545.
Наряду с этим гейсом в том же предложении упомянуто и нарушение другого гейса (§ 26 издания Стоукса): преследовать «прóклятых зверей» (cloenmíla) Керны. И действительно, преследование – это особая черта хронотопа дороги в литературе.
Согласно Э. Хогану, Керна может быть локализована в пяти милях к северу от Темры у брода через Бойн в современной местности Карнс (Carnes East and West), почти непосредственно к югу от Ньюгрэнджа (Бруга-на-Бойнне)546. В том месте находился сид (волшебный холм), как сообщает поэма из «Ольстерских анналов»: Sīd Cherna coir547. Старины мест также упоминают сид Керны (Cerniam ainm tuisig in[t]sída fil and)548. В Керне было древнее кладбище, где согласно преданию хоронили королей Бреги из династии О Нейллов, рода Шил нАэдо Слане. Бирн склонен располагать это кладбище в Форноксе, в четырех милях от Карнса549. Эти две ассоциации, кажется, поддерживают друг друга: так как сиды и королевские захоронения соседствуют в таких важных доисторических центрах, как Бруг-на-Бойнне и Круахан. Очевидно, cloenmíla из Керны принадлежат Иному миру, Сиду Керна, так же как многие мифологические животные, поэтому их преследование как вмешательство в дела сидов было табуировано для Конаре. Потусторонний характер cloenmíla еще более ясен, когда говорится об их невидимости (Ocus tosessa lais clóenmíla Cernai. Ní accai cor-ro scaig a tofond. «Он преследовал прóклятых зверей Керны. Он не видел это. го, пока охота не закончилась»). Невидимость подразумевает также неведение короля о своем нарушении гейса. В BDC речь тоже идет о гейсе короля Кормака охотиться на прóклятых зверей (clóenmíla) Маг Сайнб. Позже герой нарушает свой гейс, не зная о его нарушении: гончие Кормака гонят зверей по Маг Сайнб, пока он едет по дороге в Маг Дейрг и заезжий дом Да Кога550. Таким образом, clóenmíla упоминаются только в «Разрушении заезжего дома Да Дерга» и в «Доме Да Кога».
Керна, куда добрался Конаре, когда он съехал на северо-восток с дороги Ассала, согласно другим источникам, был в конце северной дороги Шлиге Мидлуахра. В Tochmarc Emire («Сватовстве к Эмер») Кухулин едет по Шлиге Мидлуахра из Эмайн Махи в Луску через Керну (is e Cernae inn sen tarsa tutchamar), где он ступает на Шлиге Хуаланн, которая идет вдоль морского побережья через Луску в Ат Клиат551. Скорее всего, брод у Керны был важным перекрестком, где встречались Шлиге Мидлуахра и Шлиге Хуаланн. Это подтверждается TBDD, где сразу после описания преследования у Керны Ко-наре очутился у перекрестка: «Великий страх объял Конаре, ибо им не было пути кроме Шлиге Мидлуахра и Шлиге Хуаланн» (Immusrala trá in t-ómon mór sin do Chonaire, connach rabi dóib conar dochoistís acht for Sligi Midlúachra ┐ for Sligi Cualann). Перекресток в мифе всегда ассоциируется со злыми силами и считается особенно опасным местом. Лиминальный характер перекрестка также очевиден. Перекресток символизирует неуверенность, даже когда сама дорога полна собственной опасности552. Конаре, нарушивший гейсы один за другим, устрашен своим появлением в таком зловещем месте, когда любой выбор грозит бедой.
Наконец, люди Конаре принимают решение двигаться на юг «вдоль берега Ирландии» (la hairer nÉrenn). Снова Конаре беспомощен перед своим роком, решение принимают его люди, а не он сам: «Вот путь, по которому они решили пойти» (is ed gabsad). Он даже не знает, куда они едут, когда спрашивает своего воспитателя Мак Кехта на Шлиге Хуаланн: «Куда мы пойдем сегодня ночью?» (Cid ragma innocht?). Конаре вспоминает о своем друге, хозяине заезжего дома Да Дерга, но он не знает дороги к его дому (dia mbeth ar n-éolas dia thig, Eg553), хотя Шлиге Хуаланн, как мы уже говорили, была его инаугурационной дорогой. «Знающий» здесь Мак Кехт, который знает дорогу в заезжий дом и служит проводником в эту потустороннюю обитель: «Воистину я знаю путь в его дом, < … > дорога, на которой ты стоишь, ведет к границе его владения. Она идет, пока не приходит в его дом, ибо дорога ведет через этот дом» (‘Am eólachsa ém día thíg,< … >, is crich a tribe chuci i(n) tsligi forsa taí. Téit co téit isa tech, ar is tresin tech atá in tsligi’)554.
Другая важная черта Шлиге Хуаланн в связи с заезжим домом Да Дерга – это ее лиминальный характер. Дорога ведет к границе владений Да Дерга, его потустороннего жилища. В нашей истории Мак Кехт знает путь в заезжий дом, знает о лиминальном характере дороги, на него полагается Конаре в течение всей истории до своей смерти и даже после смерти. Сходство между Мак Кехтом и валлийским мифологическим персонажем Бендигейдвраном было подмечено П. Мак Каной, который сравнивал их роль как великанов в TBDD и второй ветви «Мабиноги», «Бранвен, дочь Ллира» (Branwen uerch Lyr)555. К этому можно добавить сходство функций этих двух персонажей: оба ведут воинов на потусторонний пир, один – сначала в Харлех, а затем в Гуалес, а другой – в дом Да Дерга. П. Симс-Вильямс высказался против гипотезы Мак Каны о прямом заимствовании валлийским автором «Мабиноги» из TBDD, напротив, он видит в сюжетных линиях, связанных с Мак Кехтом и Бендигейдвраном, мотивы и повествовательные приемы, общие для ранних ирландской и валлийской литератур556. Действительно, эти два героя функционально сходны (при многих существенных различиях), но вовсе не были скопированы друг с друга.
Перед тем как Конаре и его свита достигли Ат Клиат, когда помощник Мак Кехт уже оставил своего господина и воспитанника, король заметил Трех Красных Всадников, скачущих по дороге перед ним, они были одним из его гейсов. Один из наиболее загадочных гейсов правления Конаре был связан с Тремя Красными Всадниками: «Три Красных не должны двигаться перед тобой в дом Красного» (Ni tiassat riut tri Derga do thig Deirg)557. Затем в повести объясняется, что они одновременно живы и мертвы, когда всадники говорят Ле Фер Флайту: «Хоть мы живы, мы мертвы» (Cíammin bí amin mairb)558. Они названы «тремя героями из сидов» (trí níad a sídib, LU: 7781), которые сотворили вероломство в сидах. Они дважды «уничтожены» королем Темры, и обречены на уничтожение третий раз королем Конаре:
Is í dígal do-radad foraib la rígh sídhi a n-orgain co ba trí la rí Temrach. Is é rí dégenach lasa n-orgiter, la Conaire mac Eterscéle.
Вот наказание, которое назначил им король сида, то есть их уничтожение королем Темры три раза. Последний король, который их уничтожит, это Конаре, сын Этершкеле559.
Иными словами, этот гейс, как и предыдущие, также связан с вмешательством героя в дела сида. Наказание, наложенное на Трех Красных королем сидов, заключалось в том, что они должны были быть три раза уничтожены королем Темры, что явно выглядит как вариант тройственной смерти. Красный цвет воинов – сигнал опасности. Три Красных в предании гарантируют исполнение проклятия народом из сидов, так же как те сверхъестественные существа, что покрыли Маг Брег волшебным туманом и видениями перед Конаре и его войском. Существенно, что Три Красных соответствуют трем Красноголовым из Лейнстера, трем сыновьям Донна Десса560, тогда как Донн Десса на мифологическом уровне – скорее всего, бог смерти Донн (Desscorach, Détscorach «mit Zahn-Ausfall»561), а Три Красных Всадника скачут перед Конаре как посланцы этого бога и проводники в дом мертвых в отсутствие Мак Кехта.
В валлийских «Триадах острова Британия» (Trioedd Ynys Prydein) также присутствует феномен трех красных воинов. В них упоминаются «три красных опустошителя острова Британия» (Tri Ruduoa6c Enys Prydein): Рин, сын Бели, Ллеу Искусной Руки (или Артур) и Моргант Богатый. Они ассоциируются с разрушением и войной, говорится, что целый год ни трава, ни другие растения не росли там, где проходил один из них562. Эти персонажи принадлежат к тому же мифологическому уровню, что и Три Красных в гейсе Конаре. Другими словами, Три Красных представляют собой элементы Времени (Смерти), движущиеся как бы от Смерти обратно к Смерти вдоль Шлиге Хуаланн, из дома Дерга/Донна обратно в его дом, разрушая порядок жизни короля и делая проклятие неизбежным. У Трех Красных есть своеобразные двойники в доме Да Дерга, а именно три Бадб на центральном столбе дома. Эти странные обнаженные персонажи (возможно, имеются в виду полуженщины-полуворóны563) описаны в LU как те, «из-за которых / с помощью которых убийство случается каждый раз» (triar orgar la cach n-áim (так в рукописи) insin, LU: 7656). Три Красных и подобные персонажи в литературе играют роль своего рода вестников плохих предзнаменований и ассоциируются с войной и смертью.
Преследование на дороге Куалу в ночь на Самайн (co mbad i n-aidchi Samna no írrtha orgain Brudne564) выглядит исполненным в соответствии с той же моделью (или ритуалом?), что и преследование на пяти дорогах Ирландии в ночь их появления в «Ночном бдении Фингена» (Airne Fíngein, далее AF)565. Герои и их враги соревнуются за право первыми прибыть на пир Самайна. Разница заключается в том, что в AF пять героев оказались первыми в этом преследовании, таким образом проложив дороги Ирландии в пространстве, действуя как посредники в их проявлении. В TBDD герой не может обогнать своих сверхъестественных соперников. Объяснение этих различных мифологических ситуаций на дорогах может быть найдено в противоположной идее TBDD, предания, где мифологическое время – это время смерти, в отличие от времени проявления и рождения в AF. Вот почему преследование в истории о Конаре направлено в обратную сторону – не к сакральному и королевскому центру (Темре), а к потустороннему жилищу на периферии. То есть пять героев доместицируют пути в сакральный центр и к королевской власти, и Конаре, когда идет в Темру перед своей инаугурацией, повторяет их путь, но путь в заезжий дом Да Дерга ведет из центра к дому мертвых. Важно, что на своем пути в Темру Конаре не нарушает свой гейс охотиться на птиц и получает поддержку их короля. По пути же в заезжий дом он угнетен нарушением предыдущих гейсов и лишается всякой поддержки со сверхъестественной стороны