Но Савитри не в силах была унять свое негодование. «Ты причинил мне жестокую обиду, о Брахма, ты опозорил меня перед всеми небожителями! – сказала она. – Не будет тебе от меня прощении! Отныне перестанут люди почитать, как прежде, Прародителя и поклоняться ему. Только раз в году будут поминать его брахманы в храмах». Затем она обратилась к царю богов: «Не будет и тебе прощения от меня, о лукавый Индра! Придет время, и враг твой возьмет тебя в плен и отнимет у тебя власть над небесным царством».
И Вишну наказала гневная Савитри: «Некогда Бхригу обрек тебя проклятием родиться на земле в облике смертного. Знай же, Вишну, что в земной своей жизни ты лишишься любимой супруги – ее похитит твой враг, и ты изведаешь страдания в разлуке с нею от тоски, ревности и унижения. А в другом своем рождении ты, давший мне в соперницы пастушку, сам будешь пастухом и долгие годы будешь пасти царский скот на земле».
Не простила Савитри и божественным подвижникам их участия в приглашении Гаятри на жертвоприношение. «Отныне, – сказала она им, – не благочестие, но жажда стяжания будет побуждать жрецов совершать предписанные обряды, жадность обуяет вас, и вечно вы будете зариться на чужое!»
И негодующая Савитри покинула собрание богов. Удрученные стояли небожители, горестно размышляя о мрачных ее предсказаниях. Но тогда кроткая и незлобивая Гаятри вступилась за тех, кому предрекла кару яростная богиня. «Да будут вовек благословенны, – молвила Гаятри, – те, кто с чистым сердцем будет чтить великого Брахму и славить имя его.
А твой плен и унижение будут недолги, о могучий Индра. Снова вернется к тебе власть в небесном граде Амаравати, и боги и люди будут почитать тебя и прославлять твою отвагу и твои подвиги.
И ты не предавайся печали, великий Вишну. После долгой разлуки ты вновь обретешь свою возлюбленную супругу. А будучи пастухом у земного государя, ты прославишь доблестью свое имя, избавишь свой народ от великого злодея и вновь вернешься в небесное царство.
А жажда земных благ овладеет только земными жрецами, но небесным мудрецам и подвижникам она останется чуждой».
Благодарные деве Гаятри, боги и мудрецы мирно и согласно завершили торжественный обряд жертвоприношения, и тогда Брахма, желая примирения с супругой, послал за ней Вишну и Лакшми с наказом привести ее непременно. Сначала гордая Савитри не хотела и слушать их, но потом склонилась на их мольбы и уговоры и вернулась с ними в собрание богов.
Обрадованный ее возвращением Брахма преда#л в ее руки судьбу Гаятри. Кроткая дева смиренно опустилась к ногам Савитри и обняла ее колени. Грозная богиня смягчилась; она подняла склонившуюся перед ней пастушку, ласково положила ей руки на плечи и сказала: «Нет твоей вины в случившемся, Гаятри. Жена должна подчиняться велениям мужа. Своевольная жена приносит мужу горе, лишает его счастья и здоровья, сокращает дни его жизни. Не будем же ссорой огорчать Брахму, порадуем его благочестием и покорностью. Следуй за мною во всем, будь второй Савитри, и никогда не будет соперничества между нами». И Гаятри обещала впредь во всем следовать Савитри, не перечить ей и исполнять все ее желания.
31. Сказание о Чьяване[159]
У Ману было девять сыновей, старшим из которых был Икшваку; все они были могучими властителями людских племен, и от них происходят цари Солнечного рода. Шарьяти, четвертый из сыновей Ману, пришел однажды со своим племенем в пустынную местность, где на берегу озера предавался суровому подвижничеству великий мудрец Чьявана, сын Бхригу. Долгие годы стоял он неподвижно на берегу озера. Его палило солнце и заливали дожди, его заносило землей, но он не трогался с места; и постепенно на нем вырос большой муравейник, так что его совсем не стало видно, и только глаза мудреца светились, как два огонька, сквозь землю на самом верху муравейника.
Однажды царевна Суканья, дочь Шарьяти, пришла со своими подругами на берег того озера. Играя и резвясь, девы приблизились к тому месту, где стоял отшельник. Увидев диковинный холм с двумя светлячками на вершине, царевна, одолеваемая любопытством, подошла к нему и веточкой, сорванной с куста, ткнула в глаза мудреца. Разгневанный Чьявана наслал на подданных Шарьяти суровую кару за проступок царевны. В племени Шарьяти начался раздор[160]; брат встал против брата, мать отвернулась от сына, а сын от матери. И тяжкий недуг поразил царское войско.
Долго царь не мог постичь причины бедствий, обрушившихся на его род, пока не узнал, что святой подвижник Чьявана был обижен царевной Суканьей. Царь Шарьяти поспешил к великому мудрецу и молил его о прощении. «Я прощу тебя и пощажу твой род, – ответил ему Чьявана, – но при одном условии: если ты отдашь мне в жены свою дочь». Царю пришлось согласиться, и юная красавица царевна стала женою дряхлого старца, изнурившего тело подвижничеством.
Однажды братья Ашвины, Насатья и Дасра, сошли на землю и увидели у озера прекрасную Суканью в тот миг, когда она выходила из воды после купания. Пораженные ее красотою, они предстали перед ней и сказали: «О прелестная дева, мы – Ашвины, дети Солнца. Мы увидели тебя, и обоих нас пленила любовь. Выбери того из нас, кто тебе больше по сердцу, себе в супруги». Суканья отвечала небесным братьям: «О Ашвины, у меня уже есть муж, святой мудрец Чьявана, и негоже мне брать второго». «На что тебе немощный старец, красавица? – возразили ей Ашвины. – Оставь его и приди к небожителям. Мы вечно юны и прекрасны – неужели ты предпочтешь нам безобразного отшельника, истязающего свою плоть?» Но Суканья ответила им, что останется с тем, кто был дан ей однажды в супруги; пусть он стар и уродлив – верная жена не покинет за это мужа.
Тогда божественные целители сказали ей: «Если ты пожелаешь, мы сделаем твоего мужа опять молодым. Ты же тогда выбирай между нами троими». Спросили Чьявану, и он согласился на предложение Ашвинов. Тогда согласилась и Суканья.
И вот оба Ашвина вместе с Чьяваной вошли в озеро, и все трое скрылись под водой. Суканья же осталась на берегу и ждала. Прошло немного времени, и вышли из озера и предстали перед нею трое юношей ослепительной красоты. И она не могла отличить одного от другого и не знала, кто из них Чьявана. Но он подал ей знак[161], о котором знали только они двое, и она выбрала его. Так вернул себе молодость мудрый Чьявана.
В благодарность за это он даровал Ашвинам долю в возлияниях сомы, которой они были до того лишены. И в первый же раз, когда царь Шарьяти назначил своему верховному жрецу Чьяване совершить жертвоприношение богам, тот преподнес сому Ашвинам. Это разгневало Индру; хотя божественные целители неоднократно приходили ему на помощь прежде, гордый повелитель небесного царства презирал Ашвинов за их близость к людям и не желал допустить их к возлияниям священной сомы. И когда Чьявана ослушался его и стад приносить Ашвинам жертву сомой, Индра вознес над ним карающую десницу и хотел поразить его ваджрой. Но мудрец силою своего подвижничества в мгновение ока остановил его руку, и, бессильная, она опустилась, не нанеся удара.
Чьявана же чудодейственной силой, которая даруется великим подвижничеством, создал огромное и страшное чудовище[162], чтобы покарать Индру. То чудовище звалось Мада, Опьянение. Разинув огромную пасть – нижняя челюсть его касалась земли, а верхняя достигала неба, – оно стало надвигаться на Индру. В страхе бежали перед Мадой Индра и небожители. Тогда, не желая, чтобы опустело небесное царство и боги остались без повелителя, Чьявана смилостивился над Индрой и заставил чудовище исчезнуть, разделив Маду, Опьянение, на четыре части. Эти четыре части он распределил поровну между хмельным напитком сурой, женщинами, игральными костями и охотой. Те, кто подпадает под власть четырех этих соблазнов, гибнут, сраженные Мадой.
32. Цари солнечного рода[163]
У Икшваку, первенца Ману, было сто сыновей и еще один. Старшего из них звали Викукши. Однажды отец послал его в лес добыть охотою мяса для жертвоприношения. Царевич убил в лесу много оленей и другой дичи; но, возвращаясь домой с тяжелой ношей, он устал и сделал привал по дороге. Чтобы подкрепиться, он съел убитого им зайца, а затем продолжал свой путь и благополучно принес домой свою добычу. Но верховный жрец Икшваку великий мудрец Васиштха отказался освятить дичь для обряда, ибо царевич осквернил ее, когда положил рядом с нею запретное мясо зайца. Икшваку, разгневавшись, изгнал сына; с той поры тот получил имя Шашада, Зайцеед.
Но когда Икшваку умер, Шашада вернулся в столицу и воцарился на троне государей Солнечного рода. Сыном и преемником Шашады был Пуранджая, прославившийся своей отвагой и могуществом.
Как раз в то время, в Третаюге, Серебряном веке, разразилась новая война между богами и асурами, и боги в той ужасной войне потерпели поражение. Они прибегли за помощью к Вишну и восславили его. «Я знаю, зачем вы пришли ко мне, – сказал им сострадательный Вишну. – Победить врагов ваших может только земной царь Пуранджая, потомок Ману. Частью моего существа я войду в его плоть и его рукою помогу вам победить сынов Дити. Но вы должны во всем содействовать Пуранджае и исполнять любые его желания». Выслушав слова Вишну, бессмертные боги поклонились ему с благодарностью и поспешили сойти на землю, где они явились к Пуранджае и обратились к нему с такой речью: «О прославленный воин, мы пришли к тебе, чтобы заключить с тобой союз против наших врагов. Будь милостив и не разочаруй надежд, которые мы возлагаем на тебя». – «Я согласен, – ответил им внук Икшваку. – Но пусть Индра, властитель небесного царства, понесет меня в бой на своих плечах – такое условие я ставлю для нашего с вами союза, о боги!» Боги поразмыслили и сказали Пуранджае, что ради победы над врагами они согласны на все.