Часть советских войск на Украине поддержала Григорьева. Другие еще колебались и склонялись к тому, чтобы поддержать.
Одновременно в Николаеве началось матросское восстание. С получением известий о движении частей мятежного атамана Григорьева на Николаев там восстал местный флотский полуэкипаж, состоящий преимущественно из матросов-анархистов, которые сочувственно относились к Григорьеву.
Изначально выступление матросов полуэкипажа в Николаеве принципиально отличалось от григорьевского движения. В лозунгах полуэкипажа, поддержанных значительной частью населения и гарнизона города (действительная власть Советов, уничтожение комиссародержавия, пропорциональное представительство социалистических партий в Советах; уничтожение по всей Украине «кровожадной коммунистической чрезвычайки» и застенка, коренное изменение продовольственной политики, признание всех коммунистических партий), доминировал не григорьевский авантюризм, а демократизм и верность изначальным идеалам Октября. Как представляется, этот демократизм в значительной степени родился как «третье решение» в альтернативе, перед которой оказался полуэкипаж: встать ли на сторону Н. А. Григорьева, или принять скомпрометированную политику красного террора, к которой заметно подталкивали матросов местные советские власти. В конце концов, матросы полуэкипажа, как и в других районах, охваченных «григорьевщиной», закономерно раскололись между двумя противоборствующими сторонами.
При этом лозунги, провозглашенные николаевскими матросами, во многом предвосхитили лозунги будущего Кронштадтского восстания 1921 года. Матросов неожиданно поддержал и находившийся в городе «спартаковский батальон» интернационалистов, укомплектованный немцами, венграми и чехами. Всего в мятеже участвовало более пяти тысяч человек. При этом матросы вовсе не собирались поддерживать атамана Григорьева. План у них был иной – воспользовавшись схваткой большевиков с Григорьевым, отложиться от тех и других и создать в Николаеве собственную матросскую анархистскую республику. По одной из версий, непосредственным поводом к мятежу стало распоряжение о направлении николаевских матросов на фронт против Григорьева. Во главе мятежа встал анархист Проскуренко, имевший давние связи с профессиональными одесскими анархистами.
Уполномоченный советского правительства и председатель Николаевского Совета рабочих депутатов И. С. Скляр отказался прийти на встречу с восставшими, а городская милиция, со своей стороны, – принимать участие в подавлении матросского выступления. Довольно быстро и практически без потерь захватив город, повстанцы арестовали Скляра, разгромили отделение ЧК, арестовали руководителя городской ЧК Абашидзе и других большевистских деятелей, но чуть позднее освободили их.
Взяв в городе власть в свои руки, матросы предались коллективному пьянству. Воспользовавшись этим, в Николаев стали просачиваться григорьевцы и махновцы.
Бывший николаевский чекист М. Б. Спектр впоследствии вспоминал о событиях этого матросского мятежа: «Отряд мятежников возглавил анархист Проскуренко. Ему было около пятидесяти, он имел звание мичмана (в данном случае М. Б. Спектр ошибается, Проскуренко являлся гражданским штурманом, призванным на военный флот во время войны и имевшим чин прапорщика по адмиралтейству. – В.Ш.). В заместителях его оказался некий Евграфов, засланный в полуэкипаж григорьевцами. Банда Варавы (атаман, близкий к Махно. – В.Ш.) и «свободные моряки» ворвались в Николаев. Махновцы захватили здание исполкома. Одна сотня кинулась к военкомату. Часть «моряков» – к ЧК, освобождать деникинских и григорьевских офицеров. Остальные принялись разбивать магазины и лавки, грабить квартиры… Выйдя из кабинета, Абашидзе (председатель Николаевской ЧК. – В.Ш.) приказал поставить на окно ручной пулемет. Вскоре у здания ЧК появилось с полсотни «моряков». Увидев торчащий из окна пулемет, бандиты затоптались на месте. Вперед выскочил Евграфов.
– Полундра! – взревел григорьевец. Часовой не успел выстрелить, как около него оказался Евграфов на вздыбленной лошади и шашкой зарубил часового. Пулеметчик уложил с десяток бандитов, но удержать всю ораву не мог. Она ввалилась в двери.
Вбежавший со двора Абашидзе с двумя пистолетами в руках не успел разрядить обоймы, как был сражен наповал. И в это же время ворвавшийся в здание Проскуренко, выстрелом в затылок, убил пулеметчика…»
Остатки советского актива и коммунистические отряды вынуждены были 24 мая отступить к Одессе. 26 мая в селе Козлово восставшие крестьяне, под влиянием восставших матросов, убили 16 коммунистов – членов штаба николаевских отрядов.
Был налажен выпуск собственной матросской газеты «Свободное слово красного моряка», в которой призывали создавать действительную власть Советов, уничтожать комиссародержавие, осуществить пропорциональное представительство социалистических партий в Советах, уничтожить чрезвычайки и застенки, коренным образом изменить продовольственную политику, признать все коммунистические партии, а не только большевистскую. Главной целью восставшие матросы провозгласили создание исполкома из всех социалистических партий, а по возможности – Совета без коммунистов и ЧК. Данные лозунги отражали очередную ступень роста зрелости матросских представлений о подлинной демократии. При этом матросские мечты были чрезвычайно оптимистичны, явно не учитывая трудностей их осуществления на практике. Матросы явно переоценивали масштаб выступления атамана Григорьева. При этом не вызывает сомнения и верность матросов идеалам Октябрьской революции 1917 года.
Матросская власть продержалась в Николаеве всего четыре дня, после чего в город вошли части Красной армии. При этом часть матросов пыталась оказывать красноармейцам сопротивление, но были быстро разгромлены и разбежались. Около пятисот матросов тут же перешли на сторону красных и ушли с ними подавлять мятеж Григорьева. Однако при первом же боевом столкновении они… коллективно перешли на сторону мятежного атамана. После измены матросов большевики были вынуждены бросить в бой караульный отряд прощенных за участие в мятеже интернационалистов-спартаковцев. Но их сопротивление было быстро сломлено, и вскоре представители местной большевистской власти прибыли к григорьевцам для переговоров, где и были арестованы. Тем временем восстание перекинулось на Одесскую губернию: восстал гарнизон Очакова, взялось за оружие население немецких колоний.
Что касается перебежавших на сторону Григорьева матросов, то после того, как атаман Григорьев был застрелен батькой Махно, они в очередной раз дружно перешли уже на сторону махновцев и воевали под его анархистским знаменем до полного разгрома махновщины.
В старом кинофильме «Александр Пархоменко» есть запоминающаяся сцена встречи легендарного комдива А. Пархоменко с матросами-анархистами. Примечательно, что в фильме показано, что агитация Пархоменко никакого впечатления на матросов не произвела, и, скрутив руки, матросы погрузили комдива в свой бронепоезд. И только потом, якобы оценив огромную силу и смелость Пархоменко, они не только отпустили его, но и сами, «перевоспитавшись», пошли громить мятежных атаманов. Но кино есть кино. В реальности все было совершенно иначе. 15 мая группа войск А. Я. Пархоменко сумела отбить у григорьевцев Екатеринослав. При этом каждый десятый пленный григорьевец или участник восстания был им расстрелян. Две тысячи мятежников, в том числе и большое количество матросов, оказались в тюрьме. 16 мая, в преддверии новых расправ, пленные матросы, объединившись с арестованными уголовниками, подняли в тюрьме бунт, захватили город и снова впустили в Екатеринослав отряды атамана Григорьева. Только через несколько дней, ценой больших потерь, Красной армии удалось снова отбить город. К этому времени большинство матросов уже разбежалось…
Восстание матросов в Николаеве явилось не только предшественником мятежа в Кронштадте в 1921 году, но носило еще отпечаток наивных представлений о возможности левооппозиционной большевикам власти на основе флотской солидарности, пережитых балтийцами в связи с выдвижением лозунга «морской диктатуры» в 1918 году. В целом можно, например, дискутировать и сомневаться в утверждении известного анархиста периода Гражданской войны В. М. Волина о том, что из всех народных политических движений в годы Гражданской войны, являвшихся левее большевистского, наиболее сознательными и значительными были Кронштадтское в марте 1921 года и украинское с 1918 по 1921 год. При этом в том, что с участием матросов во втором движении наиболее зрелой демократичностью отличалось именно выступление полуэкипажа в Николаеве, сомневаться не приходится.
В целом можно констатировать, что в отличие от Одессы, соседние с ней Николаев и Херсон были заняты бандами атамана Н. А. Григорьева именно из-за матросского восстания полуэкипажа в Николаеве. Фактически восстание всего лишь одного полуэкипажа в значительной мере перекроило (хоть и ненадолго) карту боевых действий юга Россию.
В советское время, вспоминая о николаевском матросском восстании, историки старались либо не отделять его от мятежа атамана Григорьева, ограничиваясь замечанием, что «матросня, присоединившись к григорьевцам, грабит и громит» улицы в Николаеве. Либо если анализировали, то достаточно глубоко и справедливо называли «Южным Кронштадтом». Политическую окраску восстания также называли махновско-анархистской, реже – левоэсеровской (но в любом случае – «левой»). Значение «северного тезки», как оказалось, возрастало и замолчать его было трудно. Поэтому николаевский матросский мятеж – постарались забыть начисто. Остался забытым николаевский мятеж и сегодня. Ныне Николаев находится в составе другого государства и происходившее там сто лет назад сегодня мало кому из российских историков интересно. А жаль…
Осенью 1919 года попытку мятежа предприняли матросы Днепровской флотилии. Всю весну 1919 года красная Днепровская флотилия вела бои с трипольским атаманом Зеленым (Данило Терпило), также имевшим собственную Днепровскую флотилию. Пленных матросов терпиловцы обычно топили в Днепре. Зеленый, кстати, тоже воевал за советскую власть, только за украинскую. В боях с Зеленым Полупанов потерял несколько пароходов, но затем дерзкий десант днепровцев в тыл бандитам способствовал разгрому грозного атамана Триполья. А вскоре Киев был занят Деникиным и петлюровцами, и Днепровская флотилия была вынуждена подняться выше по течению Днепра до Гомеля.