В это же время, в августе, был подготовлен и упоминавшийся выше «Отчёт…». Он имел два варианта, предварительный, который был направлен в штаб командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии, и окончательный, утверждённый 30 сентября 1943 г. Принципиального различия в них относительно рассматриваемого вопроса нет. Первый был лишь более кратким. Это типовой для штаба армии документ, который готовился оперативным отделом после завершения определенного периода боёв. Его главная задача: обобщить опыт, выявить новые приёмы и методы борьбы противника и довести вышестоящему командованию предложения по совершенствованию боевой работы войск. Вместе с тем он являлся уникальным способом, позволявшим командованию корпусов и армий, не опасаясь резкой критики и тем более последствий (данные, включенные в него, непосредственно уже влиять на боевую работу не могли), представить свои войска (а значит, и себя) в лучшем свете перед вышестоящим командованием и «поставить дымовую завесу» над просчётами и ошибками, допущенными в это время. За многолетнюю работу в ЦАМО РФ мне довелось познакомиться с несколькими десятками таких документов, значительная часть из них – яркий образец тщеславия и изощренного вранья.
Всё это было и в отчёте 5-й гв. ТА, но в меру. Её командование тоже попыталось использовать этот документ как канал информации для того, чтобы сгладить негативное впечатление от контрудара под Прохоровкой и ещё раз подчеркнуть перед вышестоящим руководством заслуги своих войск. Но непростым перечислением сотен
подбитых танков и тысяч уничтоженных немецких солдат, как делали другие, а созданием образа грандиозного сражения, в котором армия разгромила небывалую по численности танковую группировку врага. Поэтому неслучайно в «Отчёте…» дважды упоминается цифра 1500 танков. Первое упоминание я цитировал выше, а второе – в разделе «Выводы», хотя оно было там явно не к месту. Причём, чтобы ещё раз подчеркнуть масштаб происшедшего под Прохоровкой, офицеры штаба использовали необычную для военных лаконичную лексику, а слова и выражения из арсенала органов пропаганды: «12 июля с.г. произошло величайшее в истории Отечественной войны танковое сражение, в сквозной атаке которого участвовало до 1500 танков с обеих сторон. Нанеся огромный урон противнику в людях и технике и задержав дальнейшее продвижение врага, частям армии пришлось в течение некоторого времени вести оборонительные бои»[819]. В целом документ, хотя и трудно его назвать информативным, вполне соответствовал предъявлявшимся в то время требованиям, без явных перекосов и откровенных славословий. Это и понятно, для составителей было важно, чтобы профессионалы из штаба ВТ и МВ Красной Армии, которые будут с ним знакомиться, восприняли прежде всего главную мысль – «армия понесла огромные потери не из-за ошибок командования, а потому что участвовала в небывалом сражении и победила». А для этого необходимо, чтобы эта идея не потерялась в массе другой информации, была рельефно обозначена и проходила красной линией от начала и до её завершения.
Но почему именно «армейский» вариант, а не «фронтовой» был принят за основу советскими историками? Сработала военная система делопроизводства с характерными для неё секретностью и особыми требованиями к документообороту. Донесения РО фронта и докладная Н.С. Хрущева – документы, подготовленные штабами более высокого уровня (нежели «Отчёт…»), а главное иного характера – оперативные, да к тому же имевшие гриф «секретно» и «совершено секретно», осели на полвека в военном архиве. Документальные фонды штаба Воронежского фронт в ЦАМО РФ, где хранилось донесение РО, были открыты в 1993 г., а письмо И.В. Сталину опубликовано впервые в открытой печати лишь в 2007 г. «Отчёт…» из армии Ротмистрова поступил в штаб командующего ВТ и МВ Красной Армии уже в августе 1943 г. в отдел по изучению и использованию опыта Отечественной войны. Эти структуры были сформированы в штабах Красной Армии в 1942 г. для обобщения, изучения и доведения до командного состава действующей армии успешных приёмов и методов ведения боя и управления войсками. Офицерам, служившим в них, предписывалось на основании отчётов соединений и объединений готовить аналитические материалы для дальнейшего использования их в статьях, публиковавшихся в журналах родов войск и сборниках по использованию опыта войны Генштаба, а также в военных академиях для подготовки лекций и семинаров.
В конце августа заканчивался летний период боёв, и штаб БТ и МВ КАбыл обязан оперативно проанализировать опыт боевой работы войск и напечатать эти материалы в военных журналах, в том числе и в «Сборнике Генштаба по изучению опыта войны» («Сборник…»). Поэтому 10 сентября 1943 г. начальник отдела по изучению и использованию опыта Отечественной войны в штабе БТ и МВ РККА полковник Г. Сапожков[820] направляет начальнику одноименного отдела Генштаба генерал-майору П.П. Вечному[821] для публикации две статьи, в том числе и материал «Июльская операция 5-й гвардейской таковой армии на Белгородском направлении» [822]. В её основу лег «Отчёт…» генерал-майора В.Н. Баскакова, из него в статью перекочевала и цифра 1500 танков. А чуть позже, 31 октября 1943 г., генерал П.П. Вечный этот же материал и черновой вариант статьи полковника Гончарова «Танковые войска в современной оборонительной операции», в которой тоже использовались данные «Отчёта…» о боях под Прохоровкой, направил заместителю начальника Военной академии бронетанковых и механизированных войск, где готовили старший командный состав танковых войск Красной Армии, для использования на кафедре высших соединений[823].
Все перечисленные работы были напечатаны в 1944 г. Следует подчеркнуть, что при подготовке публикаций редакция «Сборника…» отнеслась к статистическим данным о численности бронетехники в бою под Прохоровкой с осторожностью. В основной статье «Танковые войска в обороне Курского плацдарма», размещенной в Выпуске 11 (март-апрель 1944 г.), не содержалось общей цифры советских и немецких танков, принимавших участие в боях 12 июля, и упоминания о «величайшем сражении». Однако именно эта работа стала важнейшим «кирпичиком» будущего мифа. В ней цифра 1500 была разбита на две части и были повторены те же небылицы из «Отчета…» о действиях под Прохоровкой 17-й тд и ещё 168-й пд. В начале раздела «Боевые действия 5-й гвардейской танковой армии» указано, что к утру 12 июля немцы имели западнее станции четыре танковых и одну пехотную дивизию, в которых насчитывалось более 600 танков, в том числе «тигров» и неизвестно откуда взявшихся «Фердинандов», а 5-я гв. ТА располагала 793 машинами[824]. Таким образом, авторы недвусмысленно давали понять читателю, что 12 июля западнее Прохоровки (на «танковом поле») столкнулись две группировки общей численностью более 1400 бронеединиц. Со временем в открытой печати эта цифра приобрела «стройность», превратившись в 1500 танков.
И хотя «Сборники…» не поступали в широкую продажу и в публичные библиотеки, информация, подготовленная лишь для высшего командного состава армии, стала доступна более значительной аудитории – практически всем старшим офицерам и генерала. Таким образом был создан фундамент для формирования того масштабного мифа о величайшем танковом сражении со сквозными атаками, бесчисленными таранами и терриконами подбитой и уничтоженной немецкой бронетехники, которым в послевоенные десятилетия потчевали страну советские историки и средства массовой информации.
Рассчитывало ли тогда командование 5-й гв. ТА на то, что эта цифра станет столь востребованной и будет использована так широко. Думаю, нет, вначале задача была сугубо утилитарная, и лишь потом, после войны, пришло осознание выгодности ситуации. Поэтому генералы, причастные к сотворению легенды, начали настойчиво её поддерживать и популяризировать в своих книгах, статьях, выступлениях лишь с конца 1950-х. г.
Могли ли офицеры Генштаба и штаба БТ и МВ перепроверить информацию о 1500 танках и пресечь её распространение? Да, могли, причём без особых усилий. В Генштабе в это время существовала «Группа офицеров Генштаба РККА при штабах армий и фронтов», её сотрудники контролировали выполнение приказов войсками действующей армии, выявляли случаи неправильного ведения боя и использования войск, намечавшиеся негативные тенденции и информировали об этом руководство Красной Армии специальными записками и отчётами. Эти документы не подвергались цензуре и направлялись непосредственно от офицера-составителя в три адреса: командованию армии или фронта, где он был прикреплён, руководителю группы офицеров Генштаба в войсках фронта и начальнику Генерального штаба. В начале августа 1943 г. такой отчёт поступил в Москву и от майора Черник, офицера Генштаба при штабе 5-й гв. ТА[825]. По объёму он был больше отчёта генерала В.Н Баскакова и значительно информативнее с точки зрения обобщения опыта боёв. Его автор тоже даёт высокую оценку действиям войск Ротмистрова и результатам боевых действий 12 июля 1943 г., но ни о каком грандиозном сражении с привлечением 1500 танков там не упомянуто. Этот материал был доступен всем сотрудникам Генштаба, в том числе и отдела генерала Вечного. Его также могли запросить и подчиненные полковника Г.Я. Сапожкова. Но, к сожалению, в их обязанности не входило перепроверять данные, присланные из армий и фронтов. Информация из этих документов априори считалась правдивой и сразу использовалась в дальнейшей работе. Хотя другие отделы, напрямую связанные с действующей армией, часто перепроверяли донесения из войск, справедливо полагая, что в столь важном деле, как сбор информации, контроль излишним не бывает. Рискну предположить, что такой подход офицеров отдела Сапожкова к порученному делу был связан с двумя обстоятельствами. Во-первых, отдел не занимался оперативной работой, поэтому и требования к его результату не были жёсткими. Во-вторых, как свидетельствуют архивные источники, все его сотрудники были обычными армейскими командирами, не имевшими опыта не только в научной работе, но и службы в крупных войсковых штабах. На такие должности обычно направляли офицеров, непригодных к службе в действующей армии, но имевших боевой опыт. Кстати, и сам полковник Г.Я. Сапожков более года сражался на фронте, в 1942 г. награждён за личное мужество, но после тяжелого ранения был направлен на штабную работу.