Такова была его жизнь на протяжении шестнадцати лет, когда Финн, рвавшийся в путь сильнее своих верных псов Брана и Скеоланга, постоянно следовал за ним по пятам.
Жуткий вой псов Финна все еще звучал в голове Диармайда, и тот вздрогнул и проснулся.
Тишина ночи успокаивала, а глубокое дыхание спящей рядом Грайне напомнило, что теперь все кончено. Теперь он был в безопасности: Финн простил его.
Грайне повернулась во сне, и Диармайд взглянул на ее мудрое лицо, черты которого едва очерчивались в свете луны. Грайне, прекрасная дочь верховного короля Ирландии… сколько боли он перенес, чтобы быть с ней!
Он вспомнил тот день, такой далекий, что казалось, будто он пришел из другого мира. Он был из войска Фианны, состоящего из самых доблестных и преданно следовавших за Финном Маккулом воинов, всею душой готовых помочь ему защитить Ирландию от малейшей опасности. В те дни он был молод и красив, густые каштановые волосы обрамляли его лицо, при одном взгляде на которое щеки любой молодой девушки тут же окрасились бы румянцем. Все они готовы были упасть к его ногам, ибо на лбу у него красовался знак любви – родинка, которая моментально сводила всех женщин с ума.
В тот день его пригласили на пир по случаю помолвки Финна. Спустя столько лет его капитан наконец оставил свои страдания и, решив снова жениться, нашел прекрасную пару. Молодой девушкой, на которой он должен был жениться, стала Грайне, дочь верховного короля Ирландии.
Диармейд был рад за своего капитана: он знал, насколько болезненной была потеря Садб, и желал своему капитану только счастья.
Когда воин вошел в просторную залу, собравшиеся приветствовали его с радостью. Чтобы встретиться с друзьями с открытым лицом, Диармайд снял шлем и отбросил с лица прядь каштановых волос.
Он не заметил, что рядом с ним стояла прекрасная молодая девушка, которая невольно увидела его родинку.
Вместе с Конаном Диармайд направился к богатому угощениями столу, но девушка продолжала смотреть на него все более задумчивым взглядом.
Вечер подходил к концу, и герой беззаботно пировал, слушая песни бардов, смеясь и шутя со своими боевыми товарищами. Внезапно он почувствовал, как на его плечо легла нежная рука. Он обернулся и увидел Грайне.
– Я не хочу выходить замуж за Финна! Волосы у него седые, и сил у него скоро не останется. Мне нужен такой молодой и доблестный воин, как ты! Забери меня отсюда, о храбрый герой! Если мы уйдем сейчас, никто не заметит! – прямо сказала она ему. Услышав эту речь, Диармайд чуть не подавился куском мяса.
– Как ты можешь просить меня о таком? Я верен своему капитану и никогда, никогда не отниму у него невесту! Хоть ты и правда очень красива, я не стану сбегать с тобой. Вот увидишь, Финн будет прекрасным мужем: хоть он уже не молод, но полон сил и бесконечного мужества!
Грайне закусила губу, а затем добавила:
– Мне жаль, что ты не хочешь идти со мной, но тебе придется. Если я не ошибаюсь, ты связан гейсом, обетом друидов, и умрешь, если не будешь его соблюдать. Твой гейс требует, чтобы ты никогда не смел вызывать недовольство женщины, так что отказ обрекает тебя на весьма печальную участь.
– Довольно! – прервал он девушку, разъяренный тем, что ему придется не только оставить пир, но и похитить невесту своего капитана. Однако у него не было выбора. – Знай, что я делаю это только потому, что к этому принуждает меня обет. Мы уйдем, но уж точно не как возлюбленные. Ты обещана Финну!
Они ушли вместе, и вскоре один из воинов Фианны заметил отсутствие Грайне. Ее стали искать повсюду, пока кто-то не проговорился, что видел, как она убегала с Диармайдом.
– Как он мог, этот предатель! – воскликнул Финн в ярости. – Может быть, он считает, что с его красивым лицом все женщины должны принадлежать ему? Найти его и вернуть Грайне в крепость!
Последующие дни, месяцы и годы были изнурительными. Диармайд никогда бы не хотел проявить неуважение к своему капитану, и однажды у него появилась возможность объяснить это товарищу, который пришел к нему вести переговоры.
Воины Фианны любили его, ведь до недавнего времени они бок о бок сражалась вместе, поэтому у них не было желания нападать на несчастного, и когда Финна не было с ними, они делали вид, что упустили беглецов из виду, а сами указывали им более безопасный путь.
Финн кипел от ревности. Он всегда восхищался доблестью Диармайда, но не мог стерпеть того, что все молодые девушки падают в его объятия. И теперь, когда его невесту постигла та же участь, он не собирался останавливаться, пока не настигнет и не покарает воина.
Столкнувшись с такой яростью, воины Фианны тщетно пытались успокоить его и убедить отказаться от своего безжалостного плана.
Диармайд и Грайне пережили множество испытаний, спасаясь бегством от рассвета до заката, строя импровизированные убежища и заметая следы. Поначалу Диармайд надеялся, что Финн найдет их и заберет свою невесту, чтобы все вернулось на круги своя, но со временем он понял, что это невозможно.
Гнев Финна не утихал, напротив, с каждым днем он злился все больше. Теперь Диармайд знал, что он больше не сможет быть частью войска Фианны и вернуть Грайне ее законному жениху, не обрекая себя на гибель.
У него не было другого выбора, кроме как держаться за то, что у него осталось, и со временем двое беглецов становились все ближе и ближе друг к другу.
– К счастью, те трудные годы прошли, – сказал себе Диармайд, глубоко вздохнув и поудобнее устроившись под одеялом. Он погладил черные волосы Грайне, такие же красивые, как и раньше, несмотря на то что она подарила ему пятерых детей.
Финн, наконец, позволил убедить себя забыть эту женщину, которая явно не желала с ним быть, но ему потребовалось шестнадцать долгих лет, чтобы смириться с этим решением.
Поэтому Диармайд и Грайне перестали бежать и счастливо обосновались в небольшом доме, где создали семью и тихо жили вдали от Финна и Фианны.
Однако в ту ночь в воздухе витало что-то странное.
Далекий лай собак снова раздался эхом в ночи, и Диармайд задумался, кто же мог охотиться в такой поздний час.
Он встал и оделся, хотя женщина, зевая, уговаривала его остаться в постели. Но Диармайд чувствовал, что его влечет таинственная сила, как будто судьба ждала его снаружи.
Углубившись в лес и очутившись среди высоких деревьев, скрывавших бледный свет луны, он внезапно почувствовал страх. Среди теней могли прятаться самые разные существа, и он был уверен, хотя и не мог этого объяснить, что в зарослях скрывается свирепый зверь.
Он шел на лай пса по дорожке, поднимаясь все выше и выше, пока не достиг вершины холма, где растительность была более редкой.
Именно там он увидел Финна Маккула, чью фигуру серебряным светом окутывала луна.
Диармайд остановился на месте, вспоминая годы, проведенные на службе человеку, которого он когда-то уважал и которым восхищался и который потом назвал его заклятым врагом. В этот миг ему пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, что капитан Фианны в конце концов простил его, позволив ему жить с Грайне. Лелея эту мысль, он направился к Финну.
– Что ты делаешь здесь глубокой ночью? – спросил он своего бывшего полководца.
– Я охочусь! – ответил Финн, и на мгновение Диармайд снова почувствовал себя добычей.
Рычание Брана доносилось из чащи леса, и это значило, что добыча должна была находиться в лесу. Это несколько успокоило воина.
– Какой необычный час для охоты! – заметил Диармайд, показывая, что решение Финна ускользает от него.
– О, моя добыча крайне опасна. Это кровожадный кабан, который уже доставил неприятности моим лучшим людям. Он убил тридцать из них, бросившись на них и вонзив бивни в их тела, – объяснил Финн.
– Я бы помог тебе, – искренне предложил Диармайд. – Однако поклялся своему приемному отцу, богу любви Энгусу, что никогда не столкнусь с кабаном. Не знаю, почему он заставил меня пообещать такое, но не хочу нарушать свое слово.
Финн ответил с тревожной улыбкой:
– Я знаю, почему. Ты был еще ребенком, поэтому не помнишь, но я думаю, когда придет время, ты все поймешь!
С этими словами он ушел, оставив Диармайда одного на вершине холма. Все это выглядело действительно странно, но у него не было времени подумать об этом, потому что громкое рычание и сильный шорох в кустах возвестили о приходе кабана.
Это было необычное животное: гигантский зверь без ушей и хвоста. Налитые кровью глаза его светились нездоровым блеском, неудержимым желанием мести.
По тому, как он бросился на него, опустив голову для удара острыми клыками, Диармайд понял, что кабан нападает не случайно, словно всю жизнь ожидая этого момента.
Вдруг Диармайд уловил, как что-то знакомое промелькнуло в глазах свирепого животного.
Словно из прошлого, до него вновь донесся лай собак, заглушаемый криками мужчин, пытавшихся остановить драку.
В тот вечер на пиру царил хаос. Он с трудом вспомнил, как Бран и Скеоланг дрались с другими собаками. Тогда он видел немногое, потому что был настолько мал, что ему было трудно долго держать голову над большим деревянным столом.
В те времена Диармайд еще не присоединился к Энгусу, своему приемному отцу, и жил с Донном, своим настоящим отцом. Этот суровый человек сидел рядом с ним, и когда собаки ощетинились и стали показывать клыки, Донн, как и многие другие, вскочил и попытался успокоить животных. Именно тогда он услышал леденящий душу треск.
Ребенок не больше Диармайда, маленький сын служанки, пытался уйти от драки, но оказался между ног Донна, который своими железными мускулами раздавил его, даже не осознавая этого.
Собаки сразу успокоились, и в комнате воцарилась страшная тишина.
– Ты убил этого мальчика! – воскликнул кто-то, указывая на Донна и заметив смятение среди присутствующих.
– Это собаки! – пытался оправдаться Донн, но Финн покачал головой.
– Бран и Скеоланг не способны причинить вреда ребенку. Осмотрите тело, и, если обнаружите следы укусов и царапин, я буду нести ответ! – заявил Финн, уверенный в своих любимых псах.