Насколько реальна эта сцена? Разумеется, что на эскадре имелось немало матросов, сочувствующих «потемкинцам», но все же, истинная причина взаимной радости, думается, кроется в ином. И на «Потемкине», и на кораблях эскадры матросы очень боялись настоящего морского боя. Всем было совершенно ясно, что на предельно короткой «кинжальной» дистанции, когда промахи практически исключены, пять броненосцев утопили бы один в течение десятка минут. А кроме того и рассказы об ужасной участи команд перевернувшихся броненосцев в Цусиме были еще очень свежи. Когда же всем стало ясно, что реального боя не будет, это вызвало такой взрыв радости, как у личного состава правительственных кораблей, так и у мятежников. Умирать не хотел никто. Достаточно странно и утверждение, Р.М. Мельникова, что командованию «Потемкина» с трудом удается восстановить порядок на корабле. Зачем его восстанавливать, ведь братание с командами верными царю кораблей – и есть главная цель «потемкинцев»! Если все матросы правительственных кораблей будут размахивать бескозырками и кричать «ура», то они выйдут из подчинения своих офицеров, и их легко будет призвать к захвату своих кораблей. Почему же «потемкинцев» силой загоняют на боевые посты? Да потому, что зачинщики мятежа не без оснований боятся, что столь радостное братание может привести к обратному эффекту и команда «Потемкина» в эйфории решит прекратить мятеж и присоединится к эскадре.
Между тем Матюшенко поднимает сигнал эскадре «Застопорить машины» и «Стать на якорь». Трудно поверить, что кто-нибудь на «Потемкине» на самом деле верил, что их указания будут выполняться. Матюшенко просто наслаждался своей безнаказанностью. В свою очередь «Ростислав» пытается таким же сигналом остановить приближающийся «Потемкин» и отдает приказ о повороте всем вдруг на 16 румбов. Историками почему-то считается, что это «Потемкин» прорезает строй эскадры. Но, с таким же основанием, можно говорить и о том, что это эскадра пропускала «Потемкин» сквозь свой строй, в надежде на то, что мятежники, в конце концов, образумятся. На этот раз «Потемкин» пропускают в свой интервал «Георгий Победоносец» и «Синоп». По приказу Матюшенко сигнальщики семафором передали на корабли: «Команда «Потемкина» просит комендоров не стрелять». Команда «Потемкина» снова самовольно бросает боевые посты и выскакивает наверх. Снова взаимные крики «ура» с проходящих мимо друг друга кораблей. Все понимают, что никакого боя уже не будет, и все они останутся живы! По воспоминаниям матроса с «Ростислава», «на «Синопе» образовались две партии – желающих и не желающих присоединиться к «Потемкину». Победила партия нежелающих…»
В это время на «Георгии Победоносце» вся нижняя команда в главе с кочегарами, боясь обстрела «Потемкина» и страшной смерти при переворачивании корабля, бросила вахту и выбежала наверх и отказывались идти вниз. Среди собравшихся на баке «Георгия Победоносца», матросов начинают действовать единомышленники Матюшенко. Наряду с криками «ура!» они бросают в разгоряченную толпу провокационные призывы: «Идем к «Потемкину»!», «Долой офицеров!», «Довольно дворянствовать!». Инициативу берет в свои руки машинист Илья Шаповалов. Он кричит: «Ура! Вали, ребята, на мостик!». Группа матросов врывается на мостик и, отстранив офицеров, захватывает управление кораблем. Машинист Дорофей Кошуба (давний личный друг Матюшенко) пытается повернуть дело по потемкинскому варианту. Он призывает матросов убить командира, а остальных офицеров выбросить за борт, но матросы его не поддерживают. Они не хотят крови.
«Почему «Георгий» не по-боевому?» – запросил Кригер.
«Команда «Георгия» желает свезти офицеров на берег и присоединиться к «Потемкину»», – ответил командир «Георгия» капитан 1 ранга Гузевич. «Употребите все силы и следуйте за эскадрой!» – приказал адмирал.
«Не могу, не могу!» – семафорил сигнальщик с «Георгия».
Тем временем, офицеры «Георгия» окружены захватившими винтовки матросами, но призывы Кашубы перебить «кровопийцев» успеха не имеют, а сам убивать Кашуба в отличие от своего друга Матюшенко, не решается. Тем временем единомышленники Кашубы Семен Дейнега, Назарий Безбах и строевой квартирмейстер Захарий Бородин захватывают штурвал. Матрос Иван Степанюк избивает ногами сигнальщика, пытавшегося семафором сообщить о мятеже на флагманский корабль, а матрос Антон Горобец с криком «Дождались своего, довольно начальству пить нашу кровь!» начинает семафорить на «Потемкин» с призывом о помощи, так как у зачинщиков мятежа на «Георгии» нет уверенности в поддержке команды.
С берега тоже наблюдали за происходившими в море событиями и как могли тут же их комментировали.
Телеграмма Генерал Каханова управляющему морским министерством, 17 июня 1 час 59 минут дня: «Эскадра Кригера прибыла и совместно с эскадрой Вишневецкого окружила «Потемкина», который перед этим вышел версты на две вперед к ним навстречу. Огня нет. «Потемкин» спустил все флаги. По-видимому, идет его сдача».
Вскоре еще одна, на этот раз весьма сумбурная телеграмма одесского градоначальника министру внутренних дел, 17 июня 2 часа 26 минут дня: «Эскадра в составе пяти броненосцев полным ходом пошла на «Потемкина», миноносцы сзади. «Потемкин» в это время отпустил английский пароход в Константинополь. Пароход, вероятно, увез революционный комитет, бывший на «Потемкине». Кроме того, спустил два баркаса, идущих к пустынному берегу. Я просил командующего послать казаков переловить. Эскадра окружила «Потемкина», прошла в порт, а «Потемкин» после сигнализации пошел в море, эскадра повернула к выходу, минула «Потемкина», который вновь направляется в порт».
Историк пишет: «Кригер приказал броненосцу «Двенадцать Апостолов» атаковать «Потемкин». «Двенадцать Апостолов» развернулся носом к мятежному броненосцу, но с него, прочитав семафор адмирала, подняли сигнал: «Броненосцу «Двенадцать Апостолов» остановиться». Матросы «Двенадцати Апостолов», зная о намечавшейся атаке, передали в машинное отделение приказ «полный назад». «Двенадцать Апостолов», не дойдя до борта «Потемкина» всего 3–4 метра, дал задний ход. Тогда командир «Апостолов» М.Н. Коландс нажал кнопку взрыва погребов, но минер Полещук успел перерезать провода. Другие матросы привели в негодность основные механизмы орудий и торпедных аппаратов. «Потемкин» почти вплотную обогнул корму «Двенадцати Апостолов» и направился к Одессе».
Увы, в данной цитате нет ни слова правды. Во-первых, кого черта, надо было Кригеру посылать на таран «Двенадцать Апостолов», когда выяснение отношений к этому времени уже закончилось и эскадра начала отход. Если уж таранить «Потемкин», то делать это надо было раньше. Когда для этого имелась идеальная возможность – «Потемкин» дважды расходился с эскадрой вплотную на контркурсах. Любопытно и то, откуда могли матросы броненосца «командовать» в машину «Полный назад», когда переговорные трубы с машиной имелись только на ходовом мостике и в боевой рубке. Кто бы допустил там к переговорным трубам матросов? Командир «Апостолов» Коландс представлен вообще полным идиотом. Он вдруг, ни с того, ни с сего, пытается взорвать собственный корабль, который даже не перешел на сторону мятежников! К слову, на кораблях даже сейчас не существует (а в начале ХХ века тем более!) каких бы то ни было «кнопок взрыва погребов». В то время существовали системы затопления погребов водой, да и те управлялись не мифическими кнопками из боевой рубки, а специальными вентилями, которые отрывались вручную в случае угрозы взрыва в артпогребах. И какие к черту провода? Говорить о неких кнопках и проводах может только человек, совершенно не представляющий устройства боевого корабля начала ХХ века. Увы, но большинство наших исторических исследований буквально пестрят такими открытиями, а потому, и относиться к ним следует с предельной осторожностью.
На самом деле «Потемкин», разойдясь с кораблями эскадры, круто положил руль и сам пошел на сближение с несколько отставшим от остальной эскадры броненосцем «Двенадцать Апостолов». Впоследствии Матюшенко хвастливо говорил, что он желал последовательно брать на абордаж броненосцы с дружественными экипажами. Однако, в боевой рубке «Потемкина» снова произошел конфликт между двумя группировками и мятежный броненосец, пройдя в ста метрах за кормой «Двенадцати Апостолов» повернул и направился к Одессе.
Эскадра продолжала в прежнем строю отход на зюйд. Разойдясь контркурсами с «Потемкиным» Кригер поднял сигнал: «Практическая эскадра, повернуть всем вдруг вправо на 8 румбов». Корабли развернулись и направились в море. Кригер в последний раз поднял сигнал: «Потемкин». Жду уполномоченных»– и одновременно передал на «Георгий»: «Идите в Севастополь». Но «Потемкин» не ответил.
Рассказывая о «немом бое» в своей книге «Броненосец Потемкин» Фельдман рассказывает откровенную басню о том, что если бы матросы прислушались к его задумке спустить на воду корабельные катера и догнать на них уходящую эскадру, то она бы непременно сдалась. На самом деле, в данном случае разумно поступили именно матросы, а не студент Фельдман.
Поднятый в 13 часов 50 минут сигнал вице-адмирала Кригера о перемене курса уже не был отрепетован и исполнен «Георгием Победоносцем». Семафором с него передали, что команда присоединяется к «Потемкину». Броненосец начал понемногу отставать от эскадры, а к его борту уже подходил с вооруженным караулом «Потемкина» во главе с Матюшенко миноносец № 267. Не доверяя «георгиевцам» Матюшенко решил фактически захватить корабль сам.
Так закончился знаменитый «немой бой» 17 июня, который наши историки, почему-то, считают безусловной победой мятежников. На самом деле, при более пристальном изучении обстоятельств маневров становится очевидным, что действия «Потемкина» во многом носили откровенно провокационный характер в надежде, что вице-адмирал Кригер не решится открыть огонь. Это оправдалось, а ведь стоило бы противникам сделать хоть по одному выстрелу друг в друга и никакого бы братания не осталось бы и в помине. Все кричавшие «ура» матросы, с не меньшим энтузиазмом палили бы друг в друга, в надежде победить, а не быть убитыми и утопленн