В. В. Замулин. Почему советское командование отказалось окружать белгородско-харьковскую группировку вермахта в августе 1943 г
Один из важных аспектов истории Курской битвы, который слабо освещён в отечественной историографии, является проблема планирования наступательной операции «Полководец Румянцев», которая проводилась на её втором этапе. Современное состояние историографии не даёт однозначного ответа на вопрос, почему Ставка ВГК при наличии значительного численного превосходства советских войск и благоприятной конфигурации линии фронта, отказалась от проведения в начале августа 1943 г. операций на окружение сил левого крыла ГА «Юг» (4-я ТА и АГ «Кемпф»).
Следует подчеркнуть, что и советские, и российские учёные сравнительно мало уделяли и уделяют внимания контрнаступлению Красной Армии летом 1943 г. Подтверждением этого может служить тот факт, что за минувшие более чем 70 лет не издано ни одного отдельного крупного научного труда по данной тематике. Тем не менее в советский период книг и статей по этой проблематике выходило больше, чем сегодня. Поэтому обратимся к работам, изданным до 1991 г., чтобы понять, как их авторы объясняли отказ советской стороны от попытки повторить Сталинградский триумф в районе Харькова.
Наиболее востребованным трудом, который широко используют большинство исследователей битвы под Курском, являются воспоминания непосредственного участника разработки Белгородско-Харьковской наступательной операции, с мая 1943 г. начальника оперативного управления Генерального штаба РККА, генерала армии С.М. Штеменко. Первый аргумент, который автор приводит, объясняя причину отказа от плана окружения, – нахождение в этом районе значительных силы противника. «Здесь сидели 4-я немецкая танковая армия и так называемая оперативная группа «Кемпф», – подчеркивает он. – В общей сложности – 18 дивизий, в т. ч. 4 танковые»[841].
Безусловно, группировка противника, противостоявшая Степному и Воронежскому фронтам, не была слабой, но, судя по архивным источникам, утверждать, что её силы были «очень велики», явное преувеличение. Начавшееся 12 июля 1943 г. наступление советских войск в районе Орла, а затем и в Донбассе вынудили командование сухопутных сил Германии направить в эти районы наиболее боеспособные формирования из-под Харькова и Белгорода. Особенно существенные силы были изъяты из состава 4-й ТА генерал-полковника Г. Гота. Так, во второй половине июля для усиления ГА «Центр» из её 48-го тк в орловскую дугу было переброшено самое сильное соединение ГА «Юг» – мд «Великая Германия» с батальоном новых танков «пантера», а для усиления обороны против наступавших войск Южного и Юго-Западного фронтов, в район Донбасса были направлены весь 2-й тк СС, 3-я тд 48-й тк и тд СС «Викинг» из последнего резерва ГА «Юг» – 24-й тк. Кроме того, 10 июля 1943 г. англо-американские войска высадились на Сицилии, в связи с чем в Италию была спешно переброшена треть сил корпуса СС – мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» без техники. Кроме того, потенциальная угроза высадки англо-американского десанта не только оттягивала на себя силы с востока, но и не давала Германии направлять сюда существенное подкрепление из Европы. Таким образом, «бронированный кулак» 4-й ТА, сформированный к началу июля 1943 г. из 9 танковых и моторизованных дивизий для удара на Курск, к этому времени был распылён. На это обращал внимание и штаб Воронежского фронта в отчёте об операции «Полководец Румянцев»: «Благодаря развитию активных наступательных действий Красной Армии на других фронтах немцы не могли усилить свои войска против Воронежского фронта свежими соединениями… а наоборот, некоторые танковые дивизии с участка Воронежского фронта перебросили на другие фронты. Тем самим немецкие войска не были готовы к предстоящим наступательным действиям войск Воронежского фронта»[842].
А теперь, чтобы понять уровень боеспособности оставшихся танковых соединений 4-й ТА, которая действовала перед Воронежским фронтом, обратимся к трофейным источникам из Национального архива США. На 2 августа 1943 г. в её составе было три дивизии (6-я, 11-я и 19-я тд) и несколько отдельных подразделений, в которых в общей сложности насчитывалось в строю 206 бронеединиц (156 танков и 55 штурмовых орудий)[843], а в АГ «Кемпф», которая оборонялась перед Степным фронтом, на 3 августа числилось всего 112 танков и самоходок (9 «тигров», 103 штурмовых орудия и САУ ПТО «Хорниссон»)[844]. Итого 318 единиц бронетехники. Причем 202-й дивизион штурмовых орудий (31 StuG) 4-й ТА находился на её левом фланге, в полосе 7-го ак, который на первом этапе операции непосредственного участия в отражении удара войск Ватутина не принимал. Кроме того, в первых числах августа 1943 г. в полосу 4-й ТА подошла 7-я тд, имевшая в строю 64 танка. Однако ни командование армии, ни командование ГА «Юг» использовать её по своему усмотрению не могли, т. к. до 3 августа включительно она находилась в резерве ОКХ и подчинялась только Берлину. В отечественной военно-исторической литературе встречается упоминание о том, что перед ударом на Харьков командующий АГ «Кемпф» генерал В. Кемпф получил 3-ю тд. Действительно, 2 августа такое сообщение в штаб его группы поступило[845], но, во-первых, Берлин подчинил её ГА «Юг» для обеспечения левого фланга 4-й ТА, во-вторых, первые эшелоны с войсками этой дивизии начали прибывать в Харьков только 5 августа 1943 г.[846], т. е. уже в разгар советского наступления, а в бой вступать только через два дня. Таким образом, перед операцией «Полководец Румянцев» на левом фланге ГА «Юг» фактически находилось в строю всего 397 танков и штурмовых орудий. Для сравнения, на 31 июля 1943 г. численность танков только в Воронежском фронте составляла 1753, из которых лишь 245 находилось в ремонте[847], а к началу операции число его бронетехники заметно увеличится.
В значительной степени обескровлены были и пехотные соединения армии Гота. Об этом трофейные источники тоже наглядно свидетельствуют. Вот, например, в каком состоянии находилась одна из двух пехотных дивизий 48-го тк за неделю до начала советского наступления. «Боевой состав 332-й пд приведён в готовность, дивизия остро нуждается в пополнении, поскольку ей назначен более широкий участок фронта, – отмечается в корпусном журнале боевых действий за 31 июля. – Каждый полк имеет нехватку 500–700 человек, включая штабы и роты тяжёлого вооружения… Согласно донесению армии в группу армий, 332-я пд в настоящее время не пригодна даже для обороны (!). Выделяемый ей широкий фронт ни в коем случае не удастся надежно прикрыть от проникновения разведгрупп противника. Дивизия потеряла в прошлых боях 3455 человек, 11 ручных пулеметов, 51 станковый пулемет и 39 миномётов. Поэтому командованию корпуса очевидно, что использование одной только 57-й пд не даёт гарантий против не вполне ясных планов противника, хотя эта дивизия находится в лучшем состоянии»[848]. Такие же проблемы испытывали и войска АГ «Кемпф». Например, в ориентировке её 11-го ак утром 3 августа 1943 г. отмечено: «320-я пд крупных боёв не вела, ограничивалась контратаками плацдарма [у с. Нижний Олыианец. – В.З.] отдельными штурмовыми группами…. Наши войска в этом районе сильно истощены. И слабо готовы даже для обороны»[849]. Приведенные выше цифры и данные взяты из трофейных источников, поэтому возникает вопрос: знало ли командование Воронежским фронтом о тяжёлом положении соединений ГА «Юг», находившихся перед ним? Документы из ЦАМО РФ подтверждают должную степень его информированности. «Дивизии противника были потрёпаны и не пополнены»[850], – отмечено в докладе 6-й гв. А, которая была развёрнута на направлении главного удара этого фронта. Подобные утверждения встречаются и в документах штаба 1-й ТА, которая вводилась в прорыв в полосе 6-й гв. А: «После наступательных и оборонительных боёв при отходе на старый рубеж обороны дивизии противника имели значительные потери и к началу нашего прорыва пополнились лишь частично. Их укомплектованность – до 50–60 % как в личном составе, так и в материальной части»[851].
По советским данным, группировка 4-й ТА и АГ «Кемпф» насчитывала примерно 200 000 солдат и офицеров (боевой состав), до 600 танков и 3000 орудий[852]. Цифра явно завышенная. Тем не менее, если даже принять её за основу и сопоставить с данными по Воронежскому и Степному фронтам, соотношение окажется: по людям 3,2:1, по танкам 4,0:1, по артиллерии 4,0:1[853] в пользу советских войск. Подчеркнём, что эти цифры были известны советской стороне уже на стадии разработки плана «Полководец Румянцев». Поэтому трудно согласиться с выводом С.М. Штеменко о том, что боевая мощь 4-й ТА и АГ «Кемпф» расценивалась и руководством фронтов и Ставкой ВГК в качестве непреодолимого препятствия для проведения операции на окружение. Кроме того, уместно напомнить, что конфигурация линии фронта в районе Белгорода, как и в случае проведения операции «Кольцо» под Сталинградом, благоприятствовала нанесению концентрических ударов. Войска Ватутина охватывали белгородско-харьковский выступ с северо-запада, а силы Конева с востока имели перед своим фронтом реку Северский Донец, которая в случае окружения позволяла им удерживать оборонительную часть своего фронта без привлечения значительных сил.