Тут Язон замолчал и с боязнью взглянул на Медею. А она протянула руки и прижалась лицом к холодным доспехам Язона.
– Довольно, – сказала царица Арета. – Я вижу, что злая судьба не испугает Медею. Отныне вы муж и жена, и никто не посмеет вас разлучить.
Утром Эет со своею дружиной явился на суд к царю Алкиною, а вслед за Эетом вошел и Язон.
Мудрый судья восседал на высоком троне в белых одеждах, по краю окрашенных в пурпур. Рядом с царём на высоких подушках сидела Арета.
– Слушайте волю богов! – возвестил Алкиной, обращаясь к колхидянам. – Могучий Язон честно исполнил то, что приказал ему царь Эет, и Золотое руно досталось Язону по праву. Но царевну Медею похитили аргонавты нечестно, и она вернётся к отцу. Так решили великие боги.
Выслушав это решение, Эет нахмурился и сказал:
– Плохой ты судья, Алкиной. Язон никогда не смирил бы быков, не посеял бы зубы дракона и не убил бы чудовища, если бы Медея не помогла ему колдовством. Он бесчестно украл у меня Золотое руно, не свершив никакого подвига. Подвиги за него свершила Медея. Значит, ей и принадлежит Золотое руно.
И, видя, что царь Алкиной в смущении не знает, что отвечать, Эет закричал со смехом:
– Боги всегда справедливы, Язон! Отдай мне Медею, а если не хочешь расстаться с проклятой колдуньей, верни мне без спора Руно. Выбирай же, могучий герой, убивший дракона с помощью женщины! Ведь если тебя покинет Медея, ты потеряешь всю свою силу и не свершишь ни единого подвига.
Все колхидяне засмеялись. Довольные шуткой Эета, они хохотали и скалили белые зубы. Но Язон покачал головой и сказал:
– Напрасно ты веселишься, Эет. Ты не получишь ни Руна, ни Медеи.
Услышав такие слова, Алкиной огорчился.
– Я судил справедливо, – сказал он герою. – Сами боги велели вернуть Медею отцу. Неужели ты хочешь нарушить волю богов?
– Нет, – ответил Язон, – не хочу. Но боги повелевают жене идти не за старым отцом, а за мужем.
– А Медея тебе не жена! – торжествующим голосом крикнул Эет. – Приведи ко мне дочь, или я верну её силой.
– Нет, – ответил Язон. – Мы с Медеей – муж и жена. Ни силой, ни словом ты ничего не вернёшь, потому что мы дали друг другу священную клятву перед мраморной статуей Геры.
– Кто свидетели клятвы? – спросил Алкиной, недоверчиво посмотрев на Язона.
– Кто свидетели клятвы? – насмешливо воскликнул Эет. – Не верьте ему: он – обманщик. – И так как Язон молчал, Эет повторил с торжеством: – Где же свидетели клятвы?
– Здесь, – сказала царица Арета, склонившись с высокого трона. – Я слыхала их клятву, и я повенчала их в храме. Разве мало вам слова царицы Ареты?
Царь Эет, с горящими гневом глазами, как дикая кошка колхидских дебрей, бросился к трону, но, раздумав, повернулся на месте и пошёл из дворца. Дойдя до дверей, он опять обернулся, поднял обе руки и сказал, задыхаясь:
– Будьте прокляты вы, ненавистные греки! Пусть никто из вас не увидит отчизны. А ты, Алкиной, да не ведаешь счастья во веки веков!
В страшном гневе он выскочил вон и, спустившись к своим кораблям, удалился в Колхиду. А царь Алкиной, очень довольный, что так хорошо для Язона окончился суд, устроил великий пир и до вечера слушал рассказы аргонавтов. Отдохнув у приветливых феакийцев, герои отправились в путь.
Проклятье Эета
Весело трепетал под ветром холщовый парус крепкодонного «Арго». День и ночь неустанно он резал лазурные воды, приближаясь к заветной земле. Наконец, аргонавты завидели берег и вдали очертания Иолка.
Свежий ветер родины дышал им в лицо, доносил до них запах травы, только что скошенной поселянами Иолка, запах спелого винограда и тучной земли. Язон и Медея стояли на самом носу корабля. И счастливый герой любовался картиной знакомого берега.
– Видишь пристань и храм, – говорил он царевне, – а вон там среди зелени плоская кровля. Это домик Эсона-царя. Там найдешь ты отца добрее и лучше Эета. А вот и высокий дворец коварного Пелия. Может быть, и помогут нам боги вернуть себе этот дворец.
– Возьми-ка кифару, Орфей, – просили певца Диоскуры. – С вольной песней влетим мы в родимую гавань Язона.
Но как только Орфей прикоснулся к кифаре, в лицо аргонавтам ударил порыв налетевшего с севера вихря. «Арго» вздрогнул и, закружившись на месте, повернулся назад. Накренясь к воде, он понёсся от милого берега прочь. С диким криком Язон подбежал к снастям и мечом обрубил канаты. Парус шумно упал, но, подхваченный вихрем, он унёсся в открытое море. Течение помчало корабль на восток и на юг, мимо берега изобильной Эвбеи, а оттуда к Пелопонне́су. Тщетно Кастор и Полидевк, Зет и Калаид, Мелеагр и Язон хватались за вёсла. Напрасно Тифий пытался налечь на кормило. Вёсла с треском ломались в упругих волнах, а кормило не слушалось кормчего.
Вот уже скрылся на западе Пелопоннес, вот уже мимо мелькнули высокие красные скалы, вот и рощи зелёного Крита остались за крепкой кормой, а немного спустя перед носом показался из пенистых волн неведомый берег. Неприглядный и плоский, засыпанный жёлтым песком, без единого кустика, без травы, он тянулся на многие стадии[9] вправо и влево, как пустыня за дальним Египтом.
«Арго» примчало потоком к самому берегу, и он глубоко завяз в чёрном илистом дне далеко от песчаной косы.
Путешествие по пустыне
Проваливаясь по самое горло в вонючий и склизкий ил, аргонавты один за другим кое-как пробились сквозь эту трясину на берег. А Медею Язон перенёс на руках. Но им нужно было вытащить на берег и корабль. Пришлось привязать к его носу, у киля, смолёный канат и, упираясь в землю ногами, тащить корабль по колено в сыпучем песке; мышцы на согнутых спинах и на руках вздувались, как горы, а корабль не двигался с места: он крепко увяз. Но герои не падали духом; всё сильней и сильней налегали они на канат, покуда нос корабля не тронулся с места и, пропахав огромную борозду в илистом дне, не вышел на чистый песок. Только покончив с этой тяжёлой работой, герои смогли оглядеться кругом.
Берег был настоящей пустыней. Лишь гребни сверкающего песка уходили в бескрайную даль. Вокруг корабля расстилалось два моря: сзади – лазурное, полное блеска и шороха волн, спереди – зыбкое, жёлтое море песков. И нигде даже зоркое зрение Линкея не заметило ни селенья, ни дерева, ни источника пресной воды.
– Это всё из-за нашей Медеи, – молвил Калаид, толкнув потихоньку Зета. А Зет отвечал:
– Брат, ты прав, как всегда. Проклятье Эета сбылось над Язоном. Никто из нас никогда не увидит родимой земли.
Так роптали Зет и Калаид. Да и всякий другой человек на месте скитальцев-героев стал бы, пожалуй, роптать. Но остальные аргонавты не впали в уныние.
– Полно ворчать, Бореады, – сказал Полидевк, а Кастор прибавил:
– Будь у меня такие же крылья, как у Калаида и Зета, я бы не стал брюзжать, а облетел бы пустыню и разыскал бы колодец с водой.
Однако дети Борея угрюмо молчали и только поглядывали один на другого.
Язон разделил аргонавтов на три отряда и разослал их в три стороны за водой, наказав возвращаться к закату. Сам же с Медеей остался на берегу, чтобы набрать хоть ракушек на обед. Солнце клонилось к земле, но нагретая за день пустыня дышала невыносимым зноем, как накалённый бронзовый щит. Даже близость морской воды не спасала от этого жара.
Нагибаясь за ракушками к песку, Язон и Медея услышали плеск волны и шорох прибоя. Скоро прибрежный ил совершенно исчез под водой, и волны, поднявшись до берега, стали лизать корму корабля. Язон сейчас же сообразил, что, пользуясь этим приливом, «Арго» сможет пройти над илистой топью и вернуться в Элладу. Он стал кричать и звать остальных аргонавтов, но, затерявшись в песках, аргонавты не слышали крика: они ушли далеко. Между тем прилив подымался всё выше и выше, точно волны хотели похитить «Арго» с земли.
Вдруг Язон и Медея услышали звонкие голоса. Шумный вал разбился о берег и оставил на мокром песке трёх богинь в венках из подводных цветов. Это были прибрежные нимфы-океаниды. С весёлыми криками гнались они одна за другой, но, увидев людей, удивлённо остановились. Потом закутались, как в плащи, в свои зелёные волосы и подошли к Язону. Старшая из сестёр спросила:
– Кто вы такие и как вы попали в пустыню?
– Мы – аргонавты, – ответил Язон. – Плыли на родину в Иолк, но по воле богов течение снесло нас сюда. Если вы, бессмертные сёстры, можете нам помочь, укажите нам путь домой, и, вернувшись на родину, мы поставим вам мраморный храм.
– Ты хорошо говоришь, чужестранец, – молвили богини. – Не пытайтесь вернуться назад. В море грозит вам ужасная гибель. Лучше дождитесь на берегу, пока наша мать Амфитрита не распряжёт своих белых коней. Тогда поднимите на плечи корабль и ступайте пешком по пустыне до самого края земли. Там вы найдёте дорогу домой.
Сказав так, нимфы бросились в море и скоро пропали из глаз. Только что скрылись они, вернулись назад аргонавты. Язон передал им вещие слова нимф. Но никто из героев не знал, когда Амфитрита, седая жена владыки морей Посейдона, распрягает своих коней.
Аргонавты решили не спать ни днём, ни ночью. Присев на песок возле самого берега, они не сводили глаз с моря в тщетной надежде, что Амфитрита примчится к ним на своей колеснице. Но море казалось таким же пустынным, как и берег вокруг. А герои устали, и одного за другим стало клонить в сон. Даже сам Мелеагр, бессонный охотник и страж, не выдержал и заснул тяжким каменным сном.
Долго спали измученные герои. Трижды волны налетали на берег и опять убегали назад, а они все лежали недвижно и не слышали шума воды. Вдруг Язон вскочил, как безумный, и бросился к морю. Он услышал сквозь сон призывное ржанье коня. Солнце только что встало из-за жёлтых песков, море было спокойно и тихо. Внезапно вода возле берега расступилась, отхлынула прочь, и на сушу из волн выскочил ослепительно белый конь с сияющей гривой и глазами, блестящими как зелёные камни. Он взобрался на берег, уткнулся мордой в песок, громко фыркнул и вдруг, резвясь, понёсся в пустыню. Язон понял, что это и есть волшебный конь Амфитриты. Он разбудил аргонавтов, и герои по шестеро в ряд взвалили «Арго» на плечи. Сгибаясь под тяжестью ноши, пошли они в том направлении, где скрылся подводный конь.