Учитывая, что в последующих боях генерал-майор Попов проявил себя смелым, решительным командиром,
обеспечил успешное выполнение поставленных перед ним боевых задач, чем искупил вину.
Приказываю: генерал-майору Попову за допущенные им серьёзные нарушения объявить выговор. Обратить внимание командиров всех степеней на необходимость уделять более серьёзное внимание увязке своих действий с соседями»[570].
Бесспорно, вина комкора очевидна. Тем не менее, ответственность за плохо налаженную работу отделов штаба корпуса по подготовке и доведению до войск боевых документов, офицеров связи и разведки, неподготовленность войск к ответственному бою 8 июля вместе с ним должны были разделить и офицеры управления соединения во главе с начальником штаба полковником В.В. Кошелевым, а также командный состав танковых бригад. Обнаруженные документы свидетельствуют, что руководство бригад этого соединения не всегда точно и чётко исполняли свои служебные обязанности. Они нередко стремились уклониться от получения боевых задач, перекладывали свои обязанности на подчиненных, которые по статусу были не в состоянии их выполнить, иногда просто пьянствовали. Поэтому часто гибли люди и страдало дело. Комкор Попов лучше, чем кто-либо, знал возможности и характеры своих подчинённых и, как мог, старался работать с ними, воспитывать, учить и жёстко требовать. Когда же терпения не хватало, то появлялись следующие распоряжения:
«Командирам 15-го гв. отпп, 99-й, 26-й и 169-й тбр, 58-й мсбр.
Первое. Я крайне возмущен организацией радиосвязи в бригадах. В течение сегодняшней ночи мне лично с трудом удалось вызвать на радиостанцию для переговоров командиров и начальников штабов бригад. Командиры и их штабы дошли до такой наглости, что, видимо, умышленно не хотят по радио доносить о положении частей.
Да они и не могут доложить, потому что штабы находятся в 25 км от передовых боевых порядков (99-я тбр). Если дальше будет продолжаться такая связь, буду вынужден начальников штабов и начальников связи отдать под суд.
Второе. Приказываю: выделить постоянных ответственных штабных командиров, не ниже как зам. начальника штаба, и держать их постоянно на рации, обязать постоянно и своевременно докладывать о положении своих частей в штаб корпуса. Радиостанция обязательно должна быть связана с телефоном, командиром и штабом. Получается абсолютная чертовщина, оставляют одних радистов, а остальные все спят, и нигде их не найдёшь.
Третье. Штабы соединений до того заврались, что незнание положения своих частей стали прикрывать тем, что радиостанции находятся в движении, – это величайший позор и стыд для штабов»[571].
2-й тк не был передовым, но и в хвосте не плёлся. За участие в разгроме противника на Огненной дуге А.Ф. Попов бы награждён орденом Красного Знамени, а в сентябре 1943 г. корпус (в том числе и 99-я тбр) был переформирован в гвардейский[572]. Поэтому организации боя его войск в это время ненамного отличалась от системы подготовки боевых действий других подвижных соединений Красной Армии. Например, в тот же день, 8 июля, на другом участке фронта, в полосе 6-го тк генерал-майора А.Л. Гетмана, произошло схожее происшествие. Под огнём собственной артиллерии погиб один из танковых асов армии Катукова, командир роты 200-й тбр 6-го тк ст. лейтенант Я.Т. Кобзарь, экипаж которого только за одни день 8 июля подбил и уничтожил 17 вражеских танков[573]. А до этого на его личном счету числилось 7 немецких танков. Из донесения начальника политотдела 1-й ТА полковника А.Г. Журавлева: «…Следует отметить, что в некоторых частях из-за отсутствия чёткой согласованности в боевых подразделениях были случаи открытия огня по своим танкам. Например, отважный командир роты Кобзарь, уничтоживший со своей ротой 20 танков противника, 8 июля в 21 час, после боя, стал подниматься в гору по направлению своих частей. Орудийный расчёт одной из батарей принял танк Кобзаря за неприятельский, без команды открыл по нему огонь, в результате чего Кобзарь был убит»[574].
Однако эти происшествия не идут ни в какое сравнение с ошибками, которые допускали лётчики 2-й ВА. Первые налёты Ил-2 на позиции своих войск были отмечены тоже 7 июля. В донесении командира 148-го отп 7-й гв. А указано, что в 11.00 штурмовая авиация при поддержке истребителей бомбила и обстреливала его роты у выс. 191.8, а также район расположения бригад 2-го гв. Тацинского танкового корпуса. На следующий день экипажи 1-го шак вновь прошлись огнём бортового оружия по боевым порядкам Тацинского корпуса, а затем переключились на бригады 3-го мк. 9 июля отдельные ошибки пилотов слились в сплошной поток бомбоштурмовых ударов по соединениям 1-й ТА и 6-й гв. А на прохоровском и обояньском направлениях. Но если штурмовку войск на переднем крае можно было объяснить высокой динамикой боя, за которой не успевали следить штабы авиачастей, и отсутствием сети авианаводчиков, то причину бомбардировок объектов в собственном тылу на расстоянии почти сотни километров от линии фронта понять трудно. Приведу лишь несколько сообщений, поступивших в штаб Воронежского фронта только за 9 июля:
– 5.20. 8 Ил-2 штурмовали 26-ю гв. тбр 2-го гв. Ттк (убит 1 человек, ранено – 12) в район с. Озерово, а также штаб этого корпуса в селе Сажное[575],
– 5.50. 5 Ил-2 обстреливали из пушек, пулемётов и бомбили расположение подразделений 4-й гв. тбр 2-го гв. Ттк[576],
– 8.45. 18 штурмовиков Ил-2 бомбили район ст. Прохорова, на тот момент станция снабжения 6-й гв. А[577],
– 15.30. 6 Ил-2 бомбили район х. Грушки (рядом со ст. Прохоровка[578]),
– 18.32. 13 Ил-2 бомбили район Ольховский, Пересыпь (ближний тыл 6-й гв. А)[579],
– 19.32. 8 самолетов Ил-2 бомбили в собственном тылу железнодорожную станцию Кривцово (80 км от линии фронта)[580].
Были и более масштабные налёты на свои войска, например на 69-ю А. Так, в 2.58 9 июля её начальник штаба полковник С.М. Протас направил в штаб фронта и одновременно командующему 2-й ВА следующую шифровку: «Прошу: 9.7. 43 г. бомбардировать танки и пехоту противника:
А) Прохоровка,
Б) Беленихино – Короча, с предварительной доразведкой и вызовом с КП командарма.
Прикрыть с воздуха боевые порядки армии.
Направить оперативную группу ВВС со средствами связи на КП командарма»[581].
О том, как была выполнена эта просьба, свидетельствует второе письмо начштаба 69-й А за № 110960 в адрес начальника штаба Воронежского фронта и командующего 2-й ВА:
«С 7.00 до 9.00 до 60 Ил-2 бомбардировали боевые порядки 285-го сп, 295-го сп 183-й сд в пунктах: Васильевка, свх. «Комсомолец», выс. 241.6, ущерб выясняем.
Прошу информировать, по чьей заявке бомбардировали данные пункты»[582].
Что помешало штабу воздушной армии уточнить оперативную обстановку в полосе, где предполагалось нанести столь сильный удар, непонятно. Неясно, почему штаб 1-го шак проигнорировал пункт письма о «доразведке» целей, а сразу с утра отдал приказ провести штурмовку рубежей. Во что превратили два полка «Ильюшиных» за два часа интенсивных ударов окопную систему, блиндажи и минные поля двух полков 183-й сд.
Но это лишь часть того происшествия. В момент начала налёта из леса ур. Сторожевое стала вытягиваться 99-я тбр 2-го тк, двигавшиеся в Андреевку для смены 178-й тбр 10-го тк. Заметив колонны, экипажи штурмовиков переключились на них. Зенитных средств в бригаде не было, и лётчики трудились на совесть. Поняв, что попали под бомбы собственной авиации, танкисты начали маневрировать и уходить обратно в лес ур. Сторожевое, а позже, когда начался новый налёт, – за дома сёл у поймы р. Псёл. Основной удар пришёлся по мотострелковому батальону бригады. О чревычайном происшествии майор Тёптин, начальник политотдела 99-й тбр, так докладывал в корпус: «Сегодня наша авиация бомбила боевые порядки бригады и подразделений на марше до трех раз, в результате бомбёжки 75 % личного состава 1-й роты мспб убито и ранено, также ранено до 10 человек из экипажей [танков. – З.В.]»[583].
Общую цифру потерь всех соединений во время трёх авианалётов на 2-й тк обнаружить пока не удалось, есть лишь разрозненные данные. Так, в документах штаба 99-й тбр указано, что лишь в двух местах: у выс. 258.2 и в Васильевке только во 2-й тб и мспб было убито и ранено 30 человек[584].
О подобных фактах обязательно доносилось в Москву. Было сообщено и о ЧП в полосе 183-й сд и 2-го тк в течение 8 и 9 июля. Вероятно, на тот момент такой череды происшествий с одними и теми же соединениями в одном и том же районе по всему советско-германскому фронту не было, и о них доложили лично И.В. Сталину. Уже на следующий день Н.Ф. Ватутин получил от заместителя начальника Генерального штаба генерал-полковника А.И. Антонова распоряжение, в котором указывалось:
«Народный Комиссар обороны приказал:
1. Немедленно расследовать факты и виновных привлечь к ответственности.
2. Обратить внимание командующих армиями, командиров корпусов и дивизий на недопустимость подобного рода явления и потребовать от них более чёткой организации взаимодействия между родами войск и поддерживания непрерывной связи с соседями. О принятых мерах прошу донести»