был среди воинов-плебеев некий Сициний. Он и предложил действительно уйти из города, но не туда, куда указывают сенаторы, а на Священную гору за рекой Аниен в трех милях от городских стен, и не принимать больше никакого участия ни в войне, ни в чем-либо другом, что может произойти в Риме. Пусть тогда патриции и их сенаторы узнают, смогут ли они что-то сделать, а тем более победить врагов без плебеев. Воины с этим согласились. Они снялись с места и перебрались на Священную гору. Там плебеи по всем правилам построили лагерь и стали ожидать дальнейших событий.
Несколько дней все терпеливо выжидали. Наконец, патриции поняли, что придется идти на уступки, ибо слишком уже большую часть римского народа составляет сословие плебеев. Им стало ясно, что без поддержки плебеев выиграть никакую войну невозможно. Сенат решил любыми средствами восстановить единство государства. Но как это сделать? Пойти на переговоры с ушедшими на Священную гору вызвался престарелый сенатор Менений Агриппа.
Агриппа поднялся на Священную гору. Его впустили в лагерь, и он рассказал воинам старинную притчу. Когда-то отдельные части человеческого тела заспорили, какая из них важнее всего для человека. В споре выяснилось, что все что-то делают, и только один желудок ленится, ничего не делает, лежит себе спокойно в середине тела и наслаждается всем тем, что ему дают другие части. Тогда все части тела возмутились этим и решили ничего желудку больше не поставлять. Когда желудок перестал получать пищу, он перестал и гнать кровь по телу и его отдельным частям, человек начал чахнуть, а с ним и все части его тела. Тогда-то все поняли, какую большую роль играет желудок, который, казалось, ничего не делает, а только использует плоды работы других частей. Агриппа прибавил, что весь римский народ и сенат составляют единое целое, как человеческое тело, и при разногласии отдельных частей народ, как тело, погибает, а при согласии обладает силой. Плебеи хорошо поняли смысл притчи, рассказанной Агриппой. Они согласились пойти на переговоры с сенатом.
Начались долгие и трудные переговоры. Наконец, стороны согласились друг с другом. Было решено, что плебеи вернутся в Рим и выберут себе должностных лиц, которые станут защищать их перед лицом консулов и других властей. Их назвали народными трибунами. Чтобы трибуны могли без опасности для себя помогать людям, им была дана неприкосновенность. Трибуны могли даже запрещать любое действие любого должностного лица (кроме диктатора), если считали, что оно повредит плебеям. На таких условиях плебеи согласились вернуться в город. Первыми трибунами были избраны Гай Лициний и Люций Альбин. Так в Рим вернулось внутреннее спокойствие. Граждане считали, что больше всех достижению долгожданного согласия способствовал именно Агриппа. Когда он умер, выяснилось, что он был столь беден, что его не на что было похоронить. Тогда плебеи собрали деньги по четверть асса с человека и устроили ему похороны, а сенат бесплатно выделил из общественной земли место для гробницы.
Предатель Кориолан и его судьба
Спокойствие в Риме продолжалось, однако, недолго. Из-за внутренних раздоров были заброшены многие поля, так что в Риме начался голод. Консулы приняли меры для закупки хлеба в других местах. Но не везде это удалось. Например, правитель Кум Аристодем захватил римские корабли и закупленное ими зерно, заявив, что он является наследником умершего Тарквиния и корабли с их грузом берет себе в возмещение за оставшееся в Риме имущество Тарквиниев. Не удалось получить хлеб у соседей. И только из Этрурии было доставлено некоторое количество хлеба, и его раздачей удалось спасти бедняков от голодной смерти. Но этих мер было недостаточно. На следующий год пришло, наконец, большое количество хлеба из Сицилии. В сенате начали обсуждать, по какой цене его следует продавать плебеям. Во время обсуждения выступил Гай Марций Кориолан.
Гай Марций (некоторые писатели называют его Гнеем) принадлежал к знатному патрицианскому роду и был потомком четвертого римского царя Анка Марция. Сам Гай рано потерял отца и воспитывался своей матерью Ветурией. Ко времени обсуждения в сенате хлебного вопроса он уже прославился многими подвигами и впервые — в битве у Регилльского озера: во время сражения он защитил раненого товарища и убил напавшего на него врага. За это Марций был увенчан дубовым венком. Впоследствии он еще не раз получал различные награды. Сражаясь с племенем вольсков, римляне осадили один из их городов — Кориолы. Во время осады римляне были вынуждены разделить свое воинство, и большую его часть консул Коминий увел навстречу другим вольскским войскам, оставив под Кориолами меньшую часть. В этой части находился и Марций. Вольскские воины, находившиеся в Кориолах, решили, что римлян под стенами их города осталось совсем немного, и сделали вылазку. Удар был для римлян неожиданным, под натиском превосходящих сил врагов они побежали. В это время и выступил Марций. Он бросился на вольсков, убил нескольких из них, а затем стал призывать своих воинов успокоиться и прекратить бегство. Вокруг него начали собираться соратники. Выстроившись, они отбили нападавших. А Марций, решив, что пришел подходящий момент для взятия города, призвал римлян, преследуя врага, ворваться в открытые ворота. Римляне, воодушевленные призывом, бросились к городским воротам и ворвались в них прежде, чем вольски успели их закрыть. На улицах города развернулся ожесточенный бой. Римлян во главе с Марцием было немного, но они сумели оттеснить врагов от стен и дать возможность остальным римским силам вслед за ними тоже войти в Кориолы. Город был взят. При этом Марций не дал победителям разграбить его. Затем Марций присоединился к той части римского войска, которая еще сражалась с вольсками, и активно способствовал римской победе. Все прославляли Марция, справедливо видя в нем главного виновника торжества Рима над вольсками. Ему было предложено самому выбрать из добычи десять самых дорогих вещей, десять самых лучших доспехов, десять самых красивых коней и десять самых ценных пленников. Но Марций принял только боевого коня и попросил отпустить одного из пленников, который когда-то оказывал ему гостеприимство и славился честностью и порядочностью. Просьба его, разумеется, была выполнена. Все прославляли бескорыстие Марция. А консул Коминий предложил именовать его впредь Кориоланом. Так Гай Марций получил свое третье имя, и так его стали называть в Риме.
Будучи сенатором, Кориолан постоянно выступал против уступок плебеям. Он поддерживал Аппия Клавдия, когда тот был консулом и противостоял плебеям. Он негодовал на сенат, уступивший плебеям и согласившийся на создание должности народных трибунов. А однажды решил и сам выставить свою кандидатуру в консулы. Как это было в то время принято, он явился на форум в одной тоге, демонстрируя свои боевые раны. Многие склонялись к тому, чтобы выбрать консулом столь заслуженного человека… Но в день выборов Кориолан пришел к месту для голосования в окружении сенаторов, многие из которых подобострастно смотрели на него, уже видя в нем будущего главу республики. Голосовавшие вспомнили, что Кориолан прославился не только как смелый и умелый воин, но и как неприкрытый враг плебеев. И они проголосовали «против». Консулом Кориолана не избрали.
Кориолан был крайне возмущен. Он не мог понять, как могли не избрать его, принесшего столько побед римскому народу. Это еще больше укрепило его в ненависти к плебеям, голосам которых он приписывал свое поражение. Вскоре ему представилась возможность утолить свою ненависть. Когда в сенате начали обсуждать, по какой цене продавать поступивший из Сицилии хлеб, Кориолан заявил, что цены надо установить самые высокие, чтобы плебеи поняли, что хотя они и добились от сената уступок, их жизнь по-прежнему в руках сенаторов. Но, продолжал Кориолан, можно и снизить цены до самого низкого уровня, если плебеи согласятся на ликвидацию должности народных трибунов и вернутся к положению, существовавшему прежде. Многие сенаторы были смущены резкостью и жестокостью подобного предложения. Когда же об этом узнали плебеи, их ярости не было предела. Они кричали, что Кориолан — это новый палач, он ставит их перед выбором: смерть или рабство. И когда Кориолан выходил из Гостилиевой курии, на него напала толпа и чуть не растерзала. Успокоить бушующий народ удалось только трибунам, заявившим, что они привлекают Марция к суду за оскорбление народа и неприкосновенных народных трибунов.[186]
Суд вскоре состоялся. На первом заседании Кориолан держался дерзко и независимо. Он сказал, что должность народных трибунов была учреждена не для обвинения, а для защиты, и обвиняя его, они превышают свои полномочия, да и вообще трибуны существуют для плебеев, а не для сенаторов, так что он им неподсуден. Это вызвало еще большую ярость народа. Патриции пытались защитить Кориолана. Дело могло дойти до взаимной резни. Чтобы немного успокоить страсти, было решено дальнейшее рассмотрение дела отложить. Но Кориолан прекрасно понимал, какой в конце концов будет вынесен ему приговор, и решил его не дожидаться. Накануне назначенного дня он бежал из Рима. Приговор был вынесен заочно. Кориолана приговорили к вечному изгнанию. Хотя сенаторы и патриции сочувствовали Кориолану, поделать с этим приговором они ничего не могли.