ряжение задержать запланированную отправку на фронт около 150 призывников «фольксдойче». Кроме того, штаб Эльверфельдта потребовал более тщательно изучать прибывающее пополнение в учебных частях[360]. Свидетельством того, что эта тенденция шла по нарастающей, явится переход на сторону Красной Армии уже в
ходе операции «Цитадель» ряда военнослужащих 9-й А, среди которых будет и исполняющий обязанности командира 2-го батальона 11-го моторизованного полка 9-й тд обер-лейтенант Г. Франкенфельд[361], по национальности немец. Представить такое, например в 1942 г. – крайне трудно.
И тем не менее следует отдать должное нашему противнику: немецкая военная машина в это время, хотя и с возрастающим напряжением, но работала все ещё исправно. Поэтому советская армейская разведка справедливо указывала на то, что «в целом политико-моральное состояние частей противника, действующих против 13-й А, остается удовлетворительным»[362].
А теперь рассмотрим численность ударной группировки Моделя, т. е. войск, выделенных непосредственно для реализации «Цитадели». В операции планировалось использовать все соединения армии, кроме 20-го ак и 102-й пд из 46-го тк, которые тем не менее должны были поддерживать наступающих соседей своими огневыми средствами с места. Следовательно, в боевой клин вошли 18 дивизий: 13 армейских (4 танковых (2, 9, 18 и 20-я), 9 пехотных и штурмовых (6, 7, 31, 86, 216, 258, 292, 383 и 78-я), 3 – из резерва ГА «Центр» (10-я мд без танков), а также 2 – из «группы Эзебека» (4 и 12-я тд). Списочный и боевой состав этих соединений на 4 июля 1943 г. приведен в таблице № 1.
Кстати, в своих мемуаровах Э. фон Манштейн отмечает, что ГА «Центр» для наступления выделила якобы не одну, а две моторизованные дивизии[363]. Российский исследователь полковник А.В. Лобанов называет даже её номер – 20-я и добавляет, что она, вместе с 8-й тд, находилась в резерве Клюге[364]. Возможно, фельдмаршал имел в виду 36-ю пд. Она действительно была моторизованной, но задолго до начала Курской битвы. Уже с середины 1942 г. это соединение комплектовалось как обычное пехотное, хотя и именовалаось моторизованным, а к началу июня 1943 г., вероятно, её переименовали, т. к. в трофейных документах 9-й А за июль она уже проходит, так же как и её полки, как пехотная. Что же касается 20-й мд, то в архивных источниках за период «Цитадели» такое соединение в действиях на орловской дуге не упоминается.
Как видно из приведённых данных, Модель сформировал костяк ударного клина по иному принципу, не как его сосед Манштейн. Основу его группировки составляли не танковые, как в ГА «Юг», а пехотные дивизии[365], в которых числилось 118 583 военнослужащих (с учетом пяти егерских батальонов их боевой состав[366] насчитывал 39 212 человек), т. е. 35,8 % от общей численности армии или 61,8 % от личного состава, привлекавшегося для «Цитадели» (без учета 12-й тд). Средняя численность одной пехотной дивизии оставалась низкой и составляла 11 853 человек, при боевом составе 3578 и средней численности одного пехотного батальона 392 военнослужащих. Из всех дивизий по численности заметно выделялась только 78-я штурмовая, которая была самой многочисленной в армии. На 4 июля 1943 г. она располагала 15 961 военнослужащими при боевом составе 4545 и средней численности одного батальона (из шести) – 660 чел. А самой слабой являлась 216-я пд, в ней числилось 10 059 солдат и офицеров при боевом составе 2802 и средней численности пехотного батальона (из шести) 354 чел.
Тем не менее даже при не полностью укомплектованном штате средняя пехотная дивизия 9-й А по общей численности превосходила однотипное соединение Центрального фронта (стрелковую дивизию) примерно на 4000 чел. Однако если учесть, что именно пехотные дивизии должны были решить главную задачу первого, наиболее важного, этапа «Цитадели» – пробить советскую глубоко эшелонированную оборону, то эти цифры не выглядят значительными, и становится понятным, почему Модель на протяжении всей подготовки к наступлению настойчиво ставил и перед Клюге, и перед ОКХ два основных вопроса: усиления армии тяжелой бронетехникой прорыва и живой силой для пехотных соединений. Кроме того, пехотные дивизии располагали и довольно скромными артсредствами. К 27 июня все пять корпусов 9-й А имели 1189 орудий, в том числе 620 лёгких, 477 тяжёлых и 92 зенитки[367]. Их основная масса находилась в четырех ударных соединениях. В 20-м ак числилось всего лишь 161 пушка и гаубица (120/41) или в среднем 40 стволов на дивизию [368]. Это был самый низкий показатель по армии. Для сравнения, например, не самая сильная дивизия первого эшелона 13-й А Центрального фронта – 8-я стрелковая, располагала только штатными 294 артединицами (140 орудий, 125 ствольных миномётов и 22 реактивные установки М-8), а со средствами усиления – 407 (соответственно 202, 169 и 22)[369].
В танковых дивизиях (кроме 12-й тд) находилось всего 64 870 человек, т. е. 19,6 % от наличных сил армии или более 33,8 % личного состава её ударной группировки и резерва Клюге для 9-й А. Подвижные соединения (кроме 12-й тд) были более многочисленны, чем пехотные (за исключением 78-й шд), они насчитывали в среднем 12 974 солдата и офицера при среднем боевом составе 3506. Наиболее сильной являлась 2-я тд, в которой по списку числилось 14 234 человека (в боевом составе 3571), а самой слабой – 18-я тд, имевшая в строю 12 028 человек (3479). Для проведения крупной наступательной операции это были приемлемые показатели, хотя, например, танковые дивизии ГА «Юг» имели большую численность.
Ситуация с анализом численности танков и штурмовых орудий в частях и соединениях 9-й А перед Курской битвой очень похожа на то, как освещена проблема её укомплектованности живой силой. В советской историографии приводилась лишь общая цифра бронетехники, которая была собрана в двух группах армий для операции «Цитадель» – 2700 единиц[370], без детализации по армиям и тем более по дивизиям. Откуда эти данные почерпнуты, непонятно, так как авторы сносок не давали. Цифра бронетехники в армии Моделя перед началом наступления российскими учеными впервые была опубликована в 1998 г. В упомянутом выше многотомном труде сотрудники Института военной истории указывают, что 9-я А располагала 746 танками, из них 45 «тигров» и 280 штурмовых орудий [371]. Но и у этих данных отсутствует ссылка на источники, что, безусловно, снижает степень доверия к ним. В последующие годы в публикациях отечественных авторов новых данных не приводилось. За рубежом к этой проблематике также проявляется интерес, только за последние 20 лет к ней обращались Т. Енц, Н. Цетерлинг и А. Франксон, Д. Гланц и Д. Хауз. Но и там единого мнения пока нет, а большинство авторов тоже приводит цифры без указания источников. Причём при самом беглом сравнении их данных с архивными материалами выявляется существенное разночтение. Например, непонятно почему американские исследователи Д. Гланц и Д. Хауз утверждают, что каждый дивизион штурмовых орудий 9-й А, кроме 909-го, который авторы, кстати, вообще не учитывают в составе 9-й А, располагал 36 штурмовыми орудиями[372]. Хотя в то время по штату они должны были иметь 31 единицу. О том, что это требование в войсках в основном выполнялось, свидетельствуют и трофейные источники из Национального архива США[373]. Исключение составлял лишь 185-й дивизион, в котором на 1 июля 1943 г. числилось 32 САУ. Такая же «разноголосица» наблюдается и с цифрами по танкам. Опираясь главным образом на архивные материалы 9-й А, ранее не вводившиеся в научный оборот, а также на работу Н. Цетерлинга и А. Франксона[374], которая, на мой взгляд, самая достоверная в настоящее время, мне удалось определить численность всех частей и соединений ГА «Центр», выделенных для «Цитадели». Собранные данные приведены в таблице № 2.
По состоянию на 1 июля 1943 г. в четырёх корпусах Моделя числилось в общей сложности 783 бронединицы, из них 420 танков (в т. ч. 31 «тигр») и 363 штурмовых орудия (вместе с САУ ПТО «Фердинанд»). Кроме того, в «группе Эзебека» находилось 164 танка. Таким образом, для проведения операции ГА «Центр» на 1 июля 1943 г. располагала 947 боевыми машинами (584 танка, 363 штурмовых орудия и «Фердинанды»).
Танки 9-й А в основном были сосредоточены в четырёх дивизиях – 513 единиц, 505-м оттб – 46 и 656-м противотанковом полку – 25. Средняя численность дивизии составляла 87 боевых машин, или 81 % от штата[375]. Самой мощной была 2-я тд, располагавшая 118 боевыми машинами, в том числе 6 командирскими и 12 лёгкими, устаревшими Pz.ll, которые в открытом бою использовать было нельзя. Наиболее малочисленной являлась 18-я тд, в которой находилось 69 боевых машин, из них 5 командирских.
И тем не менее считаю нужным оговориться, что и эти цифры могут быть в дальнейшем уточнены. В ходе работы с архивными материалами выяснились два аспекта, которые с большой вероятностью будут способствовать этому. Во-первых, из-за острого дефицита бронетехники шло её перераспределение как между частями и соединениями внутри ударной группировки Моделя, так и между его армией и «группой Эзебека», которая подчинялась Клюге. Причём не во всех боевых донесениях каждое решение о передаче техники фиксировалось. Например, после того как штаб ГА «Центр» 21 июня уведомил полковника X. фон Эльверфельдта о том, что обещанных «пантер» армия не получит, её командующий попытался хотя бы полумерами сгладить остроту ситуацию с бронетехникой в первом эшелоне. 27 июня он распорядился,