471. В позднее Средневековье (и, видимо, в раннее также) в Ирландии гостеприимства искали самые мобильные члены общества, а именно клирики, люди искусства и ремесел (áes dána) и отряды наемников472. Те же наемники или разбойники (díberga) играют одну из главных ролей в разрушении заезжего дома Да Дерга, а Блаи, хозяин дома в Уладе, как мы увидим далее, сам указывает, что помогает людям искусства и наемникам, которые вольно перемещались по стране. В доме формально были запрещены всякие поединки и кровопролитие. В «Повести о свинье Мак Дато» упоминается, что оружие воины вешали на стены дома473. Тем не менее оно всегда оставалось под руками и часто провоцировало пьяных героев к стычкам и потасовкам, без которых не обходится ни одно предание о заезжих домах.
В предании конца XII в. «Битва при Маг Рат» описывается идеальная Ирландия при добром правлении короля Домналла, сына Аэда, когда «было легко путешествовать и гостить в Ирландии любому знакомому и незнакомому с этой страной из-за… щедрости и гостеприимства ее истинных хозяев, ибо ее хозяева были щедры и имели в достатке еды и скота»474. При этом идеальные свойства ее хозяев упоминаются наряду со свойствами других социальных групп, т. е. именно щедрости и достатка ждали от хозяев заезжих домов.
Хозяин заезжего дома определялся в законах как землевладелец, обладавший в два раза большими земельными угодьями и собственностью, чем аристократ-владыка (flaith), но имевший тот же статус, что и владыка. Верховный хозяин заезжего дома (ollam briugad) обладал тем же статусом, что и король туата или верховный филид (оллав). Жена хозяина обладала статусом хозяйки заезжего дома (banbriugu). Основное отличие хозяина заезжего дома (briugu) от владыки заключалось в том, что у хозяина не было клиентов. То есть в отличие от владыки он не получал продуктовую ренту от клиентов. Именно поэтому ему требовалось больше земли, чтобы производить продуктов достаточно для того, чтобы кормить своих многочисленных гостей475.
В законах и анналах есть мнение, что хозяин дома должен был иметь в своем распоряжении «сотенное» добро. Скорее всего, речь идет о стаде в сто и более голов. Например, среди друидов и филидов Ирландии упоминается «Брессал, хозяин ста коров» (briuga bóchétach), видимо провидец Ойнгуса Мак инн Ока476. Блаи, хозяин заезжего дома, согласно традиции, владел семью стадами скота, по семижды двадцать коров и по отряду пастухов в каждом стаде477. Ну, а богатый хозяин дома (briugu leitech), дом которого стоял на пересечении трех дорог, обладал в два раза большей собственностью, чем обычный «сотенный хозяин» (briugu cétach)478. Законы знают и более тонкое, но одновременно и более условное деление хозяев домов: «коровий хозяин – сотенный, у мужичьего хозяина много земли, у королевского хозяина в подчинении туаты»479. Скорее всего, здесь идет речь об одном и том же статусе хозяина, однако последняя фраза – явное преувеличение, она может означать лишь королевский статус хозяина. Скот и сам заезжий дом охранялся собаками, самая знаменитая из которых – Альбе, пестрая собака хозяина Мак Дато, из-за которой поспорили коннахты и улады на пиру у Мак Дато. «Сотенный хозяин» иногда сам выпасал свой скот в окрестностях дома: так, св. Кевин встречает в холмах, поросших лесом, рядом с монастырем Глендалох «сотенного хозяина» с его сыновьями, рабами и стадом коров, которое они гнали через лес480.
Если на хозяина заезжего дома нападали и беззаконным образом ранили, в отличие от рядовых членов туата он не должен был покидать свой дом и ложиться на лечение. В этом случае сам обидчик должен был заплатить за содержание больного и за лечение. Хозяина мог ранить во время попойки кто-нибудь из его гостей. При этом заменить хозяина и взять на себя его обязанности во время его болезни не мог никто из членов туата481.
Поздние анналы показывают, что институт хозяев заезжих домов сохранился вплоть до XVI в., хотя в ранних сообщениях хозяева, к сожалению, не упоминаются. Порой используется древний термин briugu, однако он мог определять лишь общественный статус, а не обязанность гостеприимства. Например, «Анналы Инисфоллена» сообщают о смерти в 1108 г. некоего Ку Ойнага уа Майл Гурьма, «благородного хозяина» (flaithbriugu) из восточного Мунстера, а «Анналы из Лох Ке» под 1403 г. фиксируют смерть Мурхертаха Младшего уа Элиди, богатого «сотенного хозяина». Чаще же речь в анналах идет о «хозяине гостеприимного дома» или «снабдителе пищи» (bíattach). В XV—XVI вв., видимо, только семейство Мак-Магнуса в Ольстере содержало классические гостеприимные дома, не отказывая «ни сильному, ни слабому»482. «Анналы четырех мастеров» утверждают, что гостеприимный хозяин, возможно с какими-то административными функциями, должен был жить при каждом поселении (baile). В поздних анналах у «хозяев заезжих домов» появляется и другая профессия. Ольстерские анналы под 1479 г. помещают смерть Маха Уа Майлруани, хозяина дома и опытного кузнеца. В 1527 г. «Анналы Лох Ке» говорят о смерти Мак Эогана И Дуйннхлеве, хозяина заезжего дома и врача по совместительству. Впрочем, и в ранней литературе хозяевам домов приписываются другие искусства, так, знаменитый Да Кога, убитый в своем заезжем доме, назван кузнецом, его сопровождают пятьдесят подмастерьев483. В целом совмещение кузнечного ремесла и обязанностей хозяина заезжего дома довольно характерно для ранней литературы (при этом важно помнить об особой культурной функции огня, превращающего сырое в готовое, а необработанное железо в орудия и оружие).
Это почти все, что можно сказать об историческом «хозяине заезжего дома» (хотя картина, отраженная в анналах, тоже во многом идеальная, а не историческая). Что же до легендарных «хозяев», нам снова предстоит обратиться к «Разрушению заезжего дома Да Дерга» и пристальней вглядеться в его хозяина, пожалуй, самого знаменитого из хозяев заезжих домов. Имя Да Дерга (Da Derga) с трудом поддается объяснению: с одной стороны, в одном пассаже он прямо называется Derg (Красный), с другой – в случае Да Дерга мы, возможно, имеем дело с божеством смерти, хозяином царства мертвых. Интересно, что другой хозяин, Форгал Манах, считался племянником короля фоморов, Тетры, божества внешнего океана (причем сам он также назван королем, подобно Мак Дато). Форгал изображен как могучий владыка (божество?) «сильнее любого героя, ученее любого друида, умнее любого филида»484.
Впрочем, в образе Да Дерга присутствуют и вполне исторические или, скорее, юридические черты. Да Дерга, как хозяин заезжего дома в Лейнстере, закономерно связан с Конаре, королем Темры лейнстерского происхождения. Он друг короля Конаре и назван королевским хозяином (rígbriugu) Ирландии485. Более того, Да Дерга, по словам короля, приходил к нему за дарами и не получал отказа. Да Дерга получил от Конаре сто коров, сто плащей из плотной ткани, сто серых свиней, сто комплектов оружия, сто быстрых лошадей, и помимо этого, десять позолоченных фибул, десять больших чанов, десять коричневых лошадей, десять рабов, десять коней, трижды девять белых псов в серебряных ошейниках486. В ответ на эти дары Конаре справедливо рассчитывает на ночлег в доме Да Дерга.
Если мы посмотрим на начало списка этих даров, то увидим, что Да Дерга получает всего по сто, далее порядок нарушается, но это не так уж важно. Здесь мы вспоминаем про «сотенного хозяина» юридических трактатов, и более того, как глоссатор одного такого трактата понимает «сотенное добро» вполне буквально и пишет, что у «хозяина заезжего дома» должно было быть по сотне рабов, коров, свиней, лошадей, овец, коз, пчел (или ульев?), собак, кошек, куриц и гусей487. В другом законодательном трактате речь идет о «хозяине с постоянно полным котлом, т. е. том, кому платят сотни»488. Несомненно, здесь мы сталкиваемся с юридическим буквализмом, и в случае Да Дерга его сотни различного добра просто указывают на статус.
Один из самых известных хозяев заезжих домов в древнеирландской литературе – Блаи, сын Фиахны (Blaí Briugu), главный гостеприимный хозяин Улада в эпическое время короля Конхобара, героя Кухулина и войны из-за Бурого Быка. Дом его находился на некой возвышенности Теварь на Ардда. Он позже появляется в списке главных хозяев Ирландии, может быть потому, что северная пятина Улад в раннее время вообще стояла несколько особняком, и герой уладского цикла лишь позднее входит в общеирландский контекст. С другой стороны, возможно, имя его – вообще результат недоразумения, непонимания или осознанной игры слов, поскольку термин blaí brugai обозначал юридический иммунитет хозяина заезжего дома на собрании туатов (LL 37558).
В любом случае, Блаи играет определенную роль в некоторых улад-ских преданиях, и функции его уникальны. Блаи приходит в Эмайн Маху после рождения Шетанты, будущего героя Кухулина, и претендует на место воспитателя этого королевского племянника. Несколько видных уладов пытаются убедить короля Конхобара, что именно они достойны воспитывать мальчика. Блаи приводит свои доводы королю Конхобару, он говорит: «Дайте его мне. У меня не будет ему ни опасности,