не знает, куда идти, только его люди знают об этом (не был ли это Мак Кехт, помощник Конаре?) и убеждают Конаре выбрать это направление. Конаре едет посолонь вокруг Темры и против солнца вокруг Бреги. Кажется, что король все время забывает о своих гейсах.
IX. Король на перекрестке и испуган (отсутствие знания). Он со свитой может ехать только в две стороны: по Шлиге Мидлуахра или по Шлиге Хуаланн. Свита Конаре выбирает путь по Шлиге Хуаланн.
X. Конаре хочет добраться до заезжего дома Да Дерга, но не знает пути в его дом. Мак Кехт открывает свое знание пути в заезжий дом Да Дерга и приходит в дом до Конаре.
XI (Vm). Три Красных на Шлиге Хуаланн перед Конаре. Ле Фер Флайт пытается преследовать их, но не может их догнать.
XII (Vm). Фер Калле обгоняет Конаре на дороге.
XIII. Разбойники на кораблях у Бенн Эдарь: один из них, Мане Андое, видит Конаре и его свиту на дороге с вершины Бенн Эдарь505. Конаре не знает, что они видят его.
Шлиге Хуаланн, дорога, ведущая Конаре к смерти, парадоксальным образом появляется в повести как дорога, ведущая героя к королевской власти. Другими словами, инаугурационная дорога становится погребальной дорогой. В другом древнеирландском предании из того же цикла «О потомстве Конаре Великого» (De shíl Chonairi Móir) сказано, что Конаре был «королем, которого призраки / обитатели сидов (?) поставили на царство» (bertatar síabrai hirríge)506. Позже, в конце своего пути и своей жизни, Конаре будет назван «королем, которого призраки изгнали из мира» (Is é rí insin loingsite síabrai din bith)507. Дорога же в сюжете играет роль лиминальной зоны для предопределенных встреч героя со сверхъестественными силами.
Впервые дорога упомянута в предании в описании бычьего пира (tairbfheis). Особый ритуальный спящий на пиру, отведав мяса и выпив отвара, видит во сне будущего короля Темры Конаре на дороге: «Муж бычьего пира во сне увидел обнаженного человека, в конце ночи идущего по дороге в Темру с камнем в праще»508. Здесь имеется в виду Шлиге Хуаланн. Дорога играет важную роль в инаугурации короля как начавшийся еще во сне путь, ведущий в королевский центр. Спящий на пиру, упомянутый здесь, скорее выступает как посредник между правдой, т. е. знанием, и толкователями (четырьмя друидами509). Его роль схожа с ролью оракула в Дельфах. Таким образом, появление Конаре в Темре всегда существовало в том источнике знания, откуда спящий на пиру получил свое откровение.
Образ обнаженного юноши с пращой напоминает библейского Давыда, будущего царя, который сражается с Голиадом (1 Цар. 17, 40), а потом танцует обнаженный, празднуя свою победу, у Ковчега Завета (2 Цар. 6, 20). В Ирландии праща была обычным орудием во время охоты на птиц, а Конаре, как мы знаем, идет в Темру сразу после своей неудачной охоты на птиц: в тексте прямо говорится о том, что он пытался охотится на птиц с пращей (gaibid a thailm doib). Библейский образ Давыда мог повлиять на монастырских редакторов предания. Однако обнаженный будущий царь встречается не только в Библии. Обнаженный царь – это интегральный элемент царской церемонии rājasūya в Индии510. Это обнажение символизировало обратное превращение царя в эмбрион, и сам ритуал символизировал новое рождение. Таким же образом обнажение Конаре в конце дороги и последующая церемония символизировали его рождение как короля.
Появление нового короля часто описывается в ранней ирландской литературе как появление в Темре молодого воина, пришедшего по одной из дорог. Так же в «Битве при Маг Туред» (Cath Maige Tuired) появляется перед воротами Темры Луг Савилданах, идущий на пир Темры. Луг, защитник Племен богини Дану в их борьбе с фоморами, становится затем их королем, и он уже носит королевскую диадему при своем появлении в Темре511. К тому же Луг убивает великана Балора с помощью пращи512. Так же и Ниалл Девяти Заложников приходит в Темру, когда становится достоин королевской власти513. Поэтому дорога, ведущая в Темру, действительно была королевской (rígrót), дорогой появления короля и его инаугурации.
Конаре начинает свой путь на бычий пир в Темре по Шлиге Хуаланн из долины Лиффи. Он достигает Ат Клиат (в современном Дублине) и преследует прекрасных птиц на колеснице, пока птицы не достигают моря (скорее всего, разбойники с Ингкелом высадились позже примерно в этом месте). Птицы описаны здесь как оборотни. Они схожи с отцом Конаре, связанным с сидами или друидами, которые иногда носят перья. Птицы как посланцы между небом и землей особо почитались кельтами, в ранних ирландских источниках описывается, что друиды (как Мог Рут) и филиды носили одежды из перьев (enchendach «капюшон из перьев»)514. Безумный Сувне, герой средне-ирландской повести, носил перья как одежду и также считался человеком-птицей515. Дорога или брод (Ат Клиат), лежащие на границе, – это самое естественное место для появления подобных сверхъестественных персонажей и оборотней, как, например, síabrai, преследующие Фер Фи516.
Подобный эпизод с птицами и водой отражен и в предании о «Заезжем доме Да Кога» (Bruden Da Choca), где два гейса Кормака запрещали преследовать птиц Маг Да Хео и плавать с птицами из Лох Ло. Оба гейса были нарушены королем по дороге в заезжий дом517. Так в истории о Кормаке птицы появляются на его дороге к насильственной смерти, а в более сложном сюжете TBDD птицы как гаранты королевской власти Конаре появляются на его дороге к королевской власти и Темре. Тем не менее структура повести та же – можно сказать, что дорога Конаре к королевской власти была всего лишь перевернутой дорогой к смерти.
Когда Конаре преследует птиц до моря, пока они не оказываются на волнах (§ 13), появляется король птиц Невглан (мы все еще находимся на Шлиге Хуаланн) и не дает Конаре нарушить его первый гейс – не убивать птиц. Невглан открывает Конаре правду о его происхождении и сон человека на бычьем пиру. Что касается места, где происходит откровение, важно, что, согласно «Разговору двух мудрецов» (Immacallam in dá thuarad), ирландские филиды считали, что «на краю водной глади всегда открывалась мудрость»518. Таким образом, знание о своем отце было открыто Конаре «на краю водной глади», так же как смерть отца стала известна филиду Неде из «Разговора двух мудрецов».
В словах Невглана, повторяющих сон на бычьем пиру, снова особо подчеркивается роль дорог: будущий король пойдет «по одной из дорог Темры» (íar sligi di shligthib na Temrach). Итак, у короля птиц есть знание, которое в свое время получает спящий на бычьем пиру. Король птиц обладает трансцендентным знанием, в отличие от спящего на пиру, который всего лишь служит посредником для народа Темры. Со стороны Невглана было вполне естественным дать свое знание Ко-наре. Последний получает знание как бы из первых рук. В то же время Невглан ограничивает правление Конаре рядом гейсов, так же как это делает друид Нинион в версии из Cín Dromma Snechta519. Король птиц Невглан520 рассказывает Конаре его историю и его гейсы. В этот момент протагонист, т. е. Конаре, осознает свою «инаковость». До этого же только читатель и автор знали об этом. Более того, Конаре узнает, что он «отличается от самого себя», то есть прошлого себя. В то же время он становится ограничен своими личными табу, данными королем птиц, и узнает свою судьбу.
Все гейсы, данные Конаре королем птиц, определяют его судьбу, их нарушения следует избегать как чего-то запретного, ведущего к смерти и приближающего ее наступление521. Судьба и время/смерть в TBDD должны рассматриваться как два противостоящих полюса, моделирующих «мифологическое поле»: один, определяющий статус Конаре и последовательность его жизни, двигающий его вперед, и другой, действующий как бы «с конца» (из дома Да Дерга как обители смерти), в направлении, противоположном судьбе, стремящийся разрушить порядок в жизни короля на всех его уровнях, спутать его организацию и иерархию и дать хаосу возобладать. Шлиге Хуаланн, дорога королевской власти и смерти Конаре, служит пространственной осью повести. Именно сверхзнание короля птиц выходит за пределы судьбы и времени/смерти, и, разрешая конфликт между этими противостоящими полюсами, создает особый тип мифологической ситуации: вместе с гейсами Конаре получает от Невглана знание своей судьбы и своей смерти, знание, которое так и не выручает его в самом конце522. Время/ смерть здесь воплощается в заезжем доме Да Дерга или Дерга ‘Красного’ (как в do thig Deirg), который показан как обитель мертвых. Он выступает как тот самый «конец», из которого время/смерть движется вдоль Шлиге Хуаланн в разных формах запретных персонажей, таких как Три Красных, и действий, то есть гейсов Конаре.
Что касается неясных гейсов, открытых Конаре на Шлиге Хуаланн королем птиц, то по крайней мере четыре из них относятся к двум из пяти дорог Ирландии (Шлиге Ассайл и Шлиге Хуаланн) или к событиям, происходившим впоследствии на дорогах. Гейсы Конаре, связанные с дорогами, такие: 1) идти посолонь вокруг Темры и против солнца вокруг Бреги (ní thuidchis deaseal Temra 7 túaithbiul mBreg); 2) преследовать прóклятых зверей Керны (nír taifnichter lat claenmíla Cernai); 3) Три Красных не должны идти перед ним в дом Красного (ní tíassa[t] riut tri Deirg do thig Deirg); 4) после заката женщина или мужчина не должны входить в дом, в котором он находится (ní tae dám aenmná nó énfir i tech fort íar fuinead ngréne)