.
Помимо вариаций на тему четырех дорог и четырех дверей в доме, одна поэма, посвященная шести главным заезжим домам, указывает, что мужи Ирландии должны были соблюдать мир в этих домах даже во время войны450. Схожее описание находим в «Разрушении заезжего дома Да Дерга», где речь идет о заезжем доме Да Дерга в Куалу: у него семь входов и семь спальных помещений между каждыми двумя входами. Эти спальные помещения в ночь разрушения заполнили герои, каждый из которых подробно описывается в предании. Судя по другому преданию, лежанки устилались особым пухом растительного происхождения. Пол дома устилали тростником и пуховыми подушками451. При этом в доме была лишь одна дверь, которую перевешивали на тот проем, откуда дул ветер452. В одном из описаний заезжего дома Бухета речь идет о женщинах-служанках возле каждой из семи дверей дома: женщины эти должны были заботиться о гостях453. По другому варианту устройства заезжего дома, отраженному в глоссах к законам, на каждой из трех (sic) дорог, ведущих в дом, должен был стоять особый человек, предлагающий приют путешествующим454: статус хозяина заезжего дома мог пострадать, если кто-то проехал бы мимо. Подразумевается, что дом был круглый, посреди него стоял поддерживающий крышу центральный столб. Заезжий дом, впрочем, как и бóльшая часть других строений в Древней Ирландии, строился из дерева, глины и прутьев. Дом окружал вал или даже три вала, как дом Форгала Манаха, который упал, спасаясь от Кухулина, с одного из этих валов и разбился насмерть455. Иногда заезжий дом состоял из нескольких строений, в которых размещались многочисленные гости456. Вокруг строений дома обычно было свободное пространство, поросшее травой457.
Открытость дома дает автору «Разрушения… » повод задуматься над этимологией слова bruiden ‘заезжий дом’. При этом автор дает своеобразную народную этимологию: заезжий дом был всегда открыт, и поэтому его называли bruiden, ибо он был подобен рту зевающего человека. Пламя очага в доме виднелось через семь входов, и когда огонь ворошили, пламя в каждом выходе было подобно пылающей часовне458. Здесь перед автором/редактором, явно происходящим из монашеской среды, встает картина наиболее знакомого ему разрушения. Церковные строения в ранней Ирландии до X в. тоже были в основном деревянные. Не пожары ли в монастыре после набега скандинавов виделись ему?
Более поздние среднеирландские предания также сравнивают открытый заезжий дом с открытым ртом человека, но это не единственная ассоциация, возникающая в воображении автора или редактора текста. В повести «Смерти Голла и Гарва» король уладов Конхобар останавливается в заезжем доме Коналла, сына Глео Гласса. Дом его описан как «широкобрюхий, с открытым ртом»459. При этом важно, что «брюхо» здесь явно упомянуто в связи с пиршественной функцией дома, но еще интереснее, что это «брюхо» (brú) чаще всего обозначало женскую утробу, матку. Так, гостевание в доме превращается в возвращение в материнскую утробу со всем ее изначальным уютом и благом.
Котлы и прочие атрибуты заезжего дома упоминаются и в законах, описывающих не менее условную ситуацию: статус хозяина заезжего дома зависит от триады «всегда полного котла, жилища при дороге и гостеприимства для всякого»460. Более того, богатый хозяин заезжего дома должен был, согласно законам, обладать «недвижимым котлом»461. Дороги, постоянно упоминаемые в связи с заезжими домами, – вовсе не рядового местного значения. Речь идет о самых крупных в ранней Ирландии дорогах под названием slige, на которых могли разминуться две колесницы. Именно на таком тракте, на Шлиге Хуаланн, стоял заезжий дом Да Дерга в холмистой местности Куалу на севере Лейнстера. Мак Кехт на пути в дом Да Дерга говорит своему обреченному господину Конаре: «Воистину я знаю путь в его дом, < … > дорога, на которой ты стоишь, ведет к границе его владения. Она идет, пока не приходит в его дом, ибо дорога ведет через этот дом»462.
Та же картина дороги, ведущей в укрепление, известна в археологии железного века Ирландии. «Внутренняя дорога-ось», которая продолжает линию внешней дороги, была раскопана на территории важного церемониального центра, Дун Алинне, который традиционно воспринимался в раннеирландской литературе как один из королевских центров Лейнстера. Однако в Дун Алинне нет следов того, что дорога вела сквозь укрепление463. Одна из причин, по которой Шлиге Хуаланн воспринималась как ведущая через дом Да Дерга, могла заключаться в том, что, согласно традиции, дорога вела дальше на юг, достигая Динн Риг, другого королевского центра в Лейнстере. Вероятно, такое же крупное укрепление, как Дун Алинне, имелось в виду в описании заезжего дома в «Разрушении заезжего дома Да Дерга». Сходство ар. хеологического и литературного свидетельств показывает, что миф, как мы его находим в «Разрушении…», лежал в основе ритуалов, практиковавшихся в Дун Алинне.
Особая черта королевских центров в раннеирландских текстах – это присутствие дороги/дорог рядом с самой цитаделью. Практическое использование этих дорог позднее для перегона скота или передвижения войск на битву несомненно. В то же время, преимущественно религиозный характер ирландских королевских центров (что можно сказать и о круговом укреплении, и деревянной башне в Дун Алинне) подразумевает ритуальное и религиозное значение дорог, соединяющих центры с внешним миром. Упоминание «королевских дорог» содержится в метрических диннхенхас Аленна: «Аленн… с его королевскими дорогами»464. Этот фрагмент напоминает нам о дороге, раскопанной в 1975 г., которая проходит сквозь первоначальный вход в укрепление. Внутренняя дорога вела на вершину холма с деревянными сооружениями на нем465. Неудивительно, что в средневековой литературе находятся свидетельства существования «королевских дорог»: раскопки показали, что последние фазы деятельности на холме Аленн заключались в периодических пирах на открытом воздухе, которые продолжались в течение первых веков н. э. Кроме того, та же поэма из диннхенхас описывает Аленн как «место собраний наших юношей» (‘óenach diar n-ócaib’). То есть ранняя ритуальная деятельность продолжалась, возможно, в народной форме, даже после разрушения монументов на вершине холма.
Возвращаясь к хозяевам гостеприимных домов, стоит подчеркнуть их мирный статус. В отличие от короля или богатого господина, хозяин не выполнял никакой военной функции. Законы гласили, что лишь хозяину заезжего дома, врачу, арфисту и королеве полагалось держать при себе домашнюю собачку, а владыке (королю или богатому землевладельцу) полагалось держать охотничью собаку. Если оружие, которое хозяин дома дал в залог, было уничтожено, хозяину полагалось лишь его возмещение без дополнительной платы. С другой стороны, если он давал в залог свой посох, дополнительная плата в его возмещение составляла 3 шета. Обычно хозяин давал в залог свой посох, котел или своих коров466, что говорит об особом значении котла и коров, служивших символами богатства и статуса. И все же в преданиях, в том же «Разрушении… », можно найти и иной образ хозяина заезжего дома. Да Дерга встречает короля Конаре в заезжем доме со ста пятьюдесятью своими воинами467. Речь, правда, идет о страшных событиях ночи разрушения дома, когда явно доминировали стихия огня и дух войны.
Облик хозяина Да Дерга сохранился в предании в описании одной из комнат или спальных покоев дома. Здесь Да Дерга (или Дерг «Красный») оказывается лишь с двумя своими приемными сыновьями. Сам он описан как воин и, соответственно своему прозвищу, рыжеволос и с рыжими бровями. У него красные щеки и один красивый голубой глаз. Одноглазость его можно было бы объяснить принадлежностью к обоим мирам, но не все так просто. Да Дерга носит зеленый плащ и рубаху с белым капюшоном и красной вышивкой. В руках его меч. Да Дерга сам обслуживает своих гостей. Дом был построен самим Да Дерга, и с тех пор как он начал хозяйствовать, двери дома не запирались, кроме той лишь, откуда дует ветер, а котел не убирался с огня, но все варил пищу для мужей Ирландии. Воспитанники Да Дерга – два сына лейнстерского короля Муредах и Корьпре (вспомним Бухета, воспитывавшего Этне, дочь короля Темры, видимо, воспитанники из королевских семей повышали статус хозяев домов468). Да Дерга и два его воспитанника во время битвы в доме убивают тридцать врагов и в конце концов спасаются от пожара и разрушения469.
При этом не стоит забывать, что заезжий дом, согласно литературе, служил также убежищем для убийц, «красных рук» (lam derc)470. Эта опасная функция, вероятно, и приводила к разрушениям и схваткам, описанным в «Разрушениях… ». Возможно, заезжие дома у ирландцев изначально носили функцию, близкую древнегреческим убежищам или древнееврейским городам-убежищам. Как предположил еще В. Стоукс, шесть ирландских домов-убежищ могли быть сфабрикованы в средневековой литературе в подражание шести ветхозаветным городам-убежищам (Кедеш, Шехем, Хеврон, Безер, Рамот-Гилеад и Голан)