.
Чтобы понять, много или мало было выделено снарядов и мин для первой части контрартподготовки (огневого налёта), надо представлять возможности артиллерийских боеприпасов разного калибра. Например, участок сплошного поражения при взрыве 122-мм осколочного снаряда – до 40 м, боеприпасов меньшего калибра, естественно, меньше. Причём, если разлёт осколков миномётной мины происходит вокруг неё, на 360 градусов, то артснаряд падает в землю не вертикально, а под острым углом к ней, поэтому его взрыв поражает лишь определённый сектор. Учитывая, что в ходе упреждающего удара в основном планировалось вести огонь ствольной артиллерией, нанести существенный урон рассредоточенным войскам неприятеля можно было или при прямом попадании снарядов в группы военнослужащих и технику, или вести массированный огонь, что было невозможно из-за скудности выделенного боекомплекта. Следовательно, вновь возникает проблема определения точного времени начала наступления противника и мест сосредоточения его войск.
Но вернёмся к тому, как выполнили приказ командующего фронтом в войсках. Обе гвардейские армии открыли огонь с 22.30 4 июля. В 6-й гв. А в ходе налёта были накрыты 17 районов сосредоточения танков и пехоты, 12 батарей, 17 наблюдательных пунктов войск 4-й танковой армии противника. По мнению офицеров Генерального штаба, это «немало способствовало срыву наступления немецких передовых отрядов»[480]. Однако в документах дивизий 48-го тк и 2-го тк СО ГА «Юг» об упреждающем ударе русских упомянуто скупо. Причин две. Во-первых, с 16.00 обстрел советской артиллерии по атакующим войскам и районам сосредоточения сил 48-го тк не прекращался, а, наоборот, только усиливался. Поэтому чётко разделить, где вёлся огонь с целью отразить атаки на посты боевого охранения, а где началась контрартподготовка (первая часть – огневой налёт) было практически невозможно. Во-вторых, сам артналёт продолжался недолго, и для него были выделены незначительные силы. Поэтому вся канонада с момента удара по позициям боевого охранения дивизий правого крыла 6-й гв. А и вплоть до начала собственной контрподготовки в 3.30 для войск 48-го тк слилась воедино в страшную какофонию. В журнале боевых действий этого корпуса отмечается: «Ночь проходит в основном спокойно. На всем участке корпуса сильный залповый огонь артиллерийских орудий и миномётов противника»[481]. Примерно в таких же выражениях описана боевая обстановка на передовой и в документах его дивизий.
Ситуация на левом фланге 6-й гв. А складывалась по-иному. Здесь корпус СС приступил к захвату постов БО 52 гв. и 375-й сд только с 2.30 4 июля[482], а до этого обстановка была, как и в прежние дни, относительно спокойной. Поэтому огонь, который был открыт нашей артиллерией после приказа Н.Ф. Ватутина, в документах эсэсовских дивизий зафиксирован, но не во всех, а лишь в тех, что начали подходить во второй эшелон на исходных позициях и огневым точкам на переднем крае, обнаруженным разведкой. Например, дивизия СС «Мёртвая голова» доносила: «С 22.45 на всём участке полка «Теодор Эйке» сильный артиллерийский и миномётный огонь, а также огневой налёт залповыми установками преимущественно по центру и на правом фланге»[483].
По данным штаба артиллерии 7-й гв. А окончательное решение о начале второй части контрартподготовки в её полосе было принято в 24.00 4 июля[484]. После звонка Н.Ф. Ватутина, учитывая, что огонь будет открыт сразу по нескольким направлениям, командующие 6 гв. и 7-й гв. А решили: во время второй фазы контрартподготовки сконцентрировать весь огонь по целям в полосе лишь своих армий и не перенацеливать их на объекты перед фронтом соседей, как это предварительно оговаривалось. И.М. Чистяков попросил М.С. Шумилова усилить огонь его 23-го гв. ск лишь на стыке армий, ударив 120-мм миномётами 1/290-го мп по позициям немцев перед правым флангом левофланговой 375-й сд. Внутри системы обороны 7-й гв. А тоже был проведён ряд существенных изменений. Так, если предварительно планировалось открыть огонь по восьми направлениям, то в последний момент решили вести огонь по трём, т. е. перед полосами обороны не четырёх, а только трёх дивизий – 81-й гв., 78-й гв. и 72-й гв. сд, где было выявлено наибольшее скопление вражеских сил. Находившаяся на крайнем левом фланге 36-я гв. сд получила приказ открыть огонь в полосу соседа справа – 72-ю гв. сд, а 265-й гв. пушечный артполк должен был поддержать впереди стоявшую 78-ю гв. сд[485].
Ровно в 3.00 5 июля тишину на позициях 6-й гв. и 7-й гв. А разорвала артиллерийская канонада. На позиции войск ГА «Юг», словно зажжённые стрелы, понеслись реактивные снаряды «катюш». В сёлах и хуторах, на опушках лесных массивов и по западному берегу реки взмыли вверх столбы огня, дыма и пыли, над районами сосредоточения передовых частей противника, готовых рвануться вперед, повисло огромное, сизое облако с чёрным оттенком, периодически подсвечивающееся изнутри всё новыми и новыми взрывами. Кругом стоял невообразимый грохот, земля под ногами ходила ходуном.
В войсках Шумилова это мероприятие началось более удачно, чем в других армиях обоих фронтов, по объективным причинам. В момент открытия огня передовые группы войск Кемпфа уже около получаса как приступили к форсированию реки. Поэтому снаряды падали не просто по вероятным районам их сосредоточения, а именно куда было запланировано. Причём наиболее успешно выполнить задачу удалось соединения правого крыла 7-й гв. А— артиллерии 81-й гв. (крайний правый фланг) и 78-й гв. сд. Из журнала боевых действий АГ «Кемпф»:
«3.25 (м.в.) Армейская группа в соответствии с планом приступила к форсированию Донца силами корпуса «Раус» и 3 тк. Командующий армейской группой находился на своём НП южнее Белгорода.
4.05 (м.в.). Звонок командующего армейской группой начальнику штаба. Командующий сообщал, что в 3.00 противник отрыл ураганный артогонь по нашим позициям в районе Белгорода. Особенно сильный огонь вёлся по плацдарму [у Михайловки, полоса 81-й гв. сд. – З.В.]»[486].
Перед позициями 81-й гв. сд сложилась редкая ситуация: дивизии 3-го тк концентрировали штурмовые группы для броска через Северский Донец именно в тех районах, о которых было известно советской стороне (и вариантов у них не было), а гвардейцы не только выявили эти места, но и, имея реальную возможность нанести неприятелю урон, сумели её реализовать. Здесь была создана самая высокая плотность артсредств не только по армии, но и по участкам всех двух фронтов, которые были подвергнуты обстрелу в ночь на 5 июля, 68,6 орудий и миномётов и 16 PC. Для сравнения, командование 13-й А на главных направлениях максимум, что смогло создать – это лишь 60 стволов[487]. С большой эффективностью и интенсивностью командир дивизии генерал-майор И.К. Морозов использовал резервный 97-й гв. мп PC. Три его дивизиона начали обстрел мест сосредоточения боевых групп и инженерных подразделений 168-й пд, 6 и 19-й тд АГ «Кемпф» незадолго до полуночи и продолжали вести огонь с интервалами практически до середины 5 июля. Лишь за первые 4,5 часа (с 23.30 до 4.00) по небольшому плацдарму у Михайловки и окраинам Пушкарного было выпушено 424 реактивных снаряда[488]. Параллельно огонь по тем же районам вели 120-мм миномёты 290-го мп (36 ед.) и орудия 161-го гв. армейского пушечного артполка и т. д. Естественно в таких условиях противнику было трудно избежать потерь в передовых батальонах, но вот конкретных цифр найти не удалось. В утреннем донесении штаба 3-го тк в АГ «Кемпф» отмечено: «Ночью ожесточённый огонь артиллерии, залповых систем и миномётов противника по исходным позициям танковых дивизий, особенно на плацдарме у Михайловки. Поэтому мосты у Михайловки не успели навести к началу наступления, как это планировалось ранее»[489].
Однако командир 81-й гв. сд не смог в полной мере использовать все имеющиеся у него возможности. Например, 114-й гв. иптап (укомплектованный 76-мм пушками ЗиС-З) огня не вёл из-за того, что намеченные районы для обстрела находились на предельной дистанции и вероятность попадания была низкой. Поэтому было решено: не раскрывать ни основные, ни запасные позиции полка. По тем же причинам (большая дальность до намеченных объектов) не в полную мощь был использован и приданный ему 153-й гв. ап 73-я гв. сд. В журнале боевых действий указано, что «…с 3.00 5.07.1943 г. полк вёл огонь по обнаруженным районам сосредоточения противника, выпущено 76-мм снарядов – 306, и 122-мм – 87» [490].
Тем не менее задействованных сил при ударе и по переправам, и по самой Михайловке оказалось вполне достаточно, чтобы не допустить форсирования Северского Донца 6-й тд в первый день «Цитадели». Поэтому около полудня командование 3-го тк было вынуждено начать её перегруппировку по дорогам, забитым войсками, в район южнее Михайловки. А переправа этой дивизии началась только на следующий день, 6 июля.
Под сильный удар советской артиллерии попали и штурмовые группы 19-й тд, начавшие преодолевать водную преграду. Утром её командование доносило: «С 1.15 [берлинское время. – З.В.] сильный сосредоточенный огонь вражеской артиллерии и тяжёлого вооружения по предмостным укреплениям и местам наведения переправ… Строительство 60-тонного моста вынужденно прекращено из-за мощного корректируемого огня артиллерии»[491]