Не умолчим о чуде во время обновления церкви, в которой покоятся славные тела епископа Конлета и святой девы Бригиты справа и слева от украшенного алтаря, погребенные в прекрасных раках с разнообразным убранством из золота, серебра и драгоценных камней, увенчанные золотыми и серебряными коронами.
Церковь же, чтобы вместить растущее число верных обоих полов, обширна площадью и вздымается на угрожающую высоту, украшена иконами. Внутри ее составляют три обширные части, разделенные деревянными стенами, под одной кровлей большого здания. Одна из этих стен, украшенная образами и покрытая полотном, тянется вдоль восточной части церкви, от одной стены до другой. В этой стене двое врат на двух противоположных концах ее. Через врата, расположенные в правой стороне, епископ входит в святая святых к алтарю со своими клириками и теми, кто подготовлен к принятию Святых Таин, чтобы принести священную божественную бескровную жертву. А через другие врата, в левой части стены, входит аббатиса со своими верными девами и вдовами, чтобы насладиться пиром тела и крови Исуса Христа. Другая же стена разделяет каменный мозаичный пол здания на две равные половины и идет от восточной части к поперечной стене. В церкви много окон. Через дверь на правой стороне священники и верные мужеска полу входят в церковь. Через другую дверь на левой стороне входят лишь девы и верные жены. Так в одной большой базилике множество народа, разного по своему положению, сану и полу, разделенное в разных частях здания, разным образом, но единым духом молится всемогущему Господу1160.
Таким образом, алтарная часть была отделена от основного помещения церкви высокой стеной с образами (иконостасом), подобно тому как алтарь отделяется в русских православных храмах. Разница заключалась в том, что причастники, судя по этому тексту, входили за алтарную преграду с двух сторон, сообразно их полу. В самом храме молящиеся также были разделены сообразно их полу. Здесь мы также можем вспомнить подобную практику деления в русских православных церквах, когда мужчины стоят справа, а женщины слева. Церковь в Килдэре, видимо, была деревянной, иконы в храме (decorata pictis tabulatis) также вряд ли отличались от привычных для русского читателя образов, писанных на деревянных досках. К сожалению, ни один из образцов древнеирландской иконописи не дошел до нас.
Монастырь в Килдэре, несмотря на свой смешанный характер, особенно интересен своими женскими практиками, которые могли сохранить какие-то элементы дохристианских женских культов. В этой связи характерно, что св. Бригита, очевидно, заняла в народном сознании то почетное место, которое занимала в язычестве богиня Бриг/Бригита или даже несколько богинь, известных под этим именем. В конце XII в. Гиральд Камбрийский в своей «Топографии Ирландии» описывает среди чудес острова неугасимый огонь св. Бригиты, который поддерживали монахини в монастыре. Бесспорно, Гиральд рассматривал особенности ирландской жизни как чужак, зачастую не понимая их значения или неверно интерпретируя их, но порой он замечал те черты жизни, которые самим ирландцам казались обыденными и не требующими внимания. Так Гиральд описывает огонь Бригиты в Килдэре:
В Килдэре лагенском, который славная Бригита сделала знаменитым, достойны упоминания многие чудеса. Среди них первым явился огонь Бригиты, о котором говорят, что он неугасимый: не потому, что его нельзя погасить, но потому, что столь заботливо, столь тщательно монахини и святые жены сохраняют и питают огонь имеющимся в изобилии топливом, что со времен девы (св. Бригиты – Г. Б.) все годы он постоянно оставался негасимым. И хотя за это время здесь такая гора дров была истрачена, однако пепел никогда не прибавлялся.
Тогда как во времена Бригиты здесь служили Господу двадцать монахинь, и сама она была двадцатой, после славной ее кончины и до сих пор их всегда оставалось лишь девятнадцать, и число их не увеличивалось. И хотя каждую ночь каждая из них, по порядку, следит за огнем, на двадцатую ночь последняя монахиня, положив дрова, говорит: «Бригита, стереги свой огонь. Ибо эта ночь выпала на долю тебе». И так огонь оставляют, утром же оказывается, что огонь не угас, а топливо израсходовано обычным образом.
Этот огонь окружен некоей плетенной из прутьев, круглой изгородью, в которую не заходит мужчина. А если случайно окажется самонадеянным и войдет, что испытали некогда иные безрассудные, не избежит божественной кары.
Также одним женщинам позволительно раздувать огонь, и не дуновением уст, но только мехами и ручными веялками1161.
На основе этого пассажа и других данных из агиографии исследователи приписывали богине Бригите, чье место поклонения заняла св. Бригита, функции богини огня, домашнего очага и очистительного пламени. Характерно, что священный огонь связан здесь с исключительно женским святилищем. Гиральд пишет о достопримечательностях Килдэра как о современных ему, и, вероятно, мы можем ему доверять, поскольку именно в 80-е гг. XII в. он посетил Килдэр во время одной из первых завоевательных экспедиций англонормандцев. Весь фрагмент не содержит никаких специфически христианских реалий, исключая собственно связь со св. Бригитой. Культ негасимого огня Бригиты, возможно, восходит к древнейшим индоевропейским традициям, его аналогом в Древнем Риме был культ богини Весты. Жрицы Весты, весталки, в течение тридцати лет должны были оставаться непорочными и поддерживать в храме Весты негасимый огонь. Интересно, что весталки изготавливали особые смеси из муки, соли и пепла жертвенных животных, так что можно предположить, куда исчезал пепел из очага Бригиты. Девственницы и сама девственная Бригита (или Веста) не дают огню излишне распространяться, «женские» стенки очага не позволяют ему разгореться слишком сильно.
Огонь Бригиты горел еще в 1220 г., когда его потушил архиепископ Дублинский Генрих (родом из Лондона). Однако затем огонь вновь разожгли, и он горел вплоть до закрытия монастыря во время реформ Генриха VIII1162.
Как мы видим, вполне ортодоксальная церковная жизнь парадоксальным образом сочеталась в Древней Ирландии с живыми остатками языческих культов. Нам сложно в полной мере оценить характер такого сочетания, тем более что многое в нашем восприятии зависит от особенностей того или иного письменного источника, привлекающего наше внимание, а источников этих, освещающих проблемы повседневной жизни древнеирландской церкви, не так уж и много.
В ранний период истории христианства в Ирландии церкви, часовни, монастырские строения и ограды строили из дерева. Это был самый доступный и распространенный строительный материал. Во многих монастырях строительство деревянных церквей остается обычным делом до XI— XII вв. Ни одна из ранних ирландских деревянных церквей не сохранилась до наших дней, поэтому мы зависим от письменных источников (описаний и иллюстраций в рукописях) и археологических данных (особенностей ранней каменной церковной архитектуры), когда пытаемся восстановить облик этих храмов и способы их строительства. В агиографии сохранилась легендарная история о том, как аббаты крупнейших ирландских монастырей соревновались за право взять себе древесину гигантского священного тиса Эо Росса для строительства своего монастыря. Рассказ о падении дерева сохранился в житии св. Молаше (Лашрена), основателя монастыря в Летглене (совр. Олд Лохлинн, граф. Карлоу):
Был в Лейнстере некий огромный тис, который не использовали для церковных нужд, потому что, когда святые мужи всей Ирландии возжелали его каждый себе для строительства церкви, такова оказалась их братская любовь и почтение, что никто не осмелился первым срубить для себя это дерево до того, как будет на то общее желание остальных. Но не казалось столь благородное дерево выросшим без пользы. Решили (святые мужи – Г. Б.), чтобы каждый из них со своими учениками, придя к дереву, с постом и молитвами обратился к Богу, до тех пор, пока дерево не упадет от молитвы того, чью жизнь Господь сочтет достойнейшей. Когда каждый в свою очередь постился перед деревом, шевелились отдельные корни его, а когда Лашрен со своими учениками постился, оно обрушилось. Засомневались затем остальные, должно ли все дерево достаться Лашрену, потому что своим постом они расшевелили его корни, что подготовило падение дерева. Решение было предоставлено святому епископу и королю Крундмаэлу, который рассудил, чтобы к двум пойманным во время охоты оленям привязали доску из этого дерева, и куда побегут олени, туда все дерево будет доставлено. Так было сделано, и направленные Богом олени положенную на них доску донесли до монастыря в Летглене, и оставшаяся часть дерева также была доставлена туда1163.
Несмотря на ее легендарный характер, история сохранила отношение к дереву как к источнику основного строительного материала в древнеирландском обществе. Священное дерево стремились использовать для священных же надобностей, святость Эо Росса, передаваемая церковным зданиям, которые из него будут построены, играла главную роль. Рассматриваемый фрагмент жития св. Лашрена помимо всего прочего описывает основание монастыря возле Летглена. Характерен сам факт основания монастыря рядом с дохристианской святыней, священным деревом. Практика основания христианских храмов и монастырей рядом с древними священными деревьями в Ирландии хорошо известна. Пожалуй, все крупные монастырские центры Ирландии были так или иначе связаны с культом священных деревьев, а позднее – местных святых: Келл Дара (Церковь Дуба), монастырь, основанный св. Бригитой; Дерри (daire, doire ‘дубрава’), основанный св. Колумом Килле; Келлс с дубом Колума Килле; Клонмакнойс с вязом, дубом и тисом св. Киарана; Арма с загадочным лесом fidnemed1164