м должна была стать свежая 6-я танковая дивизия.
13 декабря наступающие немцы достигли рубежа реки Аксай и силами «бронегруппы» захватили мост через реку. Правда, радость была недолгой: после переправы одного танкового батальона мост проломился под танком командира боевой группы. Пришлось вызывать саперов и строить для танков сборный металлический мост через Аксай. Тем не менее к Верхне-Кумскому был выброшен отряд танков. Этот населенный пункт находился на полпути к последней водной преграде перед «котлом» – реке Мышкове.
На 14 декабря Еременко было запланировано нанесение контрудара по флангам вырвавшейся вперед группировки противника. Предполагалось нанесение удара по сходящимися направлениям двумя группами. Первую составляли 4-й механизированный корпус, 235-я танковая бригада, 234-й танковый полк и 87-я стрелковая дивизия. Мехкорпус и стрелковая дивизия были изъяты из состава 5-й ударной армии. Навстречу этой группе должен был наступать 13-й механизированный корпус. Задуманные А.И. Еременко «канны» несли на себе отпечаток некоторой поспешности. На отражение деблокирующего удара были поспешно брошены все попавшиеся под руку части. Не избежала этой участи 235-я отдельная огнеметная танковая бригада. Относительно этой бригады начальником штаба ГАБТУ полковником Кульвинским в октябре 1942 г. были даны вполне определенные указания. В частности, приказывалось: «Огнеметные танки использовать только по их прямому назначению, ни в коем случае не превращая их в линейные танки». Изначально предполагалось использовать бригаду огнедышащих танков против окруженной немецкой группировки. Они должны были выжигать узлы сопротивления обороняющихся с упорством обреченных пехотинцев противника. Но вместо этого им предстояло теперь столкнуться лоб в лоб с немецкими танками.
Начало «Зимней грозы» сразу же вызвало реакцию на самом верху. Уже вечером 13 декабря был отменен первоначальный план операции «Сатурн». И.В. Сталин мотивировал отказ от ранее намеченных целей следующим образом: «Операция «Сатурн» с выходом на Каменск – Ростов была задумана при благоприятной для нас военной обстановке, когда у немцев не было еще резервов в районе Боковский – Морозовский – Нижне-Чирская» [195] . Главный удар направлялся теперь не на юг (к Ростову), а на юго-восток, на Морозовский. Таким образом, уже на второй день «Зимней грозы» советское Верховное командование отказалось от броска на Ростов. Журавлю в небе, т. е. отсечению путей отхода группе армий «А» на Кавказе, была предпочтена синица в руке в лице запертой в Сталинграде 6-й армии. В связи со сменой задач из наряда сил для «Сатурна» по приказу Сталина изымался 6-й механизированный корпус. Он передавался Сталинградскому фронту для использования против ударной группировки, рвущейся на выручку армии Паулюса. Вечером 14 декабря последовал приказ Сталина Василевскому: «Ввиду изменившейся обстановки на юге осуществление первого этапа операции «Кольцо» отложить» [196] . 2-ю гвардейскую армию, в первую очередь мехчасти, предписывалось форсированным маршем выдвигать на юг. Она должна была сосредоточиться позади 51-й армии. В случае провала действий механизированных корпусов Сталинградского фронта на пути «Зимней грозы» встали бы свежие силы.
Все было бы прекрасно, если бы 2-я гвардейская армия была готова вступить в бой в случае провала контрудара мехкорпусов немедленно, т. е. 15 декабря 1942 г. Однако 15 декабря она была совсем не там, где ее обычно рисуют на картах сражения за Сталинград. Ее следовало бы изображать размазанным по железным и грунтовым дорогам вокруг «котла» облачком. Никакой гарантии успеха в обороне, никакой «подушки безопасности» у неправильно спрогнозировавшего направление главного удара противника Сталинградского фронта на тот момент не было.
Гвардейская армия. Новый герой драмы нуждается хотя бы в кратком представлении – «высокий блондин с аристократическими чертами лица». По своему названию 2-я гвардейская армия относилась к аристократии Красной Армии, гвардии. Однако начинала свой путь эта армия как 1-я резервная армия, сформированная 1 сентября 1942 г. в Тамбове. В нее вошли остатки соединений, выведенных с фронта на переформирование. В частности, первоначально в ее составе была 18-я стрелковая дивизия, разметанная по степи в излучине Дона в августе 1942 г. Позднее эта дивизия была исключена, а вместо нее вошли другие соединения, понесшие большие потери и потерявшие боеспособность под Сталинградом – 33-я гвардейская стрелковая дивизия и 98-я стрелковая дивизия. Надо сказать, что выдвиженец Жукова, генерал-майор А.И. Утвенко, ставший под Ельней командиром дивизии в звании майора, демонстрировал стабильные высокие качества командира – его восстановленная 33-я гвардейская дивизия показывала на учениях лучшие результаты. 23 октября 1942 г., когда по приказу Ставки ВГК № 994276 резервная армия стала 2-й гвардейской, в ее состав вошли:
а) 1-й гвардейский стрелковый корпус – 24-я и 33-я гвардейские стрелковые дивизии, 98-я стрелковая дивизия;
б) 13-й гвардейский стрелковый корпус – 49-я гвардейская стрелковая дивизия, 3-я гвардейская стрелковая дивизия, 387-я стрелковая дивизия;
в) 2-й гвардейский стрелковый корпус (переформированный из 22-й гвардейской стрелковой дивизии).
В период формирования армии ею командовал генерал-лейтенант Я.Г. Крейзер, а начальником штаба был полковник М.Д. Грецов (бывший начальник штаба 1-го гв. кавкорпуса Белова). Когда пришло время идти в бой, ее командующим был назначен генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский (уже известный нам в качестве командующего 66-й армией в боях к северу от Сталинграда), а начальником штаба – генерал-майор С.С.Бирюзов. Соответственно Крейзер стал заместителем командующего, а Грецов – начальником оперативного отдела армии.
28 ноября 1942 г. было получено предварительное указание Генштаба на перевозку свежеиспеченной армии по железной дороге. К тому моменту 1-й гв. стрелковый корпус насчитывал 35 764 человека, 13-й гв. стрелковый корпус – 37 664 человека, 2-й гв. мехкорпус – 17 136 человек. Численный состав армии практически точно соответствовал тем штатам, по которым формировались соединения. Всего в составе армии было 90 564 человека – достаточно весомая сила для того, чтобы бросить ее на весы крупного сражения. 1 декабря были готовы расчеты на перевозку, и 3 декабря, наконец, было получено распоряжение на перевозку армии. Наступал момент, к которому бойцы и командиры готовились долгими неделями осени вдали от канонады фронта. В отличие от 6-й танковой дивизии Рауса, 2-й гвардейской армии нужно было преодолеть до Сталинграда не 4000 км, а примерно 700 км. По плану армия должна была уместиться в 142 эшелонах.
Однако в реальности перевозка 2-й гвардейской армии была далека от знаменитого, разыгранного словно по нотам развертывания германской армии в 1914 г. Это неудивительно – она проходила не по десятилетиями вылизываемым планам. Эшелоны не всегда подавались вовремя, погрузка происходила с земли по временным мостикам. Мостики ломались, автомашины падали, части тратили время на их подъем. Низкие темпы погрузки часто объяснялись неразвитостью станций. Также вместо запланированных 142 эшелонов армия загрузилась в 156 эшелонов. Район выгрузки был традиционным для прибывающих под Сталинград резервов – станции Арчеда, Иловля, Липки, Лог к северу от города. Здесь выгружались и гвардейские дивизии в августе, и участники битвы за семафор в сентябре. К вечеру 13 декабря, когда немцы уже вышли на р. Аксай, 2-я гвардейская армия была еще в пути. Кто-то еще двигался в эшелонах, кто-то был на марше в район выгрузки. Все части армии были еще к северу от железной дороги Сталинград – Калач. Из танковых частей прибыл только 22-й гв. танковый полк.
Только к 19.00 16 декабря армия Р.Я. Малиновского вышла на уровень 120 выгрузившихся эшелонов из 156. Именно эшелонов, выгрузившихся к северу от Сталинграда, что еще было половиной дела. От мест выгрузки еще надо было выйти в район к юго-западу от города. Журнал боевых действий рисует апокалипсическую картину ситуации сразу после прибытия: «Обозы отстали. Автотранспорт не работает за отсутствием горючего. Связь с выгрузившими частями отсутствует» [197] . Одним словом, полная готовность к разгрому по частям.Сражение за Верхне-Кумский. К 14 декабря 1942 г. на пути наступающей группировки Гота не было никого, кроме разрозненных стрелковых частей и 4-го мехкорпуса. Это был один из тех случаев, когда, по крылатому выражению Черчилля, судьба многих зависела от немногих. У командира корпуса В.Т. Вольского не было права на ошибку. Он должен был биться у Верхне-Кумского как можно дольше, задерживая немецкое наступление до сосредоточения главных сил 2-й гвардейской армии. Пробивание коридора к окруженной армии Паулюса означало бы, что все те, кто сражался и умирал в раскаленной солнцем степи в июле и августа 1942 г., кто шел в последний бой в разрушенном Сталинграде, – все они погибли напрасно и остались бы неотомщенными.
4-й механизированный корпус отличался от танковых корпусов лета и начала осени 1942 г. прежде всего сильным мотопехотным звеном. При штатной численности 14 067 человек, к 1 декабря он имел по списку 11 703 человека. Танковый парк на ту же дату составляли 79 Т-34 и 77 Т-70, 97 БА-64. Вспомогательная техника корпуса насчитывала 78 легковых, 1244 грузовых, 119 специальных автомашин, 3 трактора «Ворошиловец», 3 трактора «ЧТЗ», 1 трактор «Коминтерн», 73 мотоцикла с коляской, 23 без коляски. Количество автотранспорта внушает уважение – мехкорпус Вольского был уже действительно подвижным соединением Красной Армии. Он мог маневрировать целиком, а не «перекатами». Вместе с тем нельзя не отметить слабость эвакуационных средств. Если бы корпусу пришлось отступать в стиле 1941 г., тракторы ЧТЗ и «Коминтерн» вряд ли бы смогли эффективно эвакуировать подбитую технику. В период с 1 по 11 декабря 4-й мехкорпус вел бои на рубеже реки Дон, и численность его несколько снизилась.
Надо сказать, что с самого начала Вольский заложил фундамент своего успеха – 36-я гв. механизированная бригада была выдвинута глубоко вперед, за реку Аксай, в район Водянского. Тем самым сразу была создана угроза вытянутому к Верхне-Кумскому бронированному «пальцу» LVII танкового корпуса. На обеспечении тыла танковой бронегруппы Раус был вынужден задействовать «Мардеры», противотанковую артиллерию и мотопехоту. 14 декабря Верхне-Кумский атаковали с востока огнеметные танки 235-й танковой бригады с 234-м отдельным танковым полком. Огнеметные КВ-8 были в отличие от своего линейного собрата вооружены 45-мм пушкой и огнеметом. Соответственно в бою с танками Pz.IV 6-й танковой дивизии они были совершенно беспомощны. Судя по всему, именно о них ведет речь Раус, когда рассказывает о безуспешных атаках советских войск на Верхне-Кумский. Немцами в этом бою было заявлено 36 уничтоженных советских танков.