[211], слуга всемогущего Шивы. Тебе же, насмехающемуся над моим обезьяньим лицом, я предсказываю: придет время, и обезьяны разгромят твои войска и лишат тебя царства». Это предсказание Нандина сбылось через много лет, когда прославленный Рама, сын Дашаратхи, явился на Ланку во главе обезьяньего войска.
Равана между тем, презрев речи Нандина, сошел с колесницы и сказал: «Эту гору, из-за которой остановилась моя колесница, я вырву из земли с корнем!» И он подошел к горе, обхватил ее могучими руками и, напрягшись, вырвал из земли и приподнял ее. Заколебалась в воздухе огромная гора, и вместе с нею закачались и затряслись ее обитатели, слуги Шивы, а прекрасная Ума в смятении прижалась к супругу и обхватила его обеими руками. Тогда, возмущенный дерзостью ракшаса, Шива поднял ногу и своей всепопирающей стопой придавил гору к земле. Царь же Ланки от боли в руках, защемленных горою, завопил так громко, что задрожали все три мира и сами боги на небесах во главе с Индрой всполошились и стали вопрошать друг друга о причине ужасного рева. Говорят, с тех пор владыка ракшасов и получил от Шивы имя Равана – Ревун.
Устрашенные советники Раваны стали уговаривать его склониться перед Шивой и просить великого бога о милости. И Равана, смирившись, воспел хвалу Шиве. Тогда Шива освободил его руки и отпустил его с миром. Равана обещал ему вести отныне праведную жизнь, и великий бог подарил ракшасу на прощание чудесный меч, наказав, однако, не нарушать своего обещания. Но Равана его нарушил.
44. Война Раваны с кшатриями
Спустившись с гор, Равана прошел через многие страны, всюду вступая в борьбу с кшатриями, которые не желали ему покориться. Он побеждал храбрых царей в битвах и уничтожал их вместе с их войсками. Так пришел он к высокой горе, на вершине которой Марутта, царь Солнечного рода, совершал жертвоприношение в присутствии богов; верховным жрецом у него был брахман Самварта, сын Ангираса. Когда боги узнали о приближении грозного Раваны, они поспешили скрыться, приняв разные обличья, ибо знали, что встреча с неодолимым по милости Брахмы ракшасом не сулит им добра. Индра превратился в павлина, Яма – в ворону, Кубера – в ящерицу, Варуна – в лебедя; и другие боги, бывшие там, приняли обличья разных зверей.
Равана же вступил на землю, на которой совершалось жертвоприношение, как нечистый пес и вскричал, обращаясь к царю Марутте: «Покорись мне или сражайся!» – «Кто ты?» – спросил его Марутта. Равана отвечал с надменной усмешкой: «Неужели ты не слышал обо мне и о моем могуществе? Я – Равана, сын Вишраваса, победивший своего старшего брата, владыку богатств, и отнявший у него эту чудесную колесницу». На это Марутта возразил ему: «Не достоин хвалы и славы совершивший нечестивые деяния. Поэтому напрасно похваляешься ты своей победой над братом. Постой же – на этой священной земле ты найдешь свою гибель! Мои стрелы отправят тебя в обитель Ямы».
И царь схватил свой лук и стрелы и готов был начать бой, но Самварта заступил ему дорогу и сказал: «Ты не должен прерывать это жертвоприношение, иначе гибель грозит всему твоему роду. К тому же ракшас этот могуч и неодолим в бою – ты не можешь быть уверен в победе!» И царь Марутта отложил оружие и вернулся к жертвоприношению. Тогда советники Раваны возопили: «Царь Марутта покорился повелителю ракшасов!» Равана же, сожрав благочестивых мудрецов, собравшихся для совершения обряда, сытый и довольный, сошел с горы и отправился дальше на своей чудесной колеснице.
Когда Равана удалился, боги приняли свой прежний облик. Индра тогда даровал павлину, чей облик он принял, спасаясь от Раваны, сто глаз, украшающих с тех пор павлиний хвост, и неуязвимость от змей. И с той поры павлины оглашают воздух ликующими криками, когда чуют приближение туч, посылаемых Индрой на исходе знойного лета, – это тоже дар, пожалованный им царем богов. Яма даровал вороне долголетие и почетное место в царстве мертвых, Варуна лебедю – красоту и незапятнанную белизну морской пены, Кубера даровал ящерице золотую кожу. Так боги отблагодарили этих тварей.
А Равана продолжал свой поход из страны в страну и покорял все новых и новых царей. Только Анаранья[212], царь Айодхьи, осмелился оказать ему сопротивление. Равана разметал и обратил в бегство его войско; но сам Анаранья остался на поле боя и, храбро сражаясь, заставил ракшасов отступить. Он нанес поражение Прахасте и другим советникам Раваны и, неутомимо натягивая свой могучий лук, осыпал стрелами самого царя ракшасов. Но как потоки ливня разбиваются о вершину горы, так стрелы Анараньи отскакивали от неуязвимого Раваны, не причиняя ему вреда. Ударом палицы Равана сбросил царя Айодхьи с колесницы и сказал ему, усмехаясь: «Как посмел ты бороться со мною, безумный? Или ты не слыхал о моей мощи?»
Анаранья, умирая, предрек, что потомок его, царь Солнечного рода, отомстит за него Раване и лишит злодея жизни. Это предсказание исполнилось через много лет. Потомок Анараньи, царь Айодхьи Рама[213], у которого Равана похитил супругу, прекрасную Ситу, вступил на Ланку во главе обезьяньего войска и убил царя ракшасов.
45. Вторжение ракшасов в царство Ямы[214]
Однажды, в то время, когда Равана победоносно шествовал из страны в страну, устрашая и покоряя народы, ему встретился мудрый Нарада. На облаке, на котором он пролетал над землею, Нарада спустился к роще, где отдыхал Равана после одной из своих побед, и сказал: «Своей отвагой и мощью ты завоевал великую славу, о Десятиглавый. Я восхищен твоими победами над гандхарвами, нагами и якшами. Но зачем ты тратишь теперь свои силы на жалких людей, которые все равно подвластны смерти, ты, коего не могут одолеть ни боги, ни асуры, ни гандхарвы, ни наги, ни якши, ни ракшасы? Зачем ты убиваешь людей, блуждающих во мраке невежества и не ведающих собственного блага? Они и без тебя подвержены всяческим напастям, голоду, жажде, болезням и старости. Что тебе в искоренении племени, и без того угнетенного, истребляемого собственной своею судьбою? Вот если бы ты победил Яму, бога смерти, тогда бы можно было сказать, что все подвластно тебе во вселенной!»
Равана
Усмехнулся Равана, услышав слова Нарады, и сказал: «Нет для меня недостижимого! О мудрый Нарада, радующийся спорам и битвам, я ведь уже поклялся победить четверых хранителей мира. Ныне владыка Севера познал мою мощь, а теперь я направлю свои стопы на Юг, в Царство предков, и убью их повелителя, сына Вивасвата». И, простившись с Нарадой, он двинулся в южном направлении, сопровождаемый своими советниками.
Нарада же подумал: «Как сумеет владыка ракшасов одолеть Яму? Как сможет он победить всепобеждающее Время?[215] Ведь и сам он подвластен Времени; как же он восстанет против него? Мне любопытно это видеть. Отправлюсь немедля в обитель Ямы, чтобы узреть своими глазами бой между властителем мертвых и ракшасом».
И Нарада поспешно направился к югу на своем облаке и прибыл в обитель Ямы ранее ракшасов. Он увидел там Царя справедливости[216], который сидел перед огнем и бросал в него плоды добрых и дурных деяний людских. «Зачем ты пришел ко мне, мудрец, почитаемый богами и гандхарвами?» – спросил Яма Нараду, и тот поведал ему о намерениях Раваны. Вскоре они увидели самого царя ракшасов, приближающегося на блистающей колеснице «Пушпака». Равана вступил в обитель Ямы.
Там он увидел кровавую реку Вайтарани, в которой, испуская жалобные вопли, плавали грешники, расплачивающиеся муками за совершенные при жизни злые деяния. На берегах той реки другие грешники, погруженные в раскаленный песок, претерпевали ужасные страдания. Там росли деревья с шипами и мечами вместо листьев, и те шипы и мечи кололи и резали тела грешников. Жестокие слуги Ямы мучили несчастных огнем и острыми копьями, их грызли собаки и поедали черви, и Равана увидел там сотни и тысячи обреченных на страдания, мучимых голодом и жаждой, бледных, исхудавших, покрытых грязью и кровью и громко вопящих от боли. Но там же, в обители Ямы, Равана увидел души добродетельных, наслаждающиеся в красивых чертогах сладкозвучной музыкой и пением, ласками прекрасных дев и обилием риса, молока и всяческих яств.
Вторгшись в страшную обитель Ямы на колеснице «Пушпака», Равана разогнал ее свирепых стражей. И он освободил от мук пребывающих в аду грешников; и те испустили ликующие клики, восхваляя доблестного ракшаса. Тогда кинкары, слуги Ямы, устремились со всех сторон на Равану, потрясая палицами и копьями, и в мрачной обители Смерти[217] началась жестокая битва между царем ракшасов и гневными стражами мертвых. Много раз кинкары страшными ударами своего оружия разносили вдребезги чудесную колесницу Раваны, но всякий раз она сама собою вновь складывалась из обломков и, повинуясь воле Десятиглавого, снова устремлялась вперед, целая и невредимая благодаря милости Брахмы.
Ракшасы, сопровождавшие Равану в царство мертвых, яростно отбивались от кинкаров, швыряя в них скалы, деревья и целые дома; и сам Десятиглавый поражал слуг Ямы ударами копий и дротиков, каменных глыб и древесных стволов. Но, набрасываясь на него со всех сторон сотнями и тысячами, грозные кинкары нанесли ему много ран, разорвали на нем доспехи, и он весь покрылся кровью, словно дерево киншука[218], расцветшее алыми цветами. Тогда Равана сошел с чудесной колесницы «Пушпака» и, грозно сверкая глазами, налитыми кровью, наложил на тетиву своего лука заклятую стрелу Пашупата[219], некогда вместе с мечом подаренную ему Шивой. И, спущенная с тетивы, та волшебная стрела вмиг испепелила огромное войско кинкаров.