Ēoin bicc baile ‘маленькие птицы экстаза (?)’ – вероятно, кеннинг для обозначения поцелуев и других радостей любви. См. также версию последнего четверостишия из рукописи Egerton 1782, fol. 52 (где eoin bicc baile глоссируется .i. poc ┐ pudar), и из рукописи H. 3. 18, p. 4, с соответствующей глоссой (после eoin bicc baile): .i. pōic ┐ meirtrech ‘поцелуй (?) и блудница’; в рукописи Harl. 5280, fol. 64, эта фраза глоссируется иначе: Eoin baili .i. bēt ┐ mebul, nó póc ┐ pudhair ‘преступление и позор, или поцелуй и несчастья’969. Вероятно, эти глоссы указывают на особое эротическое значение и сексуальную символику éoin baile ‘птиц экстаза’.
Эти «птицы экстаза» играют роль, сходную с ролью древнегреческих сирен, опасных полуженщин-полуптиц, о которых часто писали как о соблазнительницах с особым талантом к музыке и пению. Число сирен в греческой мифологии колеблется от двух (в «Одиссее») до целого множества970. Ирландцы могли узнать о сиренах из «Этимологий» Исидора Севильского, где о них идет речь (Книга 11 De homine et portentis «О человеке и знамениях», гл. 3 De portentis, 30—1). Исидор описывает их как блудниц (Sirenas tres fingunt fuisse ex parte virgines, ex parte volucres … Secundum veritatem autem meretrices fuerunt. «Считают трех сирен частью девами, частью крылатыми созданиями… Поистине же они были блудницами»), что заставляет нас предположить, что ирландские глоссы, объясняющие значение éoin baile, где птицы ассоциируются с meirtrech и иными эротическими темами, если не сам концепт éoin baile, подверглись влиянию Исидора. Очевидно, что meirtrech и meretrix служили обычными терминами для соответствующего явления в древнеирландском или латыни, но важно, что в нашем случае они описывают крылатых созданий, совращающих мужчин своими песнями971.
Еще ярче о птицах свидетельствуют метрические диннхенхас «Ирарус», где они названы «любящей женственной парой» (ind eóin < … > in días ban-sa báide), и, таким образом, явлена их женская и получеловеческая природа972. Семантическая связь éoin baile с сиренами вполне очевидна. Также в сюжете прослеживается если не прямое, то косвенное влияние Исидора. Э. Гвинн в комментариях к метрической версии предполагает, что «птицы, преследующие Карпре, – это женщины из сида, часто посещающие тех смертных, к которым они расположены»973. Предположение Гвинна верно лишь отчасти, поскольку в метрической версии мы не находим упоминаний сида, и единственную связь волшебных птиц с сидом можно найти в прозаической версии, где птицы сотворены магией Ойнгуса Мак инн Ока.
Глоссы, объясняющие значение éoin baile, соотносятся также с тем фрагментом старины мест, где речь идет о происхождении птиц: они произошли от четырех поцелуев Мак Ока (Cetheora pōca insin in Meic Ōicc), которые он превратил в четырех (?) птиц – посредников между этим богом любви и смертными ирландцами974. Этот миф упоминается только в прозаических диннхенхас, тогда как в метрической версии о роли Мак Ока речи не идет. Упоминание Мак Ока в прозе могло быть и добавлено из иного устного или письменного источника (или быть творчеством самого автора/редактора прозы). Однако вероятнее все же, что четыре поцелуя и Мак Ок были неотъемлемой частью сюжета прозаической версии. Это отсутствие Мак Ока в метрической версии может быть аргументом против взгляда на прозаическую версию диннхенхас Ираруса как на сокращенный вариант метрической (и даже если прозаическая версия изначально возникла как сокращенное изложение, упоминание Мак Ока мифологически важно как сюжетообразующий фактор). Если мы рассматриваем миф как вербальный текст о богах и героях и их деяниях, то должны помнить, что в мировых мифологиях, от древнегреческой до японской, боги воссоздают мир эротически (то есть, движимые Эросом)975, и разнообразные феномены появляются не сотворенные демиургом или созданные обществом, а как производные телесных или эротических факторов.
Итак, упоминание Мак Ока в нашем тексте неслучайно: он создает птиц желания и таким образом приводит в движение весь сюжет. Поэтому поцелуи Мак Ока и их волшебное преображение – основная мифологема этого короткого предания. Важно, что сам Ойнгус Мак инн Ок провоцирует птиц на соблазнение благородных юношей Ирландии и самого короля Карпре. Ойнгус, как отмечал П. Мак Кана, иногда играет роль своеобразного трикстера: “Later Irish romances tend to portray Oenghus as something of a wilful and witty trickster and this need not be entirely an innovation: early tales tell how by means of a verbal ruse he took permanent possession of the supernatural dwelling of Bruigh na Bóinne from his father the Daghdha or from Elcmhaire”976. Ойнгус Мак инн Ок часто выступает как божественный возлюбленный из народа холмов977, а «Видение Ойнгуса» (Aislinge Óenguso) – древнейшее и самое известное предание, посвященное его любовным похождениям. В нем птицам тоже суждено сыграть важную роль в любовной магии Ойнгуса. Каер Ивормет, девушка Ойнгусовой мечты, один год жила в облике птицы, а другой – в человеческом облике. В финале истории Ойнгус и Каер улетают в Бруг-на-Бойнне, приняв облик двух лебедей. Они вместе спели свою лебединую песнь, а люди, слышавшие их, уснули на три дня и три ночи978. В метрической старине мест Карпре оказывается поражен (любовной) болезнью (i ngalar); тот же самый термин использован в «Видении Ойнгуса» для описания любовного недуга протагониста (Do-génai galar ndó)979. История о превращении поцелуев Ойнгуса в птиц не засвидетельствована в иных источниках и таким образом принадлежит утерянному преданию (устному или письменному). Помимо иных ассоциаций, четыре птицы, в которых обратились поцелуи Мак Ока, могут символизировать четыре стороны света, что тем более возможно, если мы примем во внимание вопрос друида к королю, «C какой стороны света они зовут тебя?» (‘Cisī aird arangairet duit?’ ar an druī).
Заслуживает отдельного внимания синтаксис фразы, приписываемой друиду в версии R. Cisí – вопросительное местоимение cía ‘что?’ с аффигированным местоимением 3-го л. ед. ч. ж. р. Arangairet содержит предлог ar ‘перед (?)’, относительную частицу a n- и форму 3 л. мн. ч. наст. вр. от глагола gairid ‘зовет, приглашает, созывает’.
Вопрос, который друид задал королю, – ‘Cisī aird arangairet duit?’ (R) («С какой стороны света они зовут тебя?»); ‘Cīa aird dogairet ind ēoin duit?’ (LL) «С какой стороны света птицы зовут тебя?» – это свидетельство древнеирландского обычая предсказания по голосам или полету птиц (родственного некоторым формам римских или галльских ауспиций980). Два среднеирландских трактата о предсказаниях по крикам воронов и крапивников, Fiachairecht и Dreanacht, сообщают, что голоса птиц имели значение в зависимости от того, откуда кричала птица. Например: Mad congaire don aird aniartuaidh don tigh meirligh ar ti na n-each do ghaid («Если он (ворон – Г. Б.) кричит из северо-восточной части дома, воры собираются украсть лошадей»); Mad congaire an ceanandan duit anair turus daine craibtheach cucad co n-agairbe fort («Если маленький белоголовый (крапивник – Г. Б.981) кричит тебе с востока, благочестивые люди идут к тебе с порицанием»); Mad edrut ┐ gri(an) guin duine dil duit no adharc fort budéin («Если [крапивник кричит] между тобой и солнцем, будет убийство дорогого тебе человека или твоя погибель (?)»)982. В ответе Карпре друиду мы видим ту же формулу, относящуюся к направлению крика птиц: они кричат между королем и восходом солнца (etrom ┐ turcbāil ngréne, R), или с востока (anair, LL). Это направление – одно из тех, что ассоциируются с неудачей в трактатах о предсказаниях, и таким образом подтверждает негативную роль птиц в нашей истории983.
Несмотря на возможное влияние классической литературы и другие внешние влияния, сами древнеирландские предания сообщают об особых отношениях королей и их власти с особенными, сверхъестественными птицами, как мы видим это в преданиях Королевского и Ольстерского циклов «Разрушение заезжего дома Да Дерга», «Заезжий дом Да Кога» и «Ночное бдение Фингена». В «Разрушении заезжего дома Да Дерга» Конаре направляется к Ат Клиат (в черте современного Дублина) и преследует прекрасных птиц на колеснице, пока не оказывается на берегу моря. Птицы эти предстают в виде сверхъестественных оборотней, схожих с отцом Конаре, и могут быть родственны порождениям сида984. Похожий эпизод с птицами и водой находим и в «Заезжем доме Да Кога», где у короля Кормака был гейс преследовать птиц на равнине Маг Да Хео и плавать с птицами Лох Ло985. Согласно «Ночному бдению Фингена» в ночь рождения Конна Кетхатаха трижды девять птиц, скованные золотыми цепочками, летят и поют над валами Темры986. Традиционно королевской власти угрожало вечернее пение птиц, пение на границе дня и ночи. В «Табу королей Ирландии» среди запретов королей Улада: éitsecht re lúamain íall éun Linne Sailiuch iar fuiniuth gréne «слушать полет птичьих стай над Линн Салех после заката»; …Éitsecht re línib én-íall / Linne Sailech dia fuin grían «Слушать птичьи стаи над Линн Салех после захода солнца»