Семь лет пробыл юноша в яме чемпионом симотианских работорговцев, пока в один прекрасный день не спустился с неба корабль, пробиваясь сквозь кроны высоких мальм, и не приземлился на окраине лагеря работорговцев. Из корабля появилась фигура в одеждах из чёрного шёлка, и в руке его сверкнул меч, пылающий красным, - тем самым цветом пышно цветущей ненависти Рая Нимбиса. Через несколько минут вновь прибывший легко перебил весь лагерь – и работорговцев, и пленников – всех, за исключением самого Рая Нимбиса, которого заставил опуститься на колени в грязь, прежде чем, наконец, откинуть капюшон и открыть лицо.
Эти чужие глаза пробудили у Рая Нимбиса воспоминания – о том, как его забрали из дома и бросили на Симоте, - и, разъярённый, он потянулся к мечу и бросился в бой с пришельцем, проревев вызов.
Но, несмотря на все годы боевого опыта Рая Нимбиса с чудовищами и другими рабами в яме, Дарт Калдот намного превосходил его в бою и обезоружил молодого тви’лека одним движением руки, и тот растянулся на земле с разорванным, тлеющим кончиком одного лекку. И вот, Рай Нимбис лежал на земле, поверженный, а яростное остриё меча Дарта Калдота застыло у его горла.
Унижение тви'лека было завершено, и Дарт Калдот объяснил, что теперь может начаться настоящее обучение Рая Нимбиса.
Испытания, через которые прошёл юный ученик в те первые дни, были наказанием и могли бы сломить более слабого, но Дарт Калдот не ошибся в ученике, и годы, проведённые в гладиаторских ямах, закалили Рая Нимбиса, так что он даже не помышлял об иной жизни и без малейшего содрогания смотрел в лицо собственной смерти. Он привык верить в своё превосходство и знал, что во всей галактике только учитель способен унизить его.
Вместе они изъездили галактику вдоль и поперёк, выполняя миссии с неясной целью, обыскивая пыльные груды древних сокровищ или поля давно минувших сражений в поисках таинственных артефактов, чтобы добавить их к растущей коллекции Дарта Калдота.
В древнем, полуразрушенном храме - потаенном месте, священном для ситхов минувших веков и высеченном из чёрного нефрита в горах на давно покинутой луне, – Рай Нимбис был вновь брошен своим страхам. Семь дней и семь ночей он бродил по кошмарным развалинам, преследуемый призраками тех, кто изводил его в детстве, искажённым отражением женщины, что родила его, возможностями того, кем он мог бы стать, - и всё это было создано той самой силой, что текла в его венах, точно раскалённая магма. Один за другим он отсекал их, освобождаясь от связей с прошлым, лелея ненависть к ним, которая росла в его груди. Он закончил испытание едва живым, но бодрым, и вскоре с новыми силами вернулся к своим занятиям.
Вскоре Дарт Калдот повёл ученика на охоту за собственным оружием, отправив в погоню за одиноким рыцарем сквозь электрический туман ночного мира, пока, столкнувшись с воительницей глубоко в бледных болотах, Рай Нимбис не выдавил из неё жизнь и не взял её оружие, разбив его сердце, пока оно не истекло кровью в его руках.
Но, пока росла мощь Рая Нимбиса, так же возрастала и его ненависть к учителю, ибо Дарт Калдот показал ученику, что ненависть есть путь к могуществу, и Рай Нимбис знал, что один только Дарт Калдот стоит на пути его собственного восхождения к величию. Он таил в себе мысли уничтожить учителя и занять его место, но знал, что терпение его будет вознаграждено, потому что ему ещё многое предстояло узнать о путях ситхов.
Главное испытание Рая Нимбиса было ещё впереди, однако, уверенный, что его ученик готов, Дарт Калдот взял его в паломничество на далёкий астероид в холодных глубинах Дикого космоса, где могущественный культ Силы построил крепость с видом на трещину в пустоте. Там Дарт Калдот велел ученику заглянуть глубоко в суть самой живой Силы.
Раю Нимбису открылась тёмная правда его внутренней природы, и после трёх ночей невнятного безумия он восстал вновь, став мудрее, сильнее и полностью осознав путь, лежащий перед ним.
Там, где когда-то он изучал искусство боя и мощь ненависти, теперь он начал изучать мистические искусства прошлых тысячелетий под руководством своего учителя. Ибо Дарт Калдот столетиями прочёсывал галактику в поисках реликвий прошлых веков, отыскивал тёмные искусства и алхимические практики, забытые живыми, изучал эти архаичные силы, чтобы тоже суметь овладеть ими.
Вместе двое ситхов корпели над рассыпающимися свитками и каменными гравюрами, настолько старыми, что само их существование превратилось в миф, языки позабылись, а создатели давно вымерли. С их пальцев слетали злые чары, и даже величайшие рыцари дрожали от страха при их появлении – и учителя, и ученика – ибо они научились пользоваться своей ненавистью такими способами, каких галактика не знала уже тысячу лет.
Столь могущественными они сделались, что им никто не противостоял, и они были владыками всего, что видели. И всё же, как бывает с подобными, Рай Нимбис оставался неудовлетворённым и жаждал всё большей мощи, ибо за время своего ученичества тви'лек научился ещё кое-чему, помимо ненависти: зависти и алчности.
Так случилось, что Рай Нимбис становился всё подозрительнее к учителю, полагая, что Дарт Калдот будет сдерживать его в подготовке и прибережёт для себя самое могущественное из учений, которые они с таким трудом разыскивали вместе. В груди его пылала ревнивая ярость, разжигая пламя ненависти, и Рай Нимбис понял, что ему скоро придётся выступить против Дарта Калдота, если он вообще собирается в полной мере реализовать потенциал своей мощи.
Но Дарт Калдот был мудр в пути ситхов, ибо тоже когда-то был учеником и задолго до этого стал свидетелем гибели своего учителя, тело которого лежало в глубине крипт того самого заброшенного храма, в котором Рай Нимбис столкнулся с демонами своего прошлого.
Итак, осторожный, как никогда прежде, Дарт Калдот привык никогда не поворачиваться спиной к Раю Нимбису, и ученик понял, что, если он нападет на учителя напрямую, то встретится с неминуемой смертью, потому что, хотя он был равен учителю в бою, ему ещё предстояло добраться до всех многочисленных ритуалов и свитков, которые Дарт Калдот держал при себе, и, таким образом, до тех неведомых сил, что в них содержались.
Но терпение его истощалось, ибо Дарт Калдот становился всё более скрытным и сдерживал мужчину в том, в чём когда-то поощрял мальчика. Рай Нимбис начал подозревать правду: что всё это время Дарт Калдот использовал его, взяв в ученики лишь для собственной выгоды, - чтобы Рай Нимбис помог ему обрести силу, к которой он так долго стремился.
И вот, между ситхами началась своего рода игра. Рай Нимбис был коварен и старался как-то отвлечь учителя, чтобы суметь пробраться в покои Дарта Калдота, отыскать тайные свитки и торопливо изучить их, чтобы собрать как можно больше новых знаний.
Дарт Калдот, будучи старше и мудрее тви’лека, позволил это, ибо знал, что это даст ему время, и что его ученик ожесточится и запутается, и не будет обескуражен тем путём, который он избрал.
Этот танец продолжался много лет, и всё это время Дарт Калдот всё больше углублялся в забытые искусства, и его положение в галактике росло, так, что само его имя не смели даже шептать из страха, что при произнесении его имени он может появиться сам и обречь на гибель тех, кто осмелился его вызвать.
Дарт Калдот не был лишён гордости и столь возвысился, что начал искать тех, кто мог бы предложить ему верность, дабы вылепить армию обездоленных, империю рабов. И всё это время Рай Нимбис наблюдал и интриговал, ибо он устал исполнять приказы учителя, и настало время нанести удар и предъявить права на всё то, что может принадлежать ему.
Этот день настал, когда, вернувшись на Коррибан, Дарт Калдот потребовал от ученика подношения - памятника высоко на вершине горы с видом на пустынные равнины - дабы служить предупреждением для всех тех, кто осмелится недооценить его мощь.
И вот, Рай Нимбис придумал план, как возвести статую учителя, настоящую дань непреходящего могущества Дарта Калдота. Статуя была бы как живая, настолько реалистичная, что каждый, глядя на неё, задумался бы, а не сам ли это легендарный Повелитель ситхов. Действительно, Рай Нимбис обеспечит достоверность статуи и проведёт один из алхимических ритуалов, украденных из покоев учителя, - ритуал, что свяжет плоть Дарта Калдота камнем, заперев его навеки в живом кошмаре. Там, на вершине горы, Рай Нимбис займёт место учителя, и его ученичество, наконец, завершится.
Однако, Дарту Калдоту было известно о намерениях ученика, и, услышав, как Рай Нимбис толкует о великом памятнике, он позволил заманить себя на вершину горы, где его судьба будет решена.
Рай Нимбис был доволен, что его план сработал, и, насколько он знал, его учитель не ведал о смертельном заговоре, ибо Дарт Калдот, на его взгляд, поддался собственному высокомерию и в этом высокомерии взрастил невежество.
Когда оба ситха оказались на вершине горы в развевающихся на ветру плащах, тви'лек начал ритуал, бормоча незнакомые слова, чувствуя струящуюся сквозь себя тайную мощь, свою связь с Силой всепоглощающей.
Но Рай Нимбис не учёл хитрости учителя, и подношение было ничем иным, как испытанием, средством, дабы вывести на чистую воду ученика-изменника. Дарт Калдот заподозрил предательство и приготовился к этому, изменив слова ритуала, спрятанного в его покоях.
Так Рая Нимбиса погубила собственная гордыня. Ритуал оказался вполне успешным, вот только в камень превратился не учитель, а сам ученик, охваченный волной окаменения от кончиков пальцев до кончиков лекку на голове, пока он не сделался памятником самому себе.
Дарт Калдот предполагал подобное развитие событий и получил своё подношение - памятник на все времена, предупреждение тем, кто мог бы предать его, - ученик, превратившийся в камень.
Так на вершине горы на планете Морабанд и оказалась статуя одинокого тви’лека. Даже сейчас, если оставаться рядом со статуей достаточно долго, можно увидеть катящуюся по её щеке чёрную слезу – возможно, осадок ритуала тёмной стороны, который когда-то превратили тви'лека в камень, или, возможно, муки потерпевшего неудачу ученика, до сих пор заключённого в ловушку на этой горной вершине.