Вопреки утверждениям советской пропаганды о «реакционности» культурно-просветительной политики белых, правительство А.В. Колчака тратило в тяжёлое военное время излиш-
не много на образование и науку, в ущерб актуальной в условиях
Гражданской войны агитационно-пропагандистской рабо-те3. При Колчаке был основан Институт исследования Сибири в Томске (закрытый большевиками в 1920 г.), организова-1 ГАРФ. Ф. р-200. Оп. 1. Д. 330. Л. 61–61 об.
2 Цит. по: Сибирская речь. 1919. 18 сентября.
3 Подробнее: Рынков В.М. Социальная политика антибольшевистских режимов на востоке России… С. 413–414.
144
Глава 5. Вопросы управления и социальная политика
на научно-исследовательская экспедиция в устье Оби1, расхо-довались большие средства на развитие Томского, Пермско-го и Иркутского университетов, Томского технологического
института, сети школ как для русских детей, так и для национальных меньшинств, педагогических курсов для преподава-телей2. Были организованы одни из первых в России курсы по
дошкольному воспитанию детей. Поощрялось скаутское движение среди юношества и подростков.
И наоборот, пропаганде уделялось недостаточно внимания
и средств, по сравнению с тем, как было поставлено это дело у
большевиков, раньше всех остальных уловивших всё значение
информационной войны в новых исторических условиях. Как
справедливо отмечал капитан первого ранга Лодыженский в
своём докладе управляющему делами правительства Колчака
1 ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 4. Д. 17. Л. 39; Постановление Совета министров об отпуске кредита министру народного просвещения на
40 тыс. руб. на организацию съезда по учреждению Института исследования Сибири, 13 декабря 1918 г. // Правительственный вестник.
1919. 12 января; Законодательная деятельность Российского правительства адмирала А.В. Колчака. Вып. 1. С. 109–110; Постановление Совета министров об отпуске Министерству народного просвещения на расходы по внешкольному образованию 600 тыс. руб., 16 декабря 1918 г. // Правительственный вестник. 1919. 12 января; Законодательная деятельность Российского правительства адмирала А.В. Колчака. Вып. 1. С. 113; Постановление Совета министров
об учреждении Дирекции маяков и лоции Северного морского пути
и отдельного Обь-Енисейского гидрографического отряда, 24 декабря 1918 г. // Правительственный вестник. 1919. 26 января; Законодательная деятельность Российского правительства адмирала
А.В. Колчака. Вып. 2. С. 77–78; Приветствие Верховного правителя
адмирала А.В. Колчака съезду по организации Института исследования Сибири // Труды съезда по организации Института исследования Сибири. Ч. 5. С. 1 и др.
2 Подробнее: Рынков В.М. Социальная политика антибольшевистских режимов на востоке России… С. 362–397.
145
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
Г.Г. Тельбергу: «Значение пропаганды у нас недооценивается
и в полной мере необходимость её не сознаётся… Солдаты в
гражданской войне не могут стойко сражаться, если, не вну-шая им необходимость борьбы, полезность её для их будущего
существования, их будут, как раньше, только сгонять в казар-мы, обучать и отправлять на фронт»1.
При этом специфика Гражданской войны заключалась в
том, что необходимо было вести пропаганду не только среди
солдат и населения на своей территории, но и на территории
противника, и за границей среди союзных держав для формирования общественного мнения. И хотя была создана система
органов, отвечавших за пропаганду, работа их была недостаточной. Отчасти вредило делу отсутствие единства, разделение
пропагандистских органов на военные во главе с Осведверхом
(Осведомительным отделом Штаба Верховного главнокомандующего) и гражданские во главе с Русским бюро печати; хотя
их работу было призвано координировать межведомственное
Совещание по делам печати при Совете министров, в реальности оно контролировало лишь гражданские информацион-ные службы. Недостаток средств на пропаганду и агитацию, отсутствие профессиональных агитаторов, малопонятный
простому народу «интеллигентский» язык листовок и прокла-маций (как писал один из агентов Осведверха, «вся агитацион-ная литература, как составленная литературным языком, крестьянами усваивается очень плохо»)2 сказывались постоянно.
В одном из отчётов Русского бюро печати прямо признавалось:
«Красные превосходят нас в приспособленности ко вкусам и
настроениям масс»3. Эффективность пропаганды и элементарной информационно-осведомительной работы среди населения оставалась низкой. Основная масса народа была политически отсталой и плохо понимала цели Гражданской войны; иные солдаты толком не знали, за какую власть воюют. Хре-1 ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 12. Д. 10. Л. 30–34.
2 Там же. Л. 54–55.
3 ГАРФ. Ф. р-952. Оп. 1. Д. 509. Л. 3 об.
146
Глава 5. Вопросы управления и социальная политика
стоматийной стала фраза из перехваченного военной цензурой
письма новобранца домой в деревню: «Сегодня приезжал на
фронт какой-то англицкий адмирал Кильчак, видно, из новых
орателей, и раздавал папиросы»1.
Значительно большее внимание информационной и пропагандистской работе среди населения стало уделяться с началом военных поражений летом 1919 г. Был вдвое увеличен
суммарный ежедневный тираж рассылавшихся на фронт аги-тационных брошюр, листовок и плакатов. В Томске даже были
открыты курсы военных информаторов, готовивших профессиональных агитаторов в войсках; для фронтовиков устраи-вались выездные концерты артистов (приём, который впоследствии широко использовал И.В. Сталин в годы Великой
Отечественной войны). Но это были запоздалые меры2. В целом слабость пропаганды стала одной из основных причин поражения белых армий.
Социальную базу режима Верховного правителя составляли
предпринимательские круги (буржуазия), офицерство, казачество Оренбургского, Уральского, Сибирского, Забайкальско-го и более мелких казачьих войск, малочисленное в восточных
регионах страны дворянство, чиновничество, консервативно-патриотическая и либеральная интеллигенция (идейно сом-кнувшиеся в этот период на платформе либерального консер-ватизма и великодержавного патриотизма под эгидой партии
кадетов), духовенство, наиболее зажиточные слои коренно-го сибирского крестьянства, не знавшие помещиков и обла-давшие большим количеством земли (в среднем больше даже, чем донские и кубанские казаки)3, уральские рабочие, постра-1 Цит. по: Мельгунов С.П. Указ. соч. Кн. 1. С. 66.
2 Подробнее об организации пропаганды при А.В. Колчаке см.: Луков Е.В., Шевелёв Д.Н. Указ. соч.
3 Земельные владения крестьян в Сибири ограничивались 15 деся-тинами на 1 жителя мужского пола, так что даже советские историки признавали, что 60% сибирских крестьян можно было признать
зажиточными ( Спирин Л.М. Классы и партии в Гражданской вой-147
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
давшие от большевистской уравниловки, беженцы из-за Волги от большевиков. Ударную роль, как и на деникинском Юге, играли офицерство и казачество. Против были настроены же-лезнодорожные рабочие, крестьяне-«новосёлы» (столыпинские переселенцы), завидовавшие коренным богатым «ста-рожилам», развращённые «армейской демократией» солдаты
1917 года, демократические круги интеллигенции в лице партий эсеров и меньшевиков, имевших влияние в земствах, ко-оперативах и профсоюзах. Богатый материал о настроениях
тех и других дают многочисленные донесения местных властей, сводки органов контрразведки и государственной охраны. Основная масса крестьянства оставалась инертной. Крестьяне были недовольны взиманием податей, которые деревня
фактически перестала платить в период революционного хао-са 1917–1918 гг., и мобилизациями на войну, смысл которой
основная масса рядового населения Сибири плохо понимала. Ряд мемуаристов справедливо отмечали, что Гражданская
война на востоке страны, будучи ускорена восстанием чехов, началась здесь преждевременно, когда население ещё не успело почувствовать на себе всю тяжесть большевистского вла-дычества. Не случайно с началом отступления армий Колчака
первыми стали разлагаться части, состоявшие из сибиряков, и наоборот, наиболее упорными оказались части из волжан и
уральцев, успевших более основательно хлебнуть на собственной шкуре «прелестей» большевистской власти.
Таким образом, с одной стороны, власть Колчака сложилась на более социально благоприятной почве, чем, например, власть А.И. Деникина на Юге, где была гораздо более острая
не в России. М., 1968. С. 145). В то время как донские казаки имели в среднем по 14 десятин земли на человека, кубанские — всего
по 8. Это особенно контрастирует с казаками Сибирского и Забай-кальского войск, имевших в среднем по 32 десятины на душу населения (Население и землевладение России по губерниям и срав-нительные данные по некоторым европейским государствам. СПб., 1906. Вып. 1. С. 27).