ски зелья, которое помогло бы ей выполнить ее желание. По пути Юнона остановилась около дома, где жила богиня Флора. Она окликнула Юнону и стала ее расспрашивать, куда и зачем держит та свой путь. Юнона рассказала Флоре о своей обиде и поклялась, что обойдет все просторы вселенной, спустится в глубины подземного мира, но заветное зелье все же найдет и родит сына. Сказав это, она громко заплакала. Флора сочувствовала рыдающей богине, но очень боялась гнева Юпитера. Юнона же сразу поняла, что Флора может ей помочь, и стала молить сжалиться над ней. Трижды Флора была готова помочь Юноне, но каждый раз ее останавливал страх перед Юпитером. Тогда Юнона поклялась самой страшной и нерушимой клятвой, какую только приносят боги, что никогда не выдаст Флору, если та ей поможет. И Флора не выдержала. Она рассказала, что есть у нее один, всего лишь один цветок, который может помочь забеременеть любому живому существу. И снова принялась Юнона умолять Флору отдать ей цветок. Флора не вынесла слез и молений великой богини. Она вынесла из дома ветку с заветным цветком. Юнона сорвала цветок и дотронулась им до своего тела. Как только она это сделала, так сразу же почувствовала, что в глубине ее чрева зашевелился младенец. Радостная, пошла она на восток во Фракию, и там появился на свет ее сын Марс. А когда Марс вырос, он, помня о великой услуге Флоры, повелел, чтобы она вместе с ним обитала в великом Риме, основанном его сыном Ромулом.
Вертумн и Помона
Жила некогда прекрасная нимфа Помона. Больше всего она любила селения и свой плодовый сад. Ее не привлекали ни леса, ни реки. Весь день она проводила только в родном селении в своем саду. Она то подрезала растения, избавляя их от лишних побегов, то надрезала кору и прививала новые ветки, то поливала сад, боясь, как бы не засохли ее любимцы от жажды. И никого Помона в свой сад не пускала, особенно соседей, боясь, как бы они своей грубостью не нанесли ее деревьям и кустам какой-либо вред. Но, несмотря на ее суровый нрав, все вокруг любили трудолюбивую и красивую Помону. Многие юноши, однажды увидев ее идущей в сад или возвращающейся домой, безнадежно в нее влюблялись. Влюблялись в Помону не только люди, но и боги. Даже лесной бог Сильван воспылал к ней горячей любовью. Но всех отвергла Помона, охваченная только одной страстью — работой в своем саду, выращиванием прекрасных плодов.
Однако ярче всех воспылал к Помоне юный бог Вертумн. Что он только ни делал, чтобы добиться благосклонного внимания нимфы. Он приносил ей спелые колосья, появлялся перед ней в венке из только что скошенной травы, или приходил к Помоне с дышлом от ярма, будто только что окончил тяжелую пахоту и выпряг волов из плуга. Иногда Вертумн притворялся виноградарем и даже садоводом. Но все было напрасно. Юная красавица не обращала на него никакого внимания. Порой, отчаявшись привлечь внимание любимой, Вертумн брал лестницу, приставлял ее к стене сада Помоны, влезал на верхнюю ступеньку и любовался оттуда прекрасной садовницей. Но этого ему было мало. Он страстно хотел хотя бы прикоснуться к Помоне, поцеловать ее, почувствовать в своих объятиях ее прекрасное тело. Вертумн долго размышлял о том, как бы ему исполнить свое желание. И наконец, придумал.
Наступила осень. В саду Помоны созрели изумительные плоды, каких не было ни в одном саду вокруг. Вертумн же обратился в старуху, повязал голову повязкой, как обычно делают старые люди, и, опираясь на палку, подошел к воротам сада своей желанной. Помона боялась мужчин, но старухи ее не пугали. Поэтому, когда однажды она услышала стук в ворота и, выглянув, увидела согбенную странницу, просящую позволения войти, то спокойно впустила ее. Мнимая старуха сразу же обратила внимание на зрелые плоды и от всего сердца, как показалось Помоне, похвалила их. Трудолюбивой нимфе было лестно услышать такую похвалу, и она прониклась к страннице симпатией. В то время было принято, чтобы старые люди целовали молодых, и Вертумн в облике старухи обнял юную Помону и несколько раз ее поцеловал. Но поцеловал не так, как обычно делают старики и старухи, а с любовью и страстью. Потом он сел на бугорок посреди сада под большим вязом. Вокруг ствола вилась виноградная лоза с налитыми зрелыми прозрачными гроздьями, в изобилии выглядывающими из зеленых листьев вяза. Вертумн похвалил связь дерева и лозы и заметил, что вообще любая совместная жизнь много лучше и приятнее одинокой. «Если бы ствол оставался один, — сказал Вертумн, — то ничем, кроме зелени, он бы не привлекал, и мало кто обратил бы на него внимание. И если бы лоза была одна, то она никогда не смогла бы подняться и лежала прижатой к земле, пачкая грязью и пылью свои прекрасные ягоды». Вертумн стал упрекать Помону за то, что она не желает последовать примеру любимых ею растений — ни с кем не хочет сочетаться браком, хотя ни одна из героинь древности не знала столько предложений брака, как она. Затем мнимая старуха стала нахваливать Вертумна. Он не странствует по миру, а живет в одном месте, так что Помоне не надо будет ждать его долгие годы. В отличие от других, у которых одна любовь сменяет другую, он верен только одной, и этой одной является она — Помона. Он юн и прекрасен, и он может принимать разные обличья, любые, какие сама Помона пожелает. Он с радостью примет плоды ее сада, но влечет его все же не сад, а лишь прекрасная Помона. Ничто на свете, кроме брака с нею, не нужно ему, даже дары благословенных богов. И в назидание жестокосердой Помоне Вертумн рассказал старый миф.
Некогда на Кипре в знатную Анаксерету страстно влюбился Ифис, юноша гораздо менее знатного происхождения. Он пытался разумом победить свою любовь, но все было напрасно. И тогда Ифис пришел к порогу любимой, обливая его слезами и прося о милости. Он пытался приблизиться к Анаксерете через ее рабов и кормилицу, он посылал ей прекрасные венки и страстные письма. Но, увы, жестокая Анаксерета не только не отвечала на его мольбы, но даже злобно смеялась над ними. Понял Ифис, что он никогда не достигнет цели, и решил уйти из опостылевшей жизни, потому что не было для него жизни без Анаксереты. Но уйти он решил так, чтобы Анаксерета не от кого-нибудь другого узнала о его кончине, а сама стала ее свидетельницей. И вот Ифис пришел в покои Анаксереты, привязал к притолоке веревку с петлей на конце и, обратясь лицом к девушке, повис. Его ноги ударились о дверь, она отворилась от удара, и в покои с криками и стенаниями вбежали рабы. Они сняли безжизненное тело и отнесли его матери, которая без отца воспитывала сына. Мать горько оплакала погибшего. А затем через весь город к погребальному костру направилась печальная процессия. Анаксерета решила посмотреть на это горестное шествие, но как только она увидела лежащее на носилках тело Ифиса, остановились ее глаза, побледнело лицо, отяжелело тело, и она превратилась в каменную статую. Статуя эта до сих пор сохранилась на Кипре.
Рассказав Помоне старый миф, Вертумн попросил деву, чтобы она не забывала печальную историю, отбросила свою гордость и сочеталась в любви с любящим ее. И тогда весенний мороз не тронет завязи плодов и стремительный ветер не сорвет цветов в ее саду. Сказав это, Вертумн сбросил с себя старушечье обличье и предстал перед Помоной в своем истинном виде — в виде прекрасного юноши. Он бросился к нимфе и уже был готов силой овладеть ею. Но этого не произошло. Любовная рана открылась и в сердце Помоны. Она почувствовала неодолимую любовь к юному Вертумну. И их объяла единая страсть.
Происхождение дикой оливы
Когда-то в одной пещере жили нимфы. Время от времени они выходили из глубин своего жилища и устраивали танцы, сопровождаемые мелодичными песнями. Однажды на поляну перед пещерой пришел грубый деревенский пастух. Увидев его, нимфы испугались и спрятались в пещере. Но страх их довольно быстро прошел. Нимфы снова вышли на поляну, и, хотя пастух все еще оставался там, они, не обращая на него никакого внимания, снова закружились в веселом хороводе. Пастух стал над ними насмехаться. Подражая им, он неуклюже запрыгал, а вместо пения песни начал поносить нимф чудовищной деревенской бранью. Красавицы разбежались, но решили отомстить грубияну. Нимфы призвали на помощь богов, и те услышали их: тело пастуха стало обрастать древесной корой. Но пастух и тогда не прекратил своих поношений. И только когда древесина уже закрыла ему рот, он был вынужден замолчать. Все его тело превратилось в дикую оливу, а горечь ее плодов напоминает о грубом языке пастуха.
Появление в Италии Матуты и Портуна
В древности в греческой области Этолии жила Ино, супруга местного царя Атаманта. У нее было два младенца — сыновья Леарх и Меликерт. Семела, сестра Ино, жила в греческом городе Фивах и была возлюбленной Юпитера. От него она родила Либера, которого иначе называли Вакхом. Юнона, ненавидя всех возлюбленных своего мужа, погубила Семелу, но на этом не успокоилась.
Свой гнев она перенесла и на Ино, сестру Семелы. Богиня помутила разум Атаманта, и тот набросился на своих детей. Он убил Леарха и попытался уничтожить Меликерта. Но Ино успела выхватить младенца из колыбели и бросилась бежать. Ее неотступно преследовал обезумевший Атамант. Так Ино с Меликертом на руках добежала до морского берега. Видя, что никакого спасения для нее и сына нет, она с высокой скалы бросилась в бушующее море, предпочитая смерть в пучине гибели от руки безумного мужа.
Однако одна из морских богинь Панопа пожалела Ино и маленького Меликерта. Она подхватила их и не дала им утонуть. Вскоре к Панопе присоединились и ее сестры — другие морские богини и спокойно понесли мать и сына по бурным волнам. Так потихоньку Ино с сыном доплыли до устья Тибра и там при первом утреннем свете выплыли на берег. Вблизи реки находилась роща, в которой жили вакханки, жрицы Вакха. К ним и направилась Ино с Меликертом на руках. Но Юнона, все еще преследуя сестру своей соперницы, нашептала местным вакханкам, что та хочет коварно проникнуть в их священные тайны. Горестно распустили вакханки свои волосы и в гневе набросились на Ино, пытаясь вырвать из ее рук младенца. Отчаянно закричала Ино, призывая на помощь местных богов, ей пока неизвестных. В это время мимо проходил Геркулес, гнавший из Испании в Грецию быков великана Гериона. Он услышал крики Ино и поспешил ей на помощь. Увидев могучего героя, вакханки немедленно обратились в бегство. Ино рассказала Геркулесу о своих злоключениях, и слух о них разнесся по окрестностям.