Еще накануне Первой мировой войны резко активизировалась деятельность американских предпринимателей в России. Будущий президент США Герберт Гувер стал владельцем нефтяных компаний в Майкопе. Вместе с английским финансистом Лесли Урквартом Герберт Гувер приобрел концессии на Урале и в Сибири. Стоимость только трех из них превышала 1 миллиард долларов (тогдашних долларов!). Если до Первой мировой войны капиталовложения США в России составляли 68 миллионов долларов, то к 1917 г. они возросли многократно.
Первая мировая война открыла новые возможности для американских капиталов. Втянувшись в тяжелую и разорительную войну, Россия испытывала острую потребность в промышленных товарах. Их могла предоставить Америка, не участвовавшая до весны 1917 г. в войне. В то время как экспорт из России в США с 1913 по 1916 год упал в 3 раза, импорт американских товаров возрос в 18 раз. Если в 1913 г. американский ввоз товаров в Россию был лишь несколько выше российского ввоза товаров в США, то в 1916 г. американский ввоз товаров в Россию превышал российский ввоз в США в 55 раз. Страна все в большей степени зависела от американского производства. Еще в конце 90-х годов стальной магнат США Э. Карнеги в своей книге «Торжествующая демократия» писал: «65 миллионов американцев, существующих ныне, могли бы скупить 140 миллионов русских». Теперь через полтора десятка лет американцы были готовы приступить к выполнению этой задачи.
Почему убили Распутина и не наказали его убийц?
Закабаление России ведущими капиталистическими державами, разграбление ее земель, оккупированных войсками Германии и Австро-Венгрии, обостряли трудности страны, которая вступила в Первую мировую войну неподготовленной. Особенно мучительны были испытания русских солдат, которые уже третий год вели тяжелую войну с противником, гораздо лучше подготовленным к военным действиям.
Хотя Брусилов признал, что «во время зимы 1916/17 года войска не могли жаловаться на недостаток теплой одежды», он тут же оговаривался, что «сапог уже не хватало, и военный министр на военном совете в Ставке нам заявил, что кожи почти нет, что они стараются добыть сапоги из Америки, но прибудут ли и когда, в каком количестве, он сказать не может… Питание также ухудшилось». Нормы выдачи хлеба солдатам сократили в 1,5 раза. Вместо мяса стали давать «рыбу, в большинстве случаев селедку… вместо гречневой каши пришлось зачастую давать чечевицу… Сомнительным было также состояние конского состава, так как овса и сена доставлялось из тыла чрезвычайно мало, а на месте не было возможности что-либо добывать, так как уже всё было съедено. Прорвать первую укрепленную полосу противника мы, безусловно, могли, но дальнейшее продвижение на запад при недостатке и слабости конского состава делалось сомнительным, о чем я доносил и настоятельно просил помочь этому бедствию».
Война истощила силы России. Давая показания чрезвычайной комиссии Временного правительства в 1917 году, бывший министр внутренних дел А. Д. Протопопов так охарактеризовал положение страны в конце 1916 года: «Финансы расстроены, товарооборот нарушен, производительность страны дала громадную убыль… пути сообщения – в полном расстройстве… Наборы в армию обезлюдили деревню, остановили землеобрабатывающую промышленность, ощутился громадный недостаток рабочей силы, пополнялось это пленными и наемным трудом персов и китайцев… Деревня без мужей, братьев, сыновей и даже подростков была несчастна. Города голодали, торговля была задавлена, постоянно под страхом реквизиций… Армия устала, недостатки всего понизили ее дух, а это не ведет к победе».
Хищения продуктов и обмундирования, направляемых на фронт, обогащали спекулянтов. Правительство же демонстрировало свою неспособность остановить воровство. Один из бывших солдат царской армии вспоминал, как однажды зимой в их часть приехал Николай II. Поприветствовав солдат, царь обратился к ним с вопросом: «На что жалуетесь, ребята?». В ответ один из солдат выкрикнул: «Провианта мало дают!». Тогда Николай приказал всем солдатам, стоявшим в строю, вытянуть руки перед собой. Затем он подошел к снежному сугробу, скатал большой ком снега и передал его одному из солдат. «Передавайте от одного к другому!» – приказал он. По мере того, как ком передавался из рук в руки, он уменьшался в размерах. Солдат, стоявший в ряду последним, получил в руки крохотный снежок. «Вот так и с провиантом, – сказал царь. – Мы достаточно его посылаем в армию, но по пути к рукам много прилипает!».
Сознание того, что идущих на смерть солдат систематически грабят, вызывало всеобщее возмущение. Брусилов признавал: «Глухое брожение всех умов в тылу невольно отражалось на фронте, и, можно сказать, что к февралю 1917 года вся армия – на одном фронте больше, на другом меньше – была подготовлена к революции. Офицерский корпус в это время также поколебался и в общем был крайне недоволен положением дел».
Объектом повсеместного недовольства становились все чаще царь и его окружение. Даже сторонники сохранения царского строя говорили о том, что Николай II был самым бездарным правителем из династии Романовых. При этом напоминали о гибели 1500 людей в дни коронации царя на Ходынском поле, поражениях, понесенных российскими сухопутными войсками и военно-морским флотом в ходе Русско-японской войны, расправы над участниками революционных выступлений в 1905–1907 гг. и последующие годы. Каждый день Первой мировой войны, приносивший известия о людских потерях и мучениях солдат в окопах, лишь усиливал всенародный ропот недовольства против того, кто в 1913 г. пышно отпраздновал 300-летие Дома Романовых и кого через год приветствовали толпы питерских рабочих на Дворцовой площади после объявления Германией войны России.
Очевидцы вспоминали, что в годы войны в появившихся тогда повсюду кинотеатрах перед показом художественных, еще немых фильмов, демонстрировали документальную хронику, которая часто открывалась кадрами о посещении царем фронтов войны. Зрители видели, как Николай II награждал солдат и офицеров. Чаще всего монарх раздавал «георгиевские кресты». И тут из темного зала звучал громко мужской голос: «Царь с «егорием, а царица – с Григорием!». В ответ звучали злорадные смешки или возмущенные выкрики.
«Григорий», о котором шла речь, стал к этому времени притчей во языцех. Из уст в уста передавались байки о том, что пока царь разъезжал по фронтам, его жена Александра Федоровна развлекалась с неким Григорием Распутиным.
Кем же был Григорий Ефимович Распутин-Новых? Он родился в 1869 году в селе Покровское Тобольской губернии в крестьянской семье. Григорий отличался набожностью и часто совершал паломничество по монастырям России. Побывал он паломником также в Иерусалиме и на Афоне. Паломничество изменило его образ жизни. Григорий бросил пить, курить, есть мясо, часами молился. О своих посещениях святых мест он стал рассказывать друзьям и знакомым. Свои яркие рассказы Григорий перемежал наставлениями о праведном образе жизни. У него появилось немало почитателей, которые внимали его поучениям.
Вероятно, некоторые из них считали, что молитвы Распутина оказывают благотворное воздействие на больных и немощных. Популярности такой веры способствовали в немалой степени широкое распространение в сельской местности болезней, неграмотность и низкий уровень элементарных знаний о медицине и гигиене. Его репутация «целителя» росла, и поэтому в качестве такового Распутин появился в Петербурге в 1903 году. Через два года он был представлен царской семье. Это было вызвано драматическими событиями в семье самодержца.
Подобно Людовику XVI, который не жаловал дела государства и предпочитал проводить время в семейном кругу, Николай II явно тяготился государственной деятельностью, обожая свою супругу Александру Федоровну (он звал ее Аликс) и своих детей. После рождения первенца, сына Алексея, царь и царица узнали, что наследник престола болен неизлечимой болезнью – гемофилией (несвертываемостью крови), в результате чего от любой ранки или даже ушиба он мог умереть. Как и всякие дети, малыш порой падал, получал царапины, а следствием этих небольших травм были тяжелые и болезненные приступы, во время которых царь и царица были буквально парализованы страхом за жизнь своего чада.
Переживания родителей усугублялись экзальтированным и раздражительным характером Александры Федоровны. Будучи с детства ревностной лютеранкой, она была вынуждена сменить религию перед вступлением в брак с русским монархом и вскоре превратилась в фанатичную последовательницу православия. Помимо строгого соблюдения новых для нее церковных обрядов Александра Федоровна явно была склонна к суевериям и поэтому, например, настаивала на том, чтобы ее муж причесывался «чудотворным» гребешком. Поскольку врачи не могли помочь сыну от страшной болезни, мать и отец обращались к тем, в ком они видели способных сотворить чудо. Среди таковых оказался Григорий Распутин.
Восторгу родителей не было предела, когда они увидели, как после молитв Распутина годовалому Алексею, который находился при смерти после очередного приступа, стало легче. Поскольку ситуации, когда мальчик получал травмы, повторялись, приступы его тяжелой болезни возникали снова и снова. Всякий раз Распутин избавлял малыша от острых болей, а то и спасал от гибели. Не удивительно, что набожные родители стали воспринимать «старца Григория» как посланного Богом. Они часто встречались с Распутиным в Царском Селе на даче фрейлины императрицы и ее лучшей подруги Анны Вырубовой. Последняя была фанатичной поклонницей Распутина, и под ее влиянием царица, а отчасти и царь стали прислушиваться к суждениям «старца» по самым разным вопросам, в том числе и тем, в которых он совершенно не разбирался. Так, когда в ходе войны остро встал вопрос о продовольственном снабжении фронта, Александра Федоровна писала мужу: «Наш друг Распутин советует, ты прикажи каждому эшелону, который идет на фронт, прицеплять один-два вагона с продовольствием, и все будет в порядке». Но еще до войны Распутин стал обязательным участником придворной жизни, сопровождая царя и царицу в дворцовой свите.