370. Фрагмент из латинского «Жития св. Альве» ограничен событиями, описанными в концовке «Смерти Конхобара», и, таким образом, возможно послужил источником этой концовки371.
Как отмечала Н. Ю. Чехонадская (Живлова), возможный источник истории обращения Конхобара в Vita S. Albei стоит искать во франкской «Хронике Фредегара» (VII в.). В постскриптуме к изложению событий, заимствованному у Григория Турского, «Хроника» сообщает, как св. Ремигий, епископ Реймсский, проповедовал в Реймсском соборе о страстях Христовых новокрещеному Хлодвигу и его воинам:
Cum a sanctum Remedium in albis euangelio lectio Clodoveo adnunciaretur, qualem Dominus noster Iesus Christus ad passionem venerat, dixitque Chlodoveus: ‘Si ego ibidem cum Francis meis fuissem, eius injuriam vindicassim’. Iam fidem his verbis ostendens, christianum se verum esse adfirmat (MGH SS Rerum Merovingicarum, T. II: 101 (III, 21)).
Когда святой Ремигий прочел Хлодвигу из книги Евангелия, как Господь наш, Исус Христос, пошел на страдания, сказал Хлодвиг: «Если б я был там с моими франками, я бы отмстил за насилие над Ним». Так, засвидетельствовав веру этими словами, король доказал, что он истинный христианин.
Св. Палладий в Vita S. Albei действует как апостол ирландцев в той же мере, что и Ремигий в «Хронике Фредегара». Н. Ю. Чехонадская предполагала, что ирландские монахи, жившие на континенте, скорее всего были знакомы с «Хроникой Фредегара» и что она могла послужить моделью легенды об обращении Конхобара372. С другой стороны, франкская легенда, так же как ирландская, многим обязана общим представлениям народного христианства. По словам Годфруа Курта:
Слова в устах Хлодвига именно те, что часто произносят люди, мы имеем здесь дело с одним из тех случаев, когда, по словам Аристотеля, поэзия вернее, чем сама история373.
Фрагмент с мотивацией Хлодвига отсутствует у Григория Турского, поскольку еще не был воспринят из народной легенды и был слишком «неисторичен» для его исторического критического подхода. Что же касается историчности этого эпизода, очень человеческое чувство «мести» за Христа и позднейшее обращение Хлодвига в «истинного христианина» соответствуют ранним свидетельствам об арианском эпизоде в биографии Хлодвига374.
В отличие от Vita S. Albei в ирландскоязычной версии обращения Конхобара в «Смерти Конхобара» весть о распятии Христа Конхобар узнает от своего друида (очевидно, своего отца, Катбада, по версии С (Liber Flavus Fergusiorum), или от других безымянных друидов, или от Бахраха, лейнстерского друида/филида375). Друид становится вестником новой веры для Конхобара. Роль Палладия из ранней версии легенды в «Смерти Конхобара» играет местный языческий жрец. В версии С Катбад, как отец Конхобара, называет Христа названым братом Конхобара (comhalta), родившимся с ним в одну ночь; Христос «сверстник» Конхобара (comāis) (в версии А они родились в один день, но в разные годы376):
Antan dodechaidh teimheal forsin ngrēin ┐ rosūi ēsga a ndath fola rofiarfaigh Concubur immorro do Catbbad dūss cid rombādar na dūile. ‘Do comhalta-sa,’ ar sē, ‘in fer rogēanair a n-ōenaidchi frit, anosa martar docuirthi(?) fair ┐ doradadh a croich hē ┐ isē sin chanuid anní sin.’377
Когда тьма скрыла солнце и луна стала цвета крови, Конхобар спросил Катбада, что сталось со стихиями. «Твой названый брат, – сказал он, – Муж, что родился с тобой в одну ночь, ныне терпит мучения и пропят на кресте, вот что это значит».
Жизнь Конхобара встроена в христианскую хронологию. Происхождение Конхобара от друида не противоречит, а даже способствует его обращению. Катбад или иной друид играет скорее роль новозаветного волхва (мага), проповедующего приход Христа, чем роль ветхозаветного мудреца378. Катбад, будучи и друидом, и воином (féinnid), совмещая духовную и воинскую функции, отвечает задачам текста и попытке встраивания воинского этоса в предание об обращении Конхобара379. Известно несколько древнеирландских героев и династий, которым приписывается происхождение от друидов, например Корко Мо Друад в Мунстере, Дал н-Араде (Крутни) в Ольстере. Предок последней династии Кронн Ба Друи («Кронн, который был друидом», нач. IV в.?), вероятно, был и друидом, и королем380. Катайр Великий, легендарный король Темры лейнстерского происхождения, в метрическом трактате приблизительно VIII в., «Завещании Катайра Великого», обращается к своему сыну: «Я твой друид, я твой добрый отец» (mé do draí do deghathair)381. Такой первопредок мог иметь функции «первого жреца» (иногда и воинские функции), как первопредок у восточноафриканских скотоводческих общин382. В целом, в древнеирландской литературе мы не видим такого жесткого разделения функций между друидом и королем / воином, как на другом конце индоевропейского ареала между брахманами и кшатриями / царями.
Возвращаясь к фигуре короля Конхобара, отметим: важно, что ему приписывается в литературе гонение на власть филидов в сфере их юридических полномочий. Согласно «Псевдоисторическому прологу к Senchas Mór» (который Дж. Кэри датирует древнеирландским периодом), Конхобар по настоянию аристократов (flaithi) после событий «Разговора двух мудрецов» лишил филидов их права судить: «Темна была речь филидов (двух мудрецов, Ферхертне и Неде – Г. Б.) в том судебном речении, и решение, которое они вынесли, было не ясно благородным людям. “Их решение и их знание принадлежит только им самим”, – сказали благородные». (Ba dorcha didiu in labra ro labrasatar ind ḟilid isin ḟuigiull-sin ┐ nírba réill donaib flathaib in brethemnus ron-ucsat. ‘Is lasna firu-so a n-oenur a mbrethemnus ┐ a n-éolus,’oldat na flaithi.)383. Очевидно, что описываемый конфликт – между светской аристократией (flaithi) и светской же ученой элитой (филидами). Конхобар решает конфликт, отнимая у ученой элиты часть ее полномочий в судебной сфере. Этот эпизод напоминает нам легенду о попытке изгнания филидов из Ирландии на собрании в Друйм Кетта (возле совр. Лимавади) на севере Ирландии. Среднеирландское прозаическое предисловие к поэме «Чудо Колума Килле» приписывает св. Колуму заслугу спасения филидов. Согласно этому предисловию, народ Ирландии изгонял филидов трижды384. Первое изгнание (cetnaḟocru) случилось в правление Конхобара, сына Несс. Текст, конечно, отражает неоднозначное отношение к филидам и их правам в средневековой Ирландии, но неизбежно содержит и историческую память: мы узнаем, что Конхобар и благородные мужи из уладов, по щедрости своей, оставили филидов (видимо, у себя на службе).
Возможно, следы восприятия новой, христианской веры ирландскими аристократами можно найти в некоторых легендах о двух одноименных ольстерских землевладельцах. Во-первых, это Даре мак Фиахна (или мак Фиахрах385), богатый владелец скота, которому принадлежал Бурый бык из Куальнге386, победитель Белорогого (очевидно, цветовая символика Белорогого значима: его белые рога и красное тело могут относиться к цветам жреческой касты, или же быка именно такой расцветки должно было принести в жертву?). Др.-ирл. dáire скорее всего происходит от общекельт. *dārio-s < и.-е. *dhōrio-s ‘осеменяющий, покрывающий (бык)’387, см. др.-ирл. dairid ‘покрывает’, отгл. сущ. dáir. Даре и бык связаны и во многом взаимозаменимы, как связаны бык и владыка в архаическом термине «бык-властитель» (tarbfhlaith) из «Завещания Моранна» (такой владыка «бьет, и его бьют, ранит, и его ранят» )388. Т. О’Рахилли предполагал, что Даре изначально был известен как божественный бык и лишь позже переосмыслен, как владелец Бурого быка389. Подобное совмещение божественного быка и правителя известно в индоевропейском ареале, например в хеттском мифе о царе, превращенном в огромного быка390. Если основной конфликт в «Похищении быка из Куальнге» – это спор за быка и угон быка, то в индоиранских мифах (RV, AV, Avesta) конфликт между жрецами и воинами выражается в агрессии воинов по отношению к скоту жрецов391.
Второй легендарный землевладелец – тоже Даре, который, согласно рассказу Мурьху (I.24), даровал св. Патрику землю в Ард Махе (совр. Арма), где и был основан один из древнейших монастырей в Ирландии. Как заметили М. Мак-Нил и К. Мур, агиографическая легенда о воскрешении св. Патриком лошади, принадлежавшей Даре, в местном фольклоре граф. Арма подверглась влиянию истории из «Похищения быка» о Даре мак Фиахна. В результате этой контаминации святой воскрешает огромного быка местного землевладельца392. Богатство Даре и его огромный заморский котел, описанный Мурьху, – все это говорит о его статусе гостеприимного хозяина (briugu) (равного королю по чести). Таким образом, он ассоциируется с гостеприимством и сельским хозяйством (третьей дюмезилевской функцией). В древне-ирландском псевдоисторическом прологе к Senchas Mór этот Даре назван «королем уладов» (Dáire rí Ulad)