назначался Верховным правителем, но был несменяемым.
И если мы посмотрим на историю других стран, то увидим, что практически везде военные диктатуры носили гораздо более умеренный и относительно «мягкий» характер по сравнению с партийными диктатурами. Партийные диктатуры, как
правило, устанавливались наиболее радикальными партиями
либо фашистского (Гитлер, Муссолини и др.), либо комму-нистического типа (Ленин, Сталин, Мао Цзэдун и его преем-ники и др.) и имели ярко выраженную идеологическую окра-ску, когда идеология правящей партии навязывается обществу
фактически в виде новой религии, крайне нетерпимой к любой конкурирующей идеологии; отсюда и жёсткий тоталитарный характер с подавлением любого инакомыслия. В отличие
от них, военные диктатуры (Колчак и Деникин, Франко, Хор-ти, Пиночет и др.), как правило, не носят жёсткой идеологической окраски и призваны содействовать умиротворению общества после крупных социально-политических катаклизмов, 46
Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа
носят «переходный» характер (значительно менее долговеч-ны, чаще всего уступая в дальнейшем место плавной эволюции к демократии) и относительно терпимы к разным партиям
и идеологиям, кроме радикальных.
Попутно отметим и несостоятельность другой версии, рас-пространённой среди современных либералов и демократов —
о том, будто бы именно диктатура, и в частности колчаковский
переворот 18 ноября 1918 года в Омске, свергнувший демократическую Директорию, во многом погубили «Белое дело», раз-рушив коалицию с демократическими партиями и тем самым
«сузив» политическую опору белых. Такое же заблуждение, как
утверждать, что Ленин «сузил свою базу» разрывом с левыми
эсерами. На практике демократическая Директория повторила
на Востоке России в 1918 году «в миниатюре» печальный опыт
Временного правительства России 1917 года, т. е. всё той же
«керенщины». Её так же раздирали межпартийные противоречия между кадетами, эсерами, меньшевиками и др., так что
современники иронически сравнивали её с персонажами бас-ни Крылова «Лебедь, щука и рак». Власть была такой же ма-лоэффективной и не пользовалась авторитетом. Прежде всего в армии и деловых кругах. Пока фронт был стабильным, её
положение было относительно устойчивым, но как только начались первые поражения, она была обречена. Сами бывшие
члены свергнутой колчаковским переворотом Директории в
своём заявлении признавали, что устранившие её заговорщики, «немногочисленные, но сильные своей сплочённостью», победили «на фоне пассивного населения и обессиленных рядов демократии»1.
Подавляющее большинство очевидцев и современников
отмечали, что после переворота Колчака престиж власти укре-пился, порядка в управлении стало значительно больше, а протест выразили лишь сравнительно небольшие группы эсеров в
Екатеринбурге (съезд членов Учредительного собрания) и в
Уфе («Совет управляющих ведомствами»), который был лег-1 ГАРФ. Ф. р-6219. Оп. 1. Д. 31. Л. 3.
47
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
ко подавлен. Массы народа остались индифферентными, а
армия, предпринимательский класс и истосковавшийся по
«твёрдой власти» обыватель приветствовали переворот. Более
того, демократическую Директорию категорически отказыва-лась признавать в качестве всероссийской верховной власти
такая важнейшая сила Белого движения, как Добровольческая
армия генерала А.И. Деникина. Верховную же власть Колчака Деникин признал (хоть и после определённых колебаний).
Говоря о демократии и диктатуре, нельзя не согласиться с
утверждением тогдашних сибирских кадетов, отказавшихся от
фетишизации демократии и признавших: «Наиболее полезное
и нужное для народа государственное и общественное устройство — то именно, которое соответствует данному, а не вы-думанному уровню его общественного и культурного быта и политического развития (выделено мною. — В. Х.)… Примерка
сшитой не по плечу и бестолковыми портными государственно-правовой одежды была русским народом испытана в 1917 году
(т. е. при Временном правительстве. — В. Х.). Так или иначе, он
эту одежду сбросил»1.
Что касается коалиции партий, то на практике она была
фикцией уже к моменту переворота — и общество, и структуры власти всё острее раздирала межпартийная борьба, во главе которой на одном фланге стояли кадеты, на другом — эсеры.
Слишком разными были их взгляды и цели: вторые продолжали упрямо верить в лозунги «чистой демократии» и стремились
проводить социалистические эксперименты (хоть и в гораздо
более умеренном виде, чем большевики), первые были убеж-дёнными противниками этих экспериментов и с учётом пла-чевного опыта Временного правительства (повторявшегося в
Сибири в этот период) пришли к выводу о преждевременности
демократии в тогдашних российских реалиях и о диктатуре как
единственном выходе из сложившейся ситуации. Переворот
лишь завершил и «узаконил» распад этой непрочной коалиции, единственным связующим звеном которой была борьба
1 Сибирская речь. 1919. 17 сентября.
48
Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа
с большевиками. Повторялся опыт Французской революции, где демократическую Директорию (само название которой
так неудачно позаимствовали русские демократы в 1918 году) сверг в результате военного переворота 1799 года Наполеон.
Демократическое движение в роли «третьей силы» российской
Гражданской войны оказалось наиболее слабым и организационно аморфным, будучи свергнуто (и в дальнейшем раздав-лено «красным террором») в масштабах всей России «левой»
диктатурой большевиков, а затем на Востоке России — «правой» диктатурой белых. Так обычно и бывает в экстремальных
исторических ситуациях. Это признавал и большевистский
вождь В.И. Ленин, относившийся к белым как к серьёзным
противникам (известна его фраза: «Колчак и Деникин — един-ственные серьёзные враги советской власти»), а социалистическим демократам давший следующую убийственную ха-рактеристику: «Этих мещанских Нарциссов — меньшевиков, эсеров, беспартийных — настоящая деловая буржуазия сотнями одурачивала и прогоняла во всех революциях десятки раз во
всех странах. Это доказано историей. Это проверено фактами.
Нарциссы будут болтать. Милюковы и белогвардейщина будут
дело делать»1.
При этом сохранилась коалиция с относительно немногочисленными, наиболее правыми группами социалистов —
такими, как партия энесов (народных социалистов), правым крылом сибирских автономистов-областников во главе
с Г.Н. Потаниным, а также совсем малочисленными, наиболее правыми группами партий эсеров («Воля народа» Б.В. Са-винкова и В.Л. Бурцева) и меньшевиков («Единство», состоявшее из последователей Г.В. Плеханова). Эти группы отличало
то, что, при общей демократической настроенности и умеренно критическом отношении к диктатуре и политике колчаковского правительства, они всё же считали его «меньшим злом»
по сравнению с большевиками и поэтому поддерживали его, хотя и подвергали критике, в том числе в своих печатных из-1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 43. С. 239.
49
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
даниях (а некоторые, как Савинков и Бурцев, и вовсе встали
на позицию безоговорочной поддержки диктатуры). В отличие от большинства партий эсеров и меньшевиков, расколов-шихся на союзников большевиков (во главе с В.М. Черновым, В.К. Вольским и Ю.О. Мартовым) и сторонников «третьего
пути» под лозунгом «Ни Ленин, ни Колчак!» (глашатаями которых выступали за границей А.Ф. Керенский и Н.Д. Авксентьев). Стараниями кадетов эти, наиболее правые и конструк-тивные группы социалистов были объединены в т. н. Омский
национальный блок под фактическим руководством кадетов и
привлечены к сотрудничеству.
При относительной терпимости к оппозиции непримиримое отношение было лишь к большевикам. В одном из об-ращений колчаковского правительства к народу говорилось:
«Мы ведём с большевизмом смертельную борьбу, которая не
может окончиться договором или соглашением, ибо в этой
борьбе мы защищаем Родину против Интернационала, свободу против тирании и культуру против одичания. В этой борьбе
у нас нет честных противников, есть шайки грабителей, руко-водимых международными отбросами»1.
Возникает вопрос: почему же белые и лично Колчак, ори-ентируясь на традиции, не будучи демократами и абсолютно отрицательно (что видно из приведённых цитат) относив-шимися к опыту Временного правительства («керенщины»), второе издание которой — омскую Директорию — адмирал
благополучно сверг, придя к власти в результате переворота
18 ноября 1918 года и установив военную диктатуру, не стремились восстановить монархию? Среди современных обличи-телей белых популярна гуляющая по Интернету «фейковая»
цитата Троцкого: «Если бы белые провозгласили лозунг кулац-кого царя, мы бы не продержались и двух недель». Увы, но цитата эта выдуманная, и ни одной ссылки на документ, её содер-жащий, нигде не приводится. Очередной блеф. Да и забавно
было бы представлять большевиков до такой степени авантю-1 Сибирская речь. 1919. 26 июля.
50
Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа
ристами, что они могли решиться на свой эксперимент, рискуя
потерять всё в два счёта из-за такой малости.