[426]. 37-м пп командует полковник Дельмер.
Командир саперного батальона – капитан Вельниц.
Командир 1-й роты сап. батальона – ст. лейтенант Бим(?)[427]. Командир 1-го взвода 1-й роты – ст. фельдфебель Шторк; адъютант сап. батальона – лейтенант Хеер.
Вопрос: Задачи дивизии и саперного батальона.
Ответ: Задача 6-й пд и 106-й пд, по разговорам среди солдат и мл. командиров, наступать на Курск. Немцы должны одновременно наступать с юга, севера и запада с целью окружения частей Красной Армии, находящихся в языке. На других участках фронта должны наноситься демонстративные удары с целью дезориентировать русских. Наступление должно было начаться в 1–2 часа ночи 5.7.43 г. и 106-й пд должны были поддерживать танки, а 6-ю пд – 105-й дивизион штурмовых орудий. 6-я пд должна была прорвать оборону на 6 км, а затем успех должны развивать танки. Задача сап. батальона: разминирование минных полей с целью подготовки наступления.
В ночь на 5.7.43 г. группа в составе трех сапёров, шести стрелков и одного унтер-офицера, вооруженных карабинами пулеметов, получила задание проделать один проход (шириной 1,5–2 м) через русское минное поле для прохождения пехоты. Другие группы сапёров должны были позже проделать более широкие проходы для штурмовых орудий. Мины на переднем крае немецкой обороны были якобы удалены сапёрами и 106-й пд.
Вопрос: Состояние химической подготовки.
Ответ: В роте имеются противогазы с новым фильтром 1943 г. (действует 5 часов, а не 4 часа, как старый). В 1-й сап. роте имеется 6 хим. разведчиков – нюхачей. Они снабжены резиновыми комбинезонами, хим. разведчики проходили хим. подготовку в с. Муравьево (близ Ржева) в течение трех недель. 1 июня поступил приказ об обязательном ношении солдатами противогазов при себе. В сап. роте имеются один ранцевый огнемет. Огнемётчик – ефрейтор Лакса.
Газовый офицер сап. батальона – фельдфебель Гроде. В саперных ротах имеется также до 100 или больше дымовых шашек. Последнее окуривание проходило в г. Хекстер (Вестфалия) в августе 1942 г. Сигнал газовой тревоги – свистящая ракета.
Вопрос: Питание в роте.
Ответ: Солдаты получают ежедневно 750 г хлеба, 40 г масла, 40 г консервированного мяса или рыбы. Солдаты до 22-летнего возраста получают дополнительно 500 г хлеба на день и по 15 г мяса и масла. Утром и вечером солдаты пьют кофе. На день выдается по 6 сигарет или 2 сигары.
Вопрос: Настроение солдат в роте.
Ответ: Одна четверть солдат в роте верит в победу Германии. Солдаты старшего возраста в большинстве своём не верят в успешное для Германии окончание войны. Большинство молодых солдат – члены гитлеровской организации молодежи – настроены ещё довольно бодро. Дисциплина в роте строгая. Она поддерживается в основном придирчивыми унтер-офицерами. В тылу для солдат роты проводились довольно часто беседы о положении на фронтах.
Вопрос: Обстоятельства захвата в плен.
Ответ: В плен захвачен в момент разминирования наших минных полей и проделывания проходов в них в 23 часа в ночь с 4 на 5.7.43 г.
Опознавательный знак 6 пд: темно-зеленый щит с красной буквой Г (немецкой).
Номер полевой почты 1-й роты 6-го сап. батальона – 20126.
Допросили: Начальник РО ШТАРМ 13
Подполковник (Крыжановский)
в/переводчик следственной части
капитан адм. службы (Миронов)
В. Н. Замулин. Контрартиллерийская подготовка: удачное решение или «стрельба из пушек по воробьям»?
При планировании оборонительной операции Центрального и Воронежского фронтов их командование разработало ряд мер, призванных нанести германским войскам существенный урон ещё на исходных позициях для рывка к Курску. Наиболее эффективной, как ожидалось, должна была стать контрартиллерийская подготовка. В документах их штабов отмечается, что мероприятие имело главную цель – «сорвать атаку противника, не дать возможности осуществить наступление в данный момент»[428]. Это был очень масштабный замысел, для его реализации оба фронта привлекли беспрецедентные для того времени силы: 51 артиллерийский и миномётный полк, 11 полков PC и значительное число расчётов 82-мм и 120-мм миномётов, а в полосе 6-й гв. А даже использовался огонь танков и стрелковых подразделений [429]. Весь послевоенный период в официальной отечественной историографии Курской битвы контрартподготовка оценивалась как весьма удачная находка, которая была реализована «без сучка и без задоринки». А главное, в ходе её проведения противнику был нанесён существенный урон, поэтому она якобы сыграла весомую роль в срыве плана «Цитадель».
Впервые эта точка зрения была изложена в третьем томе фундаментального труда «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945», который вышел в свет во время «хрущевской оттепели». В нём отмечалось, что когда советская артиллерия открыла огонь, то «…немецкое командование оказалось застигнутым врасплох. Многие немецкие генералы и офицеры решили, что советские войска их упредили и сами переходят в наступление. Это внесло неуверенность в руководство войсками, поколебало их веру в успех операции, понизило моральное состояние солдат и офицеров». А начавшаяся позже артиллерийская подготовка провалилась «… из-за того, что система наблюдения и командные пункты врага были нарушены и управление артиллерией и авиацией ослаблено, он [противник. – З.В.] не смог нанести сколько-нибудь серьёзные потери советским войскам, в особенности хорошо замаскированной и рассредоточенной артиллерии»[430].
Эта оценка продолжала доминировать и после 1964 г., когда политическое руководство страны сменилось и взгляды на события войны стали пересматриваться. Например, в книге воспоминаний Маршала Советского Союза А.М. Василевского, опубликованной уже в 1970-е годы, отмечается: «Посоветовавшись с Ватутиным, мы решили в ночь на 5 июля провести предусмотренную планом артиллерийско-авиационную контрартподготовку, которая, как выяснилось позже, дала исключительный эффект…Даже не зная деталей результатов контрартподготовки, мы испытывали чувство большого удовлетворения её общими итогами. Гитлеровцы с трудом смогли начать наступление вместо 3 часов утра 5 июля тремя часами позже»[431]. Маршал не разъясняет, из какого источника получены данные о времени начала наступления, но по ходу изложения становится понятно: от пленных и перебежчиков. Прямо скажем, сомнительный источник, тем не менее, долгие годы именно это утверждение и кочевало из книги в книгу.
Очень эффективным считал упреждающий удар нашей артиллерии и Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский. По его мнению, изложенному в мемуарах, в результате внезапно открытого огня по изготовившимся к наступлению немецким войскам они понесли большой урон, особенно в артиллерии, была нарушена система управления в передовых соединениях[432].
Однако если мы обратимся к публикациям других полководцев и военачальников, вышедшим в нашей стране в тот же период, и прежде всего тем из них, кто имел непосредственное отношение к организации контрартподготовки, то они далеко не все свидетельствуют в пользу этой версии. Например, Г.К. Жуков писал: «Слов нет, артиллерийская контрподготовка нанесла врагу большие потери и дезорганизовала управление наступлением войск, но мы всё же ожидали от неё больших результатов»[433].
Если судить по данным из трофейных документов штабов ГА «Юг» и «Центр», все дивизии их ударных группировок перешли к реализации плана «Цитадель» по графику, в строго установленное время, и к концу операции углубились в наши рубежи на юге Курского выступа на 35 км, а на севере – до 15 км. Причём особенно тяжёлое положение сложилось именно в первые дни Курской битвы. Как свидетельствует Г.К. Жуков, войска неприятеля «в первый же день, несмотря на небывалую плотность огня нашей обороны, продвинулись на 3–6 км»[434] и это только на Центральном фронте, а на Воронежском – в два раза дальше, здесь они полностью преодолели наиболее укрепленную главную армейскую полосу обороны. Уже 5 июля Н.Ф. Ватутин отдал приказ о выдвижении к передовой всех своих резервных корпусов и 1-й ТА[435], а на следующий день Москва была вынуждена направлять сюда для блокирования прорыва стратегические резервы[436], подготовленные для освобождения Украины. В этой связи неясно, в чём же был «исключительный эффект» упреждающего огня нашей артиллерии и его влияние на наступление противника? Ведь в параграфе 501 Полевого устава Красной Армии 1943 г. указано, что контрартподготовка является основным мероприятием срыва наступления противника[437]. Поэтому в документах фронтов требовалось упреждающим огнём сорвать его или, по крайней мере приостановить. Но ни того ни другого добиться не удалось.
К сожалению, в официальных изданиях на это противоречие внимания не обращалось. За истекшие более чем 70 лет процесс планирования и проведения контрартподготовки оказался настолько запутан и мифологизирован, что даже в академических трудах, издающихся в современной России, по-прежнему можно встретить утверждение, будто бы при её проведении «…немецкие войска понесли урон в людях и технике, огонь артиллерии был дезорганизован, управление войсками нарушено. В итоге наступление против Центрального фронта задержалось на 2,5 часа, а против Воронежского – на 3 часа»