января 1920 г. эсеровско-меньшевистским Политцентром, за-хватившим власть в Иркутске 4 января, с его расстрелом, произведённым 7 февраля уже при власти большевистского Иркутского ревкома, отобравшего власть у Политцентра уже
1 Шишкин В.И. Расстрел адмирала Колчака // Гуманитарные науки
в Сибири (Новосибирск). Серия: Отечественная история. 1998. №2.
С. 80.
2 Известия Иркутского ВРК. 1920. 8 февраля.
162
Глава 6. «Белый террор» и вопрос о реабилитации
23 января). Но тогда зачем, спрашивается, оговорки о необходимости «разъяснить, что местные власти до нашего прихода
поступили так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске»? Тем более что никакой
реальной «угрозы Каппеля» не было: у каппелевцев было значительно меньше войск, чем у советского гарнизона Иркутска, и не было сил взять город. И почему в таком случае постановление было вынесено не непосредственно ревкомом, а после
категоричного приказа члена Реввоенсовета 5-й армии (которому и была адресована ленинская телеграмма, переданная через Склянского)?
Во-вторых, утверждают защитники большевиков, ревком
действовал в пределах своих полномочий, предоставленных
ему по советским законам в чрезвычайных обстоятельствах.
Это действительно так, но зачем тогда рассказывать сказки о
«судебном решении», когда суда не было и даже формальное
следствие не было закончено?
В-третьих, они цепляются за то, что Колчак и его правительство ещё в августе 1919 г. были объявлены советским правительством вне закона (и это действительно так), а значит, постановление об отмене смертной казни на них не распро-странялось. Сама практика объявления «вне закона», заим-ствованная большевиками из арсенала Французской революции, была уже задним числом юридически предусмотрена в
ст. 25 «Руководящих начал по уголовному праву» РСФСР, из-данных 12 декабря 1919 г. (этот сюжет, как и ряд других, касающихся расстрела А.В. Колчака, подробнее рассматривается в
недавно вышедшей книге В.Ж. Цветкова, к которой и отсылаю
всех интересующихся)1. Но тогда зачем вообще проводилось
какое-то формальное следствие, если объявленный вне закона может быть казнён непосредственно после установления
его личности? Словом, они сами запутались в противоречиях.
Характерно, что даже непосредственные руководители
1 Цветков В.Ж. Адмирал Колчак: «преступление и наказание» Верховного правителя России. М., 2018. С. 34.
163
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
расстрела (С. Чудновский, И. Бурсак) в своих воспоминаниях
признавали, что адмирал встретил смерть с солдатским мужеством, сохранив достоинство и перед лицом смерти1.
Но главное: ни о каких «военных преступлениях против
мира и человечности», о которых лепечут современные суды, отказывая А.В. Колчаку в формальной реабилитации, речи не
шло. Установленные ранее Гаагской конвенцией 1907 г. законы и обычаи ведения войны (включая обращение с военно-пленными, с мирным населением и т. д.) — кстати, первыми
их нарушила Германия уже в ходе Первой мировой войны —
касались только международных, межгосударственных войн и
ничего не говорили о войнах гражданских: в их отношении никаких норм международного права просто не существовало.
Казни заложников-военнопленных были формально запрещены лишь Женевской конвенцией 1929 г. Термин же «военные
преступления» стал применяться лишь после Нюрнбергского
процесса 1945–1946 гг. над главарями Третьего рейха.
Репрессивное законодательство Колчака — как и всё
остальное законодательство его правительства — опиралось
на аналогичное законодательство дореволюционной России, начиная с «Положения об усиленной и чрезвычайной охране» 1881 г. Практически все чрезвычайные меры против повстанцев и партизан, санкционированные А.В. Колчаком и
его правительством в чрезвычайной обстановке бунтов, повторяли аналогичные меры правительства П.А. Столыпина (с
карательными отрядами, военно-полевыми судами и проч.) против революционеров в 1906–1907 гг. Соответственно, по-встанцы и партизаны рассматривались не как «комбатанты»
неприятельской державы в соответствии с правилами Гаагской конвенции (которых, например, запрещалось заставлять
воевать против своего отечества), с соответствующими правами при взятии в плен и т. д., а как бунтовщики и преступни-1 Чудновский С.Г. Конец Колчака // Годы огневые, годы боевые.
Сб. воспоминаний. Иркутск, 1961; Бурсак И.Н. Конец белого адмирала // А.В. Колчак. Последние дни жизни. С. 294.
164
Глава 6. «Белый террор» и вопрос о реабилитации
ки. Аналогично (и даже хуже) относились к своим противникам и красные.
Теперь о самом «белом терроре». Как уже говорилось, при
Колчаке существовал особый порядок при расследовании дел, связанных с большевизмом. Для них в каждом судебном окру-ге назначался особоуполномоченный МВД, с последующим
направлением дел в окружную следственную комиссию при
окружном суде; председатель каждой такой комиссии (на правах вице-губернатора) назначался МВД, а члены — 3 от Министерства юстиции и 1 штаб-офицер по назначению начальника гарнизона1.
Другое дело, что в условиях Гражданской войны восстановление судебной системы не было закончено. Особую роль
играли военно-полевые и военно-окружные суды, выносив-шие скорые смертные приговоры; к их ведению относились
дела о тяжких государственных преступлениях. Был восстановлен и дореволюционный внесудебный институт админи-стративной ссылки2. В целом законодательство ужесточилось, что было вызвано чрезвычайными обстоятельствами Гражданской войны. 4 апреля 1919 г. было принято специальное
«Положение о лицах, опасных для государственного порядка вследствие прикосновенности их к бунту, начавшемуся в
октябре 1917 года»3. Дополнения к статьям 99 и 100 дореволюционного Уголовного уложения, принятые в декабре 1918 г., предусматривали наказание вплоть до смертной казни за «вос-препятствование к осуществлению власти»; при желании эту
растяжимую формулировку можно было трактовать очень широко, чем часто пользовались военно-полевые суды. Вводилась смертная казнь за покушение на насильственный переворот или на жизнь Верховного правителя (дополнение к ст. 99).
Подготовка покушения на жизнь Верховного правителя нака-зывалась каторжными работами (ст. 101), а печатное или пу-1 ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 14. Д. 245. Л. 44.
2 Звягин С.П. Указ. соч. С. 63.
3 ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 4. Д. 18. Л. 253–254.
165
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
бличное оскорбление его личности — тюремным заключени-ем (ст. 103). Ст. 329 карала каторгой за умышленное неиспол-нение распоряжений правительства в обстановке военного
времени. Каторжными работами наказывалось даже укрыва-тельство большевиков1. Впрочем, правительство стремилось
действовать в правовых рамках: так, предварительный внесудебный арест не мог длиться более двух недель2. При этом
пенитенциарная система была рассредоточена: тюрьмы находились в ведении Министерства юстиции, концлагеря — в
ведении Военного министерства (в условиях военного времени, поскольку там содержались и военнопленные)3.
Сам Верховный правитель прямо говорил: «Я приказываю
начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов.
Или мы их перестреляем, или они нас. Так было в Англии во
время войны Алой и Белой розы, так неминуемо должно быть
и у нас и во всякой гражданской войне»4. Его приказ по армии
от 14 мая 1919 г. гласил: «Лиц, добровольно служащих на стороне красных… во время ведения операций… в плен не брать
и расстреливать на месте без суда; при поимке же их в дальнейшем будущем арестовывать и предавать военно-полевому
суду»5. Согласно разработанным в апреле 1919 г. «временным
правилам», въезжавшие из-за границы русские подданные
представляли правоохранительным органам «удостоверения о
непричастности к большевизму». В марте был издан приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего о предании
военно-полевому суду «за государственную измену» офицеров
1 Постановление Совета министров о временном изменении ст.ст.
99, 100, 101 и 103 Уголовного уложения и ст. 329 Уложения о нака-заниях, 30 ноября 1918 г. // Правительственный вестник. 1918. 8 декабря; Законодательная деятельность Российского правительства
адмирала А.В. Колчака. Вып. 1. С. 36–37.
2 ГАРФ. Ф. р-147. Оп. 1. Д. 50. Л. 23.
3 ГАРФ. Ф. р-1700. Оп. 4. Д. 3. Л. 55.
4 Гинс Г.К. Указ. соч. С. 449.
5 Русская армия (Омск). 1919. 16 мая.
166
Глава 6. «Белый террор» и вопрос о реабилитации
и генералов, служивших в Красной армии, за исключением
добровольно перешедших на сторону белых. Циркуляр МВД