— Идите на берег, там в траве сидит старуха (мес-иваг).
Люди побежали на берег, увидели Харау и привели ее в деревню. Все стали смеяться над ней, потому что она была безобразна. Кожа ее была вся в морщинах и заражена кольчатым червем.
В Домандэ был праздник. На праздник пришел неженатый мужчина по имени Ванэ.
— Что, Ванэ, — сказали ему люди, — не хочешь ли взять в жены Харау?
Но Ванэ не захотел жениться на Харау. Она показалась ему слишком старой и безобразной. Он вплел себе в волосы лубяные косицы и ушел в Аурим-дову, а оттуда на другой день в Онгари, потом в Каибур и наконец в Сирапу.
Тем временем в Домандэ пришел и Бебукла. Он познакомился с Харау. Она ему понравилась, и он решил взять ее в жены. Он надел украшения, вплел в волосы лубяные косицы и раскрасил себе лицо. Но Харау не понравился Бебукла. Он показался ей слишком старым. В Мохе она уже успела познакомиться с красивым юношей по имени Эльме, из маху-це 17. Она захотела выйти замуж за него.
Бебукла узнал об этом и очень рассердился. Как только представился случай, он выстрелил Харау в бедро и решил ее похитить. Некоторое время спустя он ушел на охоту, а его мать Алиссан пошла в саговую рощу за водой. Харау взяла палку с развилкой и, когда Алиссан наклонилась, чтобы зачерпнуть воды, захватила этой развилкой ей шею и столкнула головой в болото. Из длинных волос Алиссан появились различные водоросли, которыми и поныне полно болото 18.
Так Харау отомстила Бебукле. После этого она убежала в Моху, надеясь там найти Эльме и выйти за него замуж. Но Эльме в ту пору ушел в Сенайо.
Тем временем услышал о Харау Вокабу и позвал ее к себе в Комбиру (деревня близ Домандэ), чтобы она готовила ему саго. Она была тогда единственной женщиной, которая это умела ,9.
Из Комбиры Харау ушла в Маро, потом отправилась в Сенайо. Когда она пришла в Сенайо, все мужчины были на охоте, а женщины собирались ловить рыбу на болоте. К Харау подошла сестра Эльме и спросила, не поможет ли она им ловить рыбу. Харау взяла сеть, пошла на болото и пробыла в воде долгое время.
Когда Харау вышла из воды, она совсем переменилась. Ее кожа стала гладкой, кольчатый червь исчез. Да это и не был кольчатый червь. Просто от долгого выколачивания саго ее тело покрылось саговой мукой (мам). Вот почему у нее был такой ужасный вид, будто она заражена кольчатым червем.
Сестра Эльме развела костер, чтобы Харау могла согреться после долгого пребывания в воде. Потом они вместе вернулись в деревню, и Харау стала себя украшать. Прежде всего она умаслилась жеваным кокосом и раскрасилась красной краской ава. Затем она вплела в волосы лубяные косицы и надела на себя все украшения, которые принесла с собой.
Вечером вернулись с охоты мужчины. Эльме даже не узнал Харау, так она изменилась, а Ванэ в душе досадовал, что в свое время не женился на Харау. Все мужчины собрались вокруг Харау и любовались ею. Эльме сразу хотел сделать ее своей женой, но другие оттеснили его в сторону. Харау увели за деревню, уложили ее на эвкалиптовое лыко, и все мужчины наслаждались с нею до утра20.
На другое утро Харау опять нарядилась. Она придумала на этот раз новые украшения для волос. Вечером опять собрались мужчины, некоторые пришли из соседних деревень, другие приплыли на лодках издалека, из Таяма и Сермаяма, потому что даже там наслышались о Харау. Ночью все опять повторилось. А Эльме, который хотел взять в жены Харау, сумел подойти к ней лишь последним.
А прежде чем наступило утро, Харау исчезла в земле. Дема Харау еще и поныне живет в яме близ Сенайо.
Когда Харау исчезла в земле, Эльме взял эвкалиптовый луб, на котором она лежала, вместе со спермой, свернул его и отнес в мужской дом. На другое утро, проснувшись, он услышал крик ребенка. Эльме пошел посмотреть, кто это кричит, и нашел в лубяном свертке маленького мальчика. Это был сын Харау. Эльме назвал его Угу.
Женщины положили мальчика в детскую корзину и взяли его на воспитание. Угу быстро рос и скоро стал веселым сильным юношей. Повзрослев, он оказался горазд на всяческие проделки, обижал стариков и бил товарищей.
Вскоре выяснилось, что Угу способен делать вещи, о которых прежде никто не слыхивал. Это было попросту колдовство. Угу оказался колдуном (месав). Он первым научился колдовству. До него никто не имел про это понятия. Так что всякое колдовство берет начало от Угу.
Еще мальчиком Угу выделывал разные штуки, каких никто, кроме него, не умел. Когда он, например, со своим отцом шел на охоту, он обходился без всякого оружия. Он просто забирался на высокое дерево и оттуда при помощи колдовства убивал подряд всех кенгуру и диких кабанов, каких только видел. А потом мазал стрелы кровью, чтобы люди думали, будто он убил зверей из лука.
Он вытворял и много чего другого. Никто с ним не мог справиться. Например, Угу мог, как крокодил, очень долго оставаться под водой. Его большие зубы наводили на всех страх. Жители Сенайо не раз пытались убить Угу, но он всякий раз прыгал в воду и уходил от них. Однажды мужчины очередной раз попытались схватить Угу, и он опять прыгнул в воду. Но все, разделившись, стали поджидать на обоих берегах реки, пока он вынырнет. И вот через некоторое время над водой показалась голова Угу. В тот же миг мужчины стали кидать в него поленьями. Угу завопил и исчез под водой. Он поплыл к морю, в сторону Алаки.
А несколько его больших зубов оказались выбиты. Их и поныне находят иногда в Сирару, близ Сенайо. Это зубы демы (гомар-дема) 21.
Итак, Угу добрался до Дабогама, близ деревни Алаку. Там он тоже принялся пугать людей. Однажды он играл на берегу с мальчиками из Алаки.
— Давайте посмотрим, кто дольше всех сможет пробыть под водой, — сказал им Угу.
Первыми попробовали нырять мальчики. Они стали считать на пальцах, кто сколько сумел продержаться под водой. Но все выныривали, прежде чем удавалось пересчитать пальцы на руках. Наконец очередь дошла до Угу. Мальчики стали считать, дожидаясь, пока он вынырнет. Они пересчитали пальцы на руках и ногах у всех присутствующих, а Угу все оставался под водой. Прошло много-много времени, пока он показался вдали.
Мальчиков это очень испугало. Но Угу их успокоил. Он позвал одного из мальчиков нырнуть под воду вместе с ним. Кожа Угу обладала необычайной способностью растягиваться. Она могла раскрываться на животе и закрываться опять. Туда могло забраться сразу много людей. Мальчик, который решил нырнуть вместе с Угу, забрался в его живот, и они проплавали под водой очень долго.
Изумленно смотрели на все это мальчики из Ала-ку. Ничего подобного они не видели. Они напряженно ждали, пока Угу снова вынырнет и выпустит их товарища. Но еще больше они удивились, когда Угу предложил им всем забраться к нему под кожу. Их было двадцать, и все они там поместились — так невероятно растягивалась его кожа. А потом Угу опять закрыл ее и вместе со всеми двадцатью нырнул в море.
Люди из Алаку узнали о чудесном искусстве Угу. Когда он опять стал играть на берегу с мальчиками и нырять с ними в море, а потом начал показывать еще и новые необычные проделки, люди решили его убить.
— Как бы нам устроить ему ловушку? — стали они советоваться.
В это время в деревню как раз пришел дема по имени Аниб, или Монгоманг-анем, весьма искусный в метании копья.
— Я своим копьем смогу поразить Угу, — сказал он мужчинам.
Он взял свое длинное копье, на конце которого был зазубренный крючок (тори), и пошел на берег. Угу плавал под водой уже один. Он медленно приближался к берегу. Сквозь прозрачную воду его было хорошо видно.
— Смотри, — кричали Монгоманг-анему сидевшие на берегу дети, — сейчас Угу схватит тебя и проглотит! — И пели песню:
Монгоманг анем а! Монгоманг-анем!
Уаи! Киу а! Смотри, крокодил!
Мано варок е! Пронзи его!
Бенг варок е! Пронзи его!
Тори е! Тори е! Копьем! Копьем!
Мано ахеток е! Кидай в него!
Своей твердой рукой Монгоманг-анем бросил копье и пронзил Угу. С большим трудом вытащили его на сушу. С Угу сняли его чудесную кожу, а мясо разделили и испекли. Мальчики попробовали мясо Угу и тоже обрели способность к колдовству. Через это мясо им передалась чудесная сила.
В то время как мальчики сидели у костра и ели мясо Угу, по берегу из Окабы шел Арамемб.
— Что вы делаете? — спросил он мальчиков.
— Мы едим мясо Угу, которого убили, — отвечали они.
Но один мальчик, зараженный кольчатым червем, поскорее приложил ладонь к губам, показав остальным, что им лучше молчать.
Арамемб увидел кожу Угу, которую мальчики развесили для просушки на кокосовую пальму. «Славная вещица, — подумал он, — хорошо бы ее украсть». Он принес сухой лист кокосовой пальмы и сделал вид, будто хочет раздуть огонь, чтобы испечь принесенные бананы. Но, улучив мгновение, когда мальчики на него не смотрели, он стащил с пальмы кожу, свернул ее и убежал с нею прочь.
О коже Угу у маринд-аним ходят всяческие диковинные легенды. Собственно, само имя Угу означает не что иное, как «шкура» или «кожа», но это слово употребляется лишь в некоторых диалектах, например у племен, живущих в верховьях реки Биан. Рассказчики утверждают, что кожа Угу существует и поныне, сохраняя те же необычайные свойства, что и при жизни Угу. Если ее опустить в воду, она способна растянуться до такой степени, что в ней могут поместиться пятьдесят человек. А если эту кожу затем изнутри закрыть с помощью ротана, находящиеся в ней люди могут погрузиться под воду на очень долгое время. Они могут плавать под водой, нападать на купальщиков, рыбаков и убивать их. Эти сказочные сообщения имеют под собой реальную основу. Как мне стало известно из заслуживающих доверия сообщений, кожа Угу по сей день находится, видимо, в Сароре. Вероятно, речь идет о шкуре крокодила, в которую наряжались когда-то, чтобы пугать людей. С течением времени рассказы об этом обрастали преувеличениями, приобретали сказочные черты, связывались с другими мифами. Постепенно все несчастные случаи, которые происходили с купальщиками и рыбаками по вине крокодилов, стали приписываться этим «оборотням», колдунам, которые в шкуре Угу плавают по рекам и морю, сея панику. Колдун под именем Угу-месав наводит страх на жителей побережья; лишь в последние годы этот страх, кажется, стал утихать.