Пока он говорил, Гуэра сумел незаметно накинуть ротановую петлю на ноги крокодила и на его пасть. Потом он быстро вынырнул на поверхность и отдал людям концы ротановых петель. С большим трудом крокодила вытащили на берег и убили.
Целый день людям пришлось разделывать крокодила, так он был велик. Потом они зажарили крокодилье мясо. А вечером старики затянули траурный напев — ярут — и пели его до утра. Юноши тем временем угощались жареным крокодильим мясом.
Кости крокодила сложили в сторонке. Наутро из них выросла саговая пальма, какой прежде не видывали10. Женщины стали готовить саговую муку. Это заняло несколько дней. Потом жители деревни й гости, приплывшие на лодке, стали готовить пироги из саго с крокодильим мясом (киу-горамо).
На земле осталась лежать лишь верхушка саговой пальмы. Из нее собирались позднее приготовить тушеное блюдо. Однако на другое утро она вдруг тоже превратилась в крокодила.
От Иволье демы на своей лодке п, в которой все еще находился дема Мер с гари, повернули на восток, к Эви 12. Вслед за ними все время плыл крокодил, появившийся из верхушки саговой пальмы 13.
Женщины хотели довезти Мера к деревне Опеко, на реке Кумбе, и там бросить его в воду. Они вошли в речушку Эви и, чтобы сократить путь, поплыли через болотистые низины, которые в дождливую пору покрыты водой.
Близ Каромнати демы решили оставить гари. Их лодка и без того была слишком тяжело нагружена, это мешало ей двигаться на мелких местах.
По версии других рассказчиков, с гари была обита только известь, которой она была раскрашена. Название местности Каромнати, возможно, происходит от слов «карона-ти», что значит «со спермой». Дело в том, что белая раскраска всей плоскости гари служит символом сексуальных оргий, связанных с культом Майо. Ср. охотничий клич сообщества брагаи-це: «Йаба Карона! Йаба Карона!», что значит «много спермы», или «Йаба Цомба! Йаба Цомба!», т. е. «много совокупляться».
От Каромнати дальнейший путь их лежал через болота и ручьи в Багудуб, Ворамор, Дути, Манги 14, Куаймад. Близ Апара лодка достигла реки Кумбе.
Об их прибытии прослышал дема по имени Мего. Он поскорее раскрасил себе лицо известью 15 и приготовился напасть на лодку. Но, увидев, что в ней так много людей и что они уже заметили его, он остался на месте и сам приготовился к защите.
Близ деревни Опеко демы вышли на берег. А женщины остались в лодке. Посреди реки они вбили в дно два бревна из прочного дерева, крепко привязали к ним Мера за руки волокнами из своих лубяных кос и опустили его в воду. Мер отчаянно вырывался. Он отбивался ногами и скоро сумел освободиться.
Тогда женщины опять вынули его из воды, перевернули и сунули в реку головой вниз, крепко привязав к бревнам, на этот раз и за руки и за ноги.
Так по сей день и остался Мер в реке Кумбе, близ Опеко. Поэтому его зовут Опеко-анем — «человек из Опеко». Он все еще дрыгает ногами, пытаясь освободиться. Вот почему в этом месте реки близ Опеко такой сильный водоворот.
Близ Опеко река Кумбе резко поворачивает. Из-за этого здесь образовался сильный водоворот. Часто тут можно увидеть торчащие из реки стволы вырванных деревьев, а также выступающие над водой стебли бамбука, которые колышутся течением и издают щелкающий звук. Такие места почти всегда связывают с пребыванием дем.
Опустив Мера в воду, женщины запели песню айяссе 16:
Кахидиоре, Кадисурамо
Айо Катингваре
Айо Буде
Буде Ябудо ваньябу,
Кади сурамё
и т. д.17
Помимо всего они надели на Мера большой женский передник, чтобы он не мог больше сопротивляться. А лодку вытащили на берег, где она находится и поныне. Сами женщины тоже остались тут же, чтобы стеречь Мера. А демы отправились дальше по разным деревням.
Пока женщины привязывали Мера к бревнам, в их лодку вдруг впрыгнули два демы-кенгуру — Яно и Саманимб 18. Они схватили стебель сахарного тростника, который находился в лодке, и перепрыгнули с ним на другой берег.
Крокодил Мангу, все время следовавший за лодкой, хотел было схватить Яно. Но тот уже был на другом берегу и вместе с Саманимб быстро ускакал в степь.
Мангу пустился за ними в погоню. Они промчались через Канис-меркару, Киюптере, Курикру, Яно-васиг и добрались до деревни Таям, на реке Маро 19. Там Саманимб сказала Яно:
— Я не могу больше бежать, я забеременела.
— Останься здесь и спрячься в лесу, — ответил Яно. — Я перепрыгну на другой берег, крокодил погонится за мной, а тебе ничего не сделает.
Он перепрыгнул через реку Маро. Мангу бросился за ним в реку и поплыл к другому берегу. Теперь оба побежали на запад, в Манат, потом в Янгор. Здесь крокодил выдохся и прекратил преследование. Отдохнув, Мангу превратился в прекрасного юношу и пошел в деревню Мессе. Там он услышал от людей, что в Монгуме-ре должен состояться праздник — большой праздник свиньи. Тогда юноша20 начал себя украшать, вплетать в волосы лубяные косы, чтобы тоже пойти на праздник.
Когда он приближался к Монгумеру, навстречу ему выбежала девушка. Она тронула его за руку и спросила:
— А ты можешь быть апанапне-анйм21? У тебя такое твердое, неподатливое тело!22.
Они вместе пришли в Монгумер, где должен был состояться праздник. Там юноша уселся на землю, раскрасил себе, как полагается, лицо и умастил тело23. Оно стало гибким, красивым, и женщины принесли ему саго и плоды.
Из далеких и близких мест шли на праздник люди. Пришел в Монгумер и Мана24. В ночь перед тем, как монгумер-анем должен был убить свинью, Мана соблазнил его жену по имени Яримба. Но потом он испугался, что юноша захочет ему отомстить, и больше уже не выпускал из рук своей палицы.
Ночью запели самб-ци25. Когда праздник был в самом разгаре, Мана улучил момент, ударил монгумер-анема палицей по голове и убил его. А сам убежал в Ко-пианг, к верховьям реки Биан.
Все оплакивали монгумер-анема. Женщины, которых звали Гура, Гура-гура, Кена, Кена-кена, Сенойя, Уэро, Дуа и Дуа-дуа, завернули его тело в кору эвкалипта26 и положили в могилу.
На другое утро из могилы выросла арековая пальма (канис), прекрасная, стройная, неизвестная прежде. На ней уже были зрелые плоды. Собрались люди. Они дивились на дерево и пробовали орехи. Орехи показались им пригодными для жевания бетеля. Вместе с известью и бетелем они окрашивали слюну в красный цвет. Ведь прежде (и до сих пор, если нет арековых орехов) вместо них жевали кору различных мангровых растений, например батна.
Женщины сорвали целые плоды, украсили каждый двумя кротоновыми листьями27, понесли их на праздничную площадь и там повесили на бамбуковые шесты.
Все стали приходить сюда и рвать орехи. Жевание бетеля вскоре вошло у всех в привычку, потому что была найдена превосходная замена грубой и жесткой мангровой коре.
Скоро орехов на пальме почти совсем не осталось. Тут пришел юноша, зараженный кольчатым червем, по имени Ганди. Он взял последнюю гроздь арековых орехов и произнес над ней заклинание, так что в орехи сразу вошел червь. Этот червь и поныне водится почти в каждой арековой грозди. Он портит много орехов. Но если бы Ганди этого не сделал, то люди бы съели их все28.
Ганди был не кто иной, как сам монгумер-анем29. Он сел на сиденье из саговых стволов и стал смотреть на праздник. Вечером к нему пришли его жены. Он спал с ними, и они родили много детей.
Все это представляется очень наглядно. Рассказчик пояснил мне картину таким образом: раскрываются околоцветия пальмы, из них появляются цветы, и каждый соответствует другому сорту ареки. (Маринд различают почти двадцать различных сортов.) Цветы — это превратившиеся женщины, олицетворение женского начала. Женщины фигурируют во всех мифах о демах-растениях, причем нигде прямо не говорится, в чьем образе они персонифицированы.
Женщины распространили ареку повсюду. А дема ареки находится и поныне близ Монгумера, где растет много арековых пальм — его потомков.
Миф демонстрирует великолепную фантазию маринд, свойственное им прекрасное знание природы. Близкое родство крокодила и арековой пальмы, по их представлениям, проявляется уже внешне, и, вероятно, это дало толчок возникновению мифа. Шероховатая, бугорчатая, жесткая кожа крокодила напоминает маринд поверхность арековых шишек.
Как происходит превращение одного в другое, особенно наглядно можно увидеть во время праздников. Поэтому я приведу для пояснения запись из моего дневника.
«Тут вперед выступает монгумер-анем. На спине у того, кто его изображает, висит большой, сделанный из дерева плод арековой пальмы. На нем пестрые украшения, вырезанные из оснований саговых листьев.
Прямо-таки видно, как совершается превращение крокодила в арековую шишку. Две его передние конечности превратились в основание плода, отростки которого имеют форму полумесяца; задние уже совсем исчезли. А между отростками выступает также вырезанная из дерева голова крокодила».
Однако родство между крокодилом и арекой проявляется не только во внешнем сходстве: родственны и одушевляющие их анимистические силы, поскольку они происходят от одного и того же демы. Это используется прежде всего в колдовстве. Арековые орехи заговаривают, приступая к ловле крокодилов, а также если кто-то был укушен крокодилом.
После того как Опеко-анем был наказан, демы пешком разошлись по разным местам. Лодку они бросили у реки, где остались женщины — следить, как бы Опеко-анем не отвязался и не убежал.
Дема Вавар отправился в Имо. По пути он поранил ногу о бамбук. Рана была очень большая. Поэтому он решил сначала зайти в Саринге и там переждать, пока рана не заживет.
Когда он шел по болоту недалеко от Саринге, рана на его ноге открылась. Из нее вытекло много гноя и крови. Они попали на листья кувшинки, и те тотчас превратились в птиц.