. Самый ранний и трудный для понимания текст о Ку Рои из коллекции Cín Dromma Snechta («Книга Снежного Холма») Forfess Fer Fālgae («Осада людей Фалга») упоминает «кровавую могилу» Ку Рои (crolecht Caunrai)643. Важно, что оба наших героя имплицитно сопоставляются в самих источниках с одним из самых титанических ветхозаветных героев – Сампсоном, погибшим по вине своей любимой женщины, предательницы Далиды. Святогора прямо называют Сампсоном некоторые былины; другие былины говорят об ином «старшем» богатыре, Сампсоне, который известен наряду со Святогором644. В свою очередь Ку Рои предает его жена Блатнадь в двух известных вариантах «Смерти Ку Рои»: она привязывает его длинные волосы к столбам и колоннам (dona cholbaib ┐ dona tuireadhaib) в крепости Ку Рои645. Эпизод этот явно представляет собой совмещение двух фрагментов из Книги Судей. В первом из них Далида сначала сплела кудри Сампсона с пряжей, а затем призвала стригача, который состриг их (Суд. 16: 13, 19), во втором Сампсон разрушил столпы дома филистимлян (Суд. 16: 29). Подобно Сампсону, Ку Рои бросает камни из крепости в своих врагов, при этом очевидно, что «бросание камней» – это известный мотив во многих легендах о великанах.
Рядом с Ку Рои и Святогором мы видим особого друга / врага из смертных героев. Для Ку Рои это Кухулин, для Святогора – Илья Муромец. Их взаимоотношения заслуживают отдельного исследования, я же остановлюсь только на некоторых чертах, важных для нашей темы. Прежде всего, в источниках ясно оговорено, что Ку Рои и Святогор – непобедимые соперники таких могущественных героев, как Кухулин и Илья. Калики перехожие посоветовали Илье не сражаться со Святогором и другими старшими богатырями (включая Сампсона) : «Не выходи драться с Святогором-богатырем: его и земля на себе через силу носит; не ходи драться с Самсоном-богатырем: у него на голове семь власов ангельских»646. Заметим, что Святогор здесь сопоставлен и фактически равен по силе ветхозаветному Сампсону.
Ку Рои – единственный герой из противников уладов, который не сразился с Кухулином во время «Похищения быка из Куальнге». Бесчестным он считал сражаться со слабым противником, тем более что Кухулин был серьезно ранен: «Не считал Ку Рои достойным мужа нападать на раненого, а Кухулин был ранен и все же пошел на него» (Ní ba fearrda la Coin Ruí mac Dáiri teacht íarom ara cheand ind fir tregdaithi créchtaigthi, ar ro bíth Cú Chulaind co ndec[h]aid a áltaib dó)647. Именно Ку Рои как верховный и независимый судья наградил Кухулина долей героя на пиру у Брикриу. Но тот же Ку Рои смог унизить Кухулина, показав свою сверхчеловеческую теллурическую силу. В первом варианте предания «Смерть Ку Рои», когда Кухулин пытался помешать великану угнать коров, Ку Рои вогнал героя в землю по самые подмышки: «Он (Ку Рои) вогнал его (Кухулина) в землю, сначала по колено, потом по зад, потом по пояс, потом по подмышки» (fa·cairt úad isin talmain, aill co a glún, a fecht n-aill co a thóin, a fecht n-aill co a cris, a n-aill co [a] dí oxail)648. Напрашивается сравнение этого эпизода с финалом былины о Святогоре и Микуле, когда исполин постепенно погружается в землю: в историях этих по-разному отражается общий хтонический мотив.
Похожим образом Святогор унижает достоинство Ильи Муромца: он кладет его в свой огромный карман («Да засунул где ёго да во глубок корман»649). Важно, что оба наших хтонических персонажа оставляют героя в живых; им было важно показать свою власть и достоинство. Поскольку героям не по силам сразиться с великанами в поединке, одолеть их оказывается возможным лишь хитростью. В определенный момент Святогор и Илья меняются золотыми крестами и братаются650, но это только ненадолго откладывает смерть Святогора во гробе. Даже лежа в гробу, Святогор пытается уничтожить Илью своим последним дыханием, предлагая с дыханием передать герою свою сверхъестественную силу. Илья избегает смерти разными путями согласно разным былинам651. Как отмечала Э. Грэй в своем исследовании, посвященном Ку Рои и Кухулину, сходные правила поведения мы видим во взаимоотношениях пары бога-героя и титана в древнеиндийской культуре: речь идет об Индре и Намучи. Последний выступает как «естественный» и непобедимый (до поры) враг богов: сразить его можно лишь с помощью магии. Только заключив временное дружеское соглашение, Индра может хитростью победить Намучи652. Так же в случае Кухулина и Ку Рои или Ильи и Святогора: только предательство может гарантировать успех. Кухулин отрубает голову великану с помощью его жены, Илья хитростью заманивает Святогора в гроб. В этих историях мы сталкиваемся с конфликтом между сильнейшим героем и древнейшим хтоническим существом, не лишенным своеобразного благородства.
Ку Рои и Святогор, два мифологических персонажа, в рассмотренных сюжетах играют по сути одну и ту же роль хтонического монстра в основном мифе. Они становятся «преградой», «барьером» для сильнейших героев, таких как Илья и Кухулин. Будучи древнейшими персонажами эпических традиций, они не связаны с доминирующими этническими группами: Святогор не принадлежит Руси, но действует во внешнем мире (в горах, на пограничье, в Карпатах?), Ку Рои происходит из внешней провинции, Мунстера, из маргинального автохтонного племени Кланна Дедад. В то же время оба персонажа в том виде, в каком они показаны в сохранившихся литературных источниках, явно контаминированы библейскими и апокрифическими историями о великане Сампсоне и его возлюбленной Далиде. Оба гиганта оказываются включенными в сложный процесс формирования новой, синтетической литературной традиции.
Глава XIIСвинопас: слуга, отшельник и мудрец
Древнеирландские прозаические предания и законодательная литература часто упоминают представителя профессии не самой привилегированной, но парадоксальным образом заслужившего особое место и почет в традиции. Речь идет о свинопасе. Как и во многих других случаях, нам сложно будет отличить те крупицы исторических фактов от общего фона идеализированной или мифологической действительности, где мы встречаем наших свинарей с пасомыми ими стадами. Стада свиней особо отличаются от стад других животных, и свинопас (muccaid) выделяется среди других пастухов. Разведение свиней было одной из основ древнеирландского хозяйства: ни один из упоминающихся в саговой литературе воинских или придворных пиров не обходился без свинины. Поэтому неудивительно, что в Наван Форте (Эмайн Махе в древнеирландской литературе) большая часть останков животных, обнаруженных археологами, принадлежала свиньям653. Свиные кости из раскопа датируются периодом, предшествующим «сорокаметровой структуре», фазой 3 (ок. 600—400 гг. до н. э.), когда Наван Форт был военно-аристократическим центром. Эти кости могут свидетельствовать о королевских пирах в древнем Наване654. Свиней разводили в основном из-за их вкусного и питательного мяса, которое готовили сразу или хранили соленым и копченым. Надо заметить, что соленая свинина экспортировалась в Рим именно из Галлии, галльские окорока и ветчина считались в Риме самыми лучшими. В Древней Ирландии также использовали в хозяйственных целях свиные кожу и кости655. При этом стоит иметь в виду, что те свиньи, о которых повествует древнеирландская литература и к которым были приставлены свинопасы, были не совсем одомашненными и паслись в лесах, где их сопровождал свинопас. Таким образом, свинопас был часто предоставлен самому себе, имел право долгое время бродить в дубравах, невзирая на границы, и оказывался фактически вне рамок общества.
Еще Страбон на рубеже нашей эры писал, что свиньи у белгов в Галлии «живут на свободе и отличаются величиной, силой и быстротой; они опасны для подошедшего к ним незнакомого человека и даже для волка»656. Тем не менее, крупные свиньи, как результат скрещивания домашних и диких пород, в кельтской Европе археологически засвидетельствованы только в поселении Ла Тен (в современной Швейцарии). В остальной кельтской Европе находят останки маленьких свиней, причем самых маленьких за всю доисторическую эпоху. В холке они едва достигали 70 см и благодаря своему малому росту были легко отличимы от своих диких сородичей657. В Ирландии в Наван Форте не было найдено останков диких свиней658. В древности и в Средние века ирландские одомашненные свиньи были небольшими, длинноногими и покрытыми длинной щетиной659.
В то же время важно, что свинья обладала и определенным религиозным значением для язычников-кельтов: в могилы знати помещали целые туши или большие куски свиней, галльская и британская скульптура доримского или раннего римского времени дает нам множество примеров изображений свиней (статуя бога из Эффинье (рис., см. во вклейке), британский бог Ветерис с орнаментом из свиней и кабанов). Важно, что в раннеирландской литературе доля героя (curadmír) – это обычно большая часть свиной туши660. При этом свиньи в индоевропейских культурах часто ассоциируются со смертью, разложением, захоронением и нижним миром вообще. В островных кельтских литературных памятниках, как мы увидим, свинья зачастую играет роль предвестника смерти. Этот хтонический характер свиньи во многом объясняется самой природой и повадками животного. Свиньи валяются в грязи, подкапывают корни растений и деревьев в поисках еды. Более того, свинья – это животное, которое не охотится, но питается чужой плотью: змеями (не страдая от змеиного яда), падалью или неподвижными, беспомощными жертвами. Свиньи поддаются дрессировке и могут быть домашними животными (такое случалось в Древней Ирландии), но пасти стадо свиней чрезвычайно трудно. Такие противоречивые свойства свиньи, конечно, считались неестественными, если не сверхъестественными