и положено по старым обычаям, всегда соблюдавшимся при выборе гетмана.
3 ноября все прибыли в Глухов. Сотник Туранский встретил прибывших как хозяин места. В тот же вечер полковники и прочие начальные лица собрались у князя Долгорукого и обменялись с ним взаимными предположениями о выборе.
На другой день, 4 ноября, в Глухов прибыл и сам царь. Князь Долгоруков, переговоривший с полковниками, сообщил Петру, что достойнейшими получить гетманский сан казаки считают двух полковников: черниговского и стародубского. «Полуботок очень хитр,– сказал Петр,– с него может выйти другой Мазепа. Лучше пусть выберут Скоропадского». Обстоятельства были таковы, что при малочисленности участников выбор вольными голосами мог считаться только для вида, а на самом деле гетманом должен был стать тот, на кого укажет царь.
5 ноября 1708 г. по приказу царя в городе Глухове состоялась театрализованная церемония лишения Мазепы гетманства и его последующей заочной казни. На церемонии помимо старшины и рядовых казаков присутствовали многочисленные представители малороссийского и русского духовенства во главе с Феофаном Прокоповичем. На эшафоте была возведена виселица, к которой привязали куклу, изображавшую Мазепу в полный рост, в гетманском облачении и со всеми регалиями. Взошедшие на эшафот андреевские кавалеры Меншиков и Головкин разодрали выданный Мазепе патент на орден Андрея Первозванного и сняли с куклы андреевскую ленту. Лишенную «кавалерии» куклу палач вздернул на виселице.
На следующий день собралась Рада. После литургии и молебна в церкви Святой Троицы малороссийские полковники и старшины вышли на улицу, где уже стояла толпа казаков и посполитых. Князь Григорий Долгоруков произнес вступительную речь, а посольский дьяк Родостамов, встав на стол, прочитал царскую грамоту.
«Теперь,– сказал князь Долгоруков,– по древнему вашему обыкновению пусть все войско малороссийское и народ, съехавшийся на избрание гетмана, подают голоса, кому быть гетманом».
Он отошел. Должно было произойти совещание. Но все уже было решено заранее.
«Быть гетманом стародубскому полковнику Ивану Ильичу Скоропадскому!– провозгласили начальные люди.– Понеже он человек есть царскому величеству верный и в войске малороссийском заслуженный и в делах искусный».
«Я стар,– отвечал Скоропадский.– Я не могу снести такого тягостного уряда. Гетманом быть следует человеку молодому и заслуженному. Изберите черниговского полковника Полуботка».
Большинство казаков действительно расположено было тогда избрать Полуботка. Его все любили. Полуботок притом был всегда верен царю.
Павел Полуботок и его отец Леонтий много лет конфликтовали с Мазепой. Однако полковники и старшины были заранее предупреждены, что царь хочет именно Скоропадского. Посему старшины предупредили дальнейшие толки, еще раз провозгласив имя Скоропадского. Схватили его под руки и поставили на стол, с которого перед тем посольский дьяк читал царскую грамоту. Скоропадский поклонился и сказал, что недостоин такой чести. «Нет, нет,– кричали старшины,– ты достоин! Ты – старый и верный слуга царского пресветлого величества». Затем все ему кланялись и поздравляли с возведением в гетманское достоинство.
Тогда князь Долгоруков по принятому обычаю вручил новоизбранному гетману один за другим клейноты: бунчук, знамя, булаву, царскую грамоту и печать малороссийского края, сделанную по образцу печати, применявшейся прежними гетманами. По окончании этого обряда все пошли в церковь. Там после эктении, в которой за именем царя помянули имя нового гетмана, Скоропадский присягал по присяжному листу, выданному из посольского приказа. В этой присяге, кроме обычного обещания верности, гетман обязывался не водить пересылки и сообщения с царскими неприятелями, особенно с бывшим гетманом Мазепой, и доносить царю о всякой «шатости» и склонности к сношениям с неприятелями в малороссийском народе. Произнесением присяги руководил глуховский протопоп Борзаковский. Полковники со своими полковыми старшинами стояли тут же, но сами присягнули уже после, 9 ноября, когда к ним присоединился приехавший на избирательную Раду наказной лубенский полковник Василий Савич со своими полковыми старшинами.
Во время Рады Петр находился в помещении Меншикова вместе с фельдмаршалом Шереметевым и канцлером Головкиным. Новоизбранный гетман с полковниками и полковыми старшинами явился к царю на поклон. Царь поздравил его, а за царем поздравили и вельможи. Гетман уехал от царя с почетом – в карете, запряженной шестеркой лошадей, в сопровождении князя Долгорукого. Вечером гетман дал обед, к которому были приглашены полковники и полковые старшины. Целый день происходила стрельба, а народу разбрасывались от новоизбранного гетмана деньги в бумажных свертках, от семи алтын до гривны в каждом свертке.
Петр и его походная канцелярия оставались в Глухове несколько дней. 11 ноября туда приехали киевский митрополит Иоасаф Кроковский со своим духовенством и переяславский епископ Захария Корнилович. 12 ноября в той же Троицкой церкви, где происходила присяга гетмана, после литургии в присутствии царя, вельмож и малороссийских чинов служился молебен, а после молебна духовными властями была провозглашена анафема и вечное проклятие вору и изменнику Мазепе. Новгородсеверский протопоп Афанасий Заруцкий говорил проповедь, в которой вспоминал прежде бывших изменников и оправдывал проклятие, наложенное на Мазепу.
Малороссийские архиереи, черниговский и переяславский, издали от себя пастырское послание к народу о предании Мазепы проклятию и увещевали повиноваться новоизбранному гетману Скоропадскому. В тот же день по заранее присланному царскому распоряжению в московском Успенском соборе после литургии в присутствии царевича Алексея Петровича и царских вельмож духовные власти произнесли анафему над Мазепой.
Блюститель патриаршего престола митрополит рязанский Стефан Яворский произнес поучение, сообразное настоящему событию, помянул с похвалой прежние доблести и добродетели Мазепы, потом порицал его измену и, заканчивая свою речь, сказал: «Нам, собранным во имя Господа Бога Иисуса Христа и святых апостолов, дано от самого Бога вязати и решити, и аще что свяжем на земли, будет связано и на небеси! Изменник Иван Мазепа, за клятвопреступление и за измену великому государю, анафема!» Он провозгласил эти слова три раза. Все остальные архиереи за ним возгласили трижды: «Анафема, анафема, анафема, буди проклят». Стоит заметить, что анафема с Мазепы, вопреки домыслам «оранжевых», православной церковью еще не снята.
Во время своего пребывания в Глухове царь издал два манифеста к малороссийскому народу. В одном, от 9 ноября, он увещевал всех малороссиян не верить «прелестным» универсалам врагов, старающихся уверить народ, будто московская власть нарушает права и вольности. «Можем непостыдно сказать, что нет ни одного народа под солнцем, который бы похвалился такою свободою и льготами, как малороссийский, так как во всем малороссийском крае мы не берем ни единого пенязя в казну».
Объявлялась денежная награда за каждого пойманного и приведенного шведского пленника, сообразно его чину: за генерала – две тысячи рублей, за полковника – тысячу, за прочих офицеров – меньше, по их чинам, а за рядового – по пять рублей; за убиение же каждого неприятельского воина – по три рубля. Под страхом смертной казни запрещалось привозить неприятелю па продажу всякие припасы.
Царь убеждал народ из сел и деревень прятать свои семьи и пожитки. Списки с этого манифеста приказано было прибить по городским ратушам и по приходским церквам и, сверх того, прочитывать их народу.
Другим манифестом, от 10 ноября, царь убеждал всех тех, которые «изменою вора Мазепы заведены были и неприятельские руки», отлучиться от него и вернуться к верной службе своего государя. Объявлялось прощение и тем, которые знали о злом намерении Мазепы, «но не доносили, опасаясь его власти, и потому были с ним в согласии». Им давался один месяц с 10 ноября. Если в течение этого срока они явятся, то им обещалось «сохранение чинов и маетностей их без всякого умаления». В противном случае они объявлялись царскими изменниками, лишались чинов, урядов и маетностей, которые передавались другим лицам, верным государю. Жены и дети изменников отправлялись в ссылку, а сам же изменник, когда будет пойман, подвергался смертной казни.
Пребывая в Глухове, царь оказал милости тем, которые показали свою верность во время измены Мазепы. 14 ноября наказные полковники получили звание настоящих полковников и жалованные грамоты на разные села и маетности. Ивану Носу, получившему прилуцкое полковничество, была дана похвальная грамота за содействие при взятии Батурина. Щедрее всех был тогда наделен черниговский полковник Полуботок – ему пожаловали маетности его шурина, бывшего гадяцкого полковника Михаила Василевича, которого когда-то так настойчиво преследовал Мазепа, и, кроме того, богатые маетности в Черниговском полку,– все это за верность царю, как выражено в жалованной грамоте.
Переправившись через Десну, шведы сразу поняли, что Мазепа их попросту надул. Местное население не было расположено принимать их как своих избавителей. Напротив, все сельские жители разбегались при появлении незваных гостей. Исключение было в одной Атюше68 , где их встретили с хлебом-солью.
12 ноября (н.с.) шведы переправились через Сейм близ Батурина. И тут они вместо хорошо укрепленной гетманской столицы с сильным гарнизоном и мощной артиллерией, а главное, с магазинами, полными продовольствия, которого хватило бы их армии на всю зиму, нашли лишь развалины. Гарнизон и жители, как уже говорилось, были частично перебиты, а остальные разбежались.
На Мазепу развалины Батурина произвели страшное впечатление. «О, злые и несчастные наши початки,– говорил он своему писарю.– Вижу, что Бог не благословил мое намерение!»
Но вскоре гетман взял себя в руки и решил собрать совет своих сторонников в местечке Поросночка под Бахмачем, где у него был еще один дворец. Оттуда Мазепа рассылал свои официальные универсалы, а также приватные письма к старшинам.