20 тыс. человек.
Важно другое: если белогвардейские власти в лице их высших руководителей всё-таки старались ввести репрессии в
какие-то рамки законности и пресекать злоупотребления, то
1 Сибирская жизнь. 1919. 22 мая.
175
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
советская власть своими актами всячески поощряла, выражаясь словами В.И. Ленина, «энергию и массовидность террора». И в этом принципиальная разница между красным и белым террором.
Почему же в таком случае никто сегодня не судит за «военные преступления» лидеров большевиков и не демонтирует
памятники и названия в их честь, когда они с юридической и с
моральной стороны виновны гораздо более белых вождей? На-помню о фарисейском заявлении Смольненского районного
суда Санкт-Петербурга, постановившего в 2017 г. по требованиям «красных» активистов демонтировать новую мемориаль-ную доску А.В. Колчаку, о том, что-де увековечения достойны
лишь люди, «морально безупречные» (это большевики-то?) и
чей авторитет «признан всеми членами общества». Ни под то, ни под другое определения В.И. Ленин и его сообщники ни-коим образом не подпадают. Между тем их многочисленными
статуями, установленными ещё в советские времена (одному
Ленину, по некоторым подсчётам, их более 5 тысяч), и назва-ниями в их честь по-прежнему густо усеяна вся Россия. Любые попытки их сноса вызывают взрыв агрессии со стороны
ревнителей их памяти. Эти ревнители были не очень-то сме-лыми, когда в 1991 г. рушился СССР, никто из них не вышел
тогда на защиту «родной партии» и советской власти. Теперь
же, видя отсутствие непосредственной опасности для себя, они осмелели. Когда же возводятся отдельные памятники или
даже просто мемориальные доски деятелям Белого движения, это вызывает с их стороны настоящую истерику, а то и судебные иски (к счастью, удалось отстоять единственный в России полноценный памятник А.В. Колчаку в Иркутске, иск о
сносе которого предъявлялся в этом году активистами секты
С. Кургиняна и был отклонён Кировским районным судом
Иркутска на том формальном основании, что в законе нет за-прета на увековечение памяти «нереабилитированных» лиц, а
решение Смольненского суда С.-Петербурга не является примером, поскольку в России, в отличие от Великобритании, отсутствует «прецедентное» право). Тем не менее «охранители»
176
Глава 6. «Белый террор» и вопрос о реабилитации
советского наследия поднимают бурю в стакане воды по любому поводу, хотя в современной России всего 3 полноценных
памятника белогвардейским деятелям (А.В. Колчаку в Иркутске, Л.Г. Корнилову в Краснодаре и С.Л. Маркову в г. Сальске
Ростовской области) да десятка полтора мемориальных досок.
Что не идёт ни в какое сравнение с тысячами следов языческо-го поклонения Ленину и его сообщникам.
И уж совершенно нелепы попытки наиболее ретивых
«красных охранителей» провести параллель между белыми и
нацистами либо «власовцами». Участие части белоэмигрантов
в коллаборационистском движении времён Второй мировой
войны совершенно не даёт оснований для этого, потому что, во-первых, не меньшая (если не большая!) часть бывших белых
(как оставшихся в СССР, так и в эмиграции) занимала проти-воположные позиции, как тот же генерал А.И. Деникин. Ничего общего в белой идеологии с идеологией немецких наци-стов и итальянских фашистов также не прослеживается. Белое
движение в корне отличали от фашизма три момента. 1) Имперская идея, лишённая этнического национализма (в фашиз-ме первичен именно он, а имперская идея вторична). Не было
и свойственного фашизму культа государства и вождя: девиз
«Единая неделимая Россия» предполагал скорее неделимость
исторического пространства, но не абсолютный культ государства как такового, патриотизм не посягал на права личности
и неприкосновенность частной собственности. 2) Отсутствие
жёсткого государственного регулирования экономики — у белых, как мы видели, она носила вполне либеральный характер.
Белые сочетали либерализм в экономике с умеренным консер-ватизмом в политике. Нет тут никакого места фашизму. 3) Отсутствие тоталитарной однопартийной диктатуры. Была, как
мы видели, военная диктатура с относительной свободой партий (кроме большевиков) и ограниченной свободой печати —
правящей же партии, являвшейся носителем государственной
идеологии в Италии при Муссолини и в Германии при Гитле-ре, не было вообще. По второму и третьему параметрам фашизм
как раз ближе к большевизму, чем к белогвардейцам.
177
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
Некоторые современные историки, как тот же В.Ж. Цветков, с учётом изложенных обстоятельств делают вывод, что
А.В. Колчак вполне может быть реабилитирован в соответствии с Законом РФ от 18 октября 1991 г. «О реабилитации
жертв политических репрессий» (наряду с другими деятелями
Белого движения, за исключением тех, кто в ходе Второй мировой войны стал на путь сотрудничества с нацистами). Не бе-русь однозначно утверждать или оспаривать это мнение, т. к.
формулировки данного закона не везде точны и допускают
разные толкования. Мне кажется, вопрос в другом. Вспомним: ни Ленин, ни другие большевики и революционеры, в своё
время неоднократно судимые до революции «царским режимом», не добивались, придя к власти, собственной «реабилитации», более того — они гордились приговорами «царских» судов как свидетельством своей борьбы, стаж каторги и ссылки
у них считался почётным. По той простой причине, что они не
считали себя правопреемниками дореволюционной России —
наоборот, они ниспровергли «проклятое прошлое», гордились
этим и шли вперёд к вожделенной «мировой революции». Современная же Российская Федерация, напротив, юридически
считается правопреемником СССР. Правда, её лидеры и лично президент В.В. Путин выступают за единую линию исторической преемственности как от Российской Империи, так и от
Советского Союза. Это возможно в плане перенимания, скажем так, лучшего из практики того и другого государств, но
невозможно в целом, а именно потому, что рождённый революцией СССР отрицал свою преемственность от дореволюционной России. И в этом вся загвоздка. Думается, рано или
поздно придётся дать ответ, чьими же преемниками мы являем-ся (того и другого одновременно — не получится). И тогда всё
само встанет на свои места.
178
Приложение.
Высказывания об
А.В. Колчаке современников
и историков
1. Высказывания соратников, современников и историков об А.В. Колчаке
Из дневника контр-адмирала В.К. Пилкина.
Запись 19 января 1919 г.: «Был у П.О. Шишко, вернувшего-ся из плена… Он герой, безусловно, но мне не нравятся такие
герои. На вид скромный, он в глубине души преисполнен гор-дости… “Орёл! Орлище!” — говорит о нём милейший Лушков.
Не орёл, а дятел! Орёл — это Колчак, вот кто орёл, с широким
полётом, с быстрой мыслью. А этот говорит: “Предупреждаю
вас, что буду беспощаден”. Отчего же он не был беспощаден, когда разразилась революция?»1.
Запись 22 октября 1920 г.: «Были у Юденичей. У них генерал [Н.Н.] Головин с женой… Я его спрашивал об А.В. Колчаке. Я был рад, когда Головин при Юдениче сказал мне, что
Колчак самый замечательный человек, которого он встретил в
своей жизни»2.
Из очерка контр-адмирала В.К. Пилкина «Два адмирала»:
«В наружности его было что-то орлиное… Взгляд был орлиный. Выражение лица было суровое. При этом неожиданно, удивительно приятная, мягкая весёлая улыбка…
Был ли Колчак жесток? Он был бешено вспыльчив…
Из песни слова не выкинешь! Молодым офицером на “Асколь-де” Колчак действительно жестоко дрался, и его принуждены
были останавливать начальники и сослуживцы…
1 Пилкин В.К. В белой борьбе на Северо-Западе. М., 2005. С. 89–90.
2 Пилкин В.К. Указ. соч. С. 382.
179
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
С годами, продвигаясь по службе, Колчаку пришлось занимать посты, где уже не приходилось “брататься”, но репутация
жестокости прилипла к Колчаку. “Александр Васильевич, —
писал ему… адмирал Непенин, — ты опять задумал какую-то
операцию. Вспомни, какие праздничные дни стоят! Крови захотелось? Так я пришлю тебе барана, зарежь его на шканцах”…
Но из песни слова не выкинешь, и Колчак не поднял после потопления неприятеля плававших и цеплявшихся за его миноносец немцев…
Колчак был высокообразованным моряком…
…Говорил он очень хорошо, всегда с большим знанием
дела, всегда думая то, что он говорил, и всегда чувствуя то, что
думал, т. е., по мысли Кони, обладал необходимыми для настоящего оратора данными. И действительно, он был “орато-ром Божьей милостью”. Речей своих не писал, образы и мысли