К началу революции значительная часть руководства большевистской партии находилась в тюрьмах, ссылках (в том числе и Сталин) или в заграничной эмиграции (в том числе и Ленин). Поэтому новые революционные события в России в феврале 1917 года были для многих большевиков опять такой же неожиданностью, как и события 9 января 1905 года. Выступая в Цюрихе по случаю 12-й годовщины Кровавого воскресенья, Ленин заявил, что вряд ли он, как представитель старого поколения большевиков, станет свидетелем новой революции в России.
Однако Ленин умел живо и адекватно реагировать на изменение ситуации в общественном развитии. Следя внимательно за вестями из России, Ленин увидел в происходивших событиях возможность быстрого перерастания буржуазной революции в социалистическую. Он стал добиваться возвращения на родину. Обстоятельства возвращения Ленина в Россию весной 1917 года вскоре стали поводом для обвинений его в сотрудничестве с Германией. Утверждалось, что через посредство Парвуса, который к этому времени открыто сотрудничал с военными кругами Германии, была достигнута договоренность о переправке Ленина и нескольких других революционеров в Россию с тем, чтобы помочь ему прийти к власти и заключить сепаратный мир с Германией. Несмотря на то, что эта фальшивка была разоблачена еще в 1917 году, она повторяется и ныне.
На самом деле как ни пытался Парвус сыграть роль посредника в переговорах между большевиками и германскими властями, он в них не участвовал. К этому времени Ленин уже давно открыто осудил превращение Парвуса в пособника германского империализма. Переговоры о возвращении Ленина в Россию вели с германскими военными кругами швейцарские социалисты. Возвращение Ленина на родину было обусловлено передачей в Германию ряда подданных кайзера, которые были интернированы в России. Требование же Ленина прекращения войны было не платой за его возвращение, а естественным образом вытекало из его верности антивоенной позиции всего международного социалистического движения, которую он подтвердил в ходе Первой мировой войны на конференциях группы социалистов в Циммервальде, а затем в Кинтале.
Так как подавляющая часть партийного актива большевиков находилась либо в эмиграции, либо в неволе, то во главе партии встали молодые петроградские подпольщики – А. Г. Шляпников, В. М. Молотов, П. А. Залуцкий, входившие в состав нелегального Бюро Центрального Комитета РСДРП (б). После февральских событий в состав Бюро были введен член ЦК, избранного Пражской конференции, – М. И. Калинин.
5 марта 1917 г. Бюро возобновило выпуск «Правды», во главе редакции которой встал 27-летний В. М. Молотов. «Правда» и Бюро требовали немедленного свержения «буржуазного» Временного правительства и передачи власти в руки вновь созданных Советов рабочих и солдатских депутатов. Однако большевистская резолюция о недоверии Временному правительству получила в Петроградском совете лишь 19 голосов против 400. Позиция Шляпникова, Молотова и других не была поддержана и большинством членов Петроградского комитета (ПК) большевиков. Как вспоминал Молотов, против его проекта резолюции о том, что не следует оказывать поддержку Временному правительству, выступило большинство ПК во главе с Подвойским, Федоровым и другими.
Прибывшие в Петроград из ссылки И. В. Сталин, Л. Б. Каменев и бывший депутат Думы М. К. Муранов были встречены молодыми членами Бюро с настороженностью. Единогласно был принят в состав Бюро лишь Муранов. Каменев был не включен в состав Бюро, а Сталина допустили в работу этого органа лишь с совещательным голосом.
Однако дискриминация не смутила Сталина. На второй же день после своего возвращения в Петроград 13 марта 1917 г. Сталин был введен в состав редакции «Правды», а на другой же день в «Правде» была опубликована его статья «О Советах рабочих и солдатских депутатов». В статье Сталин призывал рабочих, крестьян и солдат объединяться в Советы рабочих и солдатских депутатов, которые он называл органами «союза и власти революционных сил России».
Уже через два дня после своего появления в редакции «Правды» Сталин при поддержке Каменева и Муранова отстранил Молотова от руководства центральным органом партии и возглавил его редколлегию. Как вспоминал Молотов, «меня… из редакции вышибли… так сказать, деликатно, без шума, но умелой рукой, потому что они были более авторитетные, без всякого сомнения».
Одновременно тон «Правды» изменился, поскольку Сталин, Каменев и Муранов исходили из того, что силы, одержавшие верх в февральские дни, долгое время будут находиться у власти. Вместо призывов к немедленному свержению Временного правительства «Правда» стала публиковать статьи, в которых предлагалось оказывать давление на правительство. Кроме того, «Правда» не стала печатать полностью «Письма издалека» Ленина, в которых он выдвигал задачу свержения Временного правительства и называл Чхеидзе и других меньшевиков «изменниками дела пролетариата, мира и свободы». Сталин считал, что Ленин не учитывал реального положения в России, и полагал, что его взгляды могут измениться после его возвращения из эмиграции. Позиция Сталина объяснялась отчасти нежеланием создавать трудности для прибытия Ленина в Россию: большевики в это время вели сложные переговоры с Чхеидзе относительно обеспечения приезда Ленина в Петроград.
Вплоть до приезда Ленина Сталин в течение трех недель был фактически первым руководителем большевистской партии. Он руководил проведением Всероссийского совещания большевиков, состоявшегося 27 марта – 2 апреля 1917 г. в Петрограде и вскрывшего наличие острых разногласий относительно будущей политики партии. На совещании Сталин выступил с докладом, в котором призывал к проведению гибкой политики по отношению к Временному правительству. Он говорил: «Поскольку Временное правительство закрепляет шаги революции, постольку поддержка, поскольку же оно контрреволюционное, – поддержка Временного правительства неприемлема». Эта позиция отвечала взглядам большинства участников совещания.
Вспоминая события недавнего прошлого, Сталин в своем выступлении 19 ноября 1924 г. говорил о том, что в марте 1917 года большевики не сразу сумели выработать правильную политику по отношению к Временному правительству: «Партия (ее большинство) шла к этой ориентировке ощупью. Она приняла политику давления Советов на Временное правительство в вопросе о мире и не решилась сразу сделать шаг вперед от старого лозунга о диктатуре пролетариата и крестьянства к новому лозунгу о власти Советов. Эта половинчатая политика была рассчитана на то, чтобы дать Советам разглядеть на конкретных вопросах о мире подлинную империалистическую природу Временного правительства и тем оторвать их от последнего. Но это была глубоко ошибочная позиция, ибо она плодила пацифистские иллюзии, лила воду на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту ошибочную позицию я разделял тогда с другими товарищами по партии и отказался от нее лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам Ленина».
В ночь на 3 апреля 1917 г. В. И. Ленин вместе с группой политических эмигрантов пересек границу между Швецией и Россией. Так завершилось самое долгое и последнее пребывание Владимира Ильича за границей, начавшееся в декабре 1907 г.
Поздно вечером того же дня поезд, на котором ехал Ленин, прибыл на Финляндский вокзал Петрограда. На другой день «Правда» писала: «В 11 ч. 10 м. подошел поезд. Вышел Ленин, приветствуемый друзьями, товарищами по давнишней партийной работе. Под знаменами партии двинулся он по вокзалу, войска взяли на караул… Идя дальше по фронту войск, шпалерами стоявших на вокзале и державших «на караул», проходя мимо рабочей милиции, Н. Ленин всюду был встречаем восторженно». Надежда Константиновна Крупская вспоминала: «Тот, кто не пережил революции, не представляет себе ее величественной, торжественной красоты. Красные знамена, почетный караул из Кронштадтских моряков, рефлекторы Петропавловской крепости, освещающие путь от Финляндского вокзала к дому Кшесинской, броневики, цепь из рабочих и работниц, охраняющих путь».
Очевидцы этой встречи не раз описали прибытие на вокзал меньшевистских руководителей Петроградского Совета Чхеидзе и Скобелева и подчеркнутое невнимание к ним Ленина. А затем, после того, как, по словам Н. К. Крупской, «Ильича поставили на броневик», он обратился к собравшимся. В «Правде» сообщалось: «Стоя на броневом автомобиле, тов. Ленин приветствовал революционный русский пролетариат и революционную русскую армию, сумевших не только Россию освободить от царского деспотизма, но и положивших начало социалистической революции в мировом масштабе».
Броневик тронулся с места, а Ленин с площадки приветствовал рабочих и работниц, стоявших на пути от Финляндского вокзала. Оказавшись в доме Кшесинской, он выступил с балкона перед собравшимися на улице.
Очевидно, что в ночь с 3 на 4 апреля Ленину не пришлось долго спать. Крупская вспоминала: «Время было такое, что нельзя было терять ни минуты. Не успел Ильич встать, а уж приехали за ним товарищи, чтобы ехать на совещание большевиков – членов Всероссийской конференции Советов рабочих и солдатских депутатов. Дело происходило в Таврическом дворце, где-то наверху. Ленин в десятке тезисов изложил свой взгляд на то, что надо делать сейчас. Он дал в этих тезисах оценку положения ясно, четко наметил те цели, к которым надо идти, чтобы добиться этих целей».
В своем докладе «О задачах пролетариата в данной революции» Ленин провозгласил курс на отказ от борьбы за парламентскую республику. Целью революции должна была стать, по мысли Ленина, «республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху». Он предложил новый лозунг политической борьбы – «Вся власть Советам!». В Советах, избираемых непосредственно рабочими, солдатами и крестьянами, большевики видели прообраз нового прямого народовластия.
Ленин считал, что Советская власть должна была осуществить национализацию всего земельного фонда страны, конфискацию помещичьих земель и передачу земли в распоряжение Советов батрацких и крестьянских депутатов, объединить все банки в общегосударственный банк, поставив его под контроль Советов рабочих депутатов, установить рабочий контроль над производством и распределением продуктов. Однако Ленин в эти дни не ставил задачу немедленного свержения Временного правительства, полагая, что прежде всего большевикам надо добиться преобладания в самих Советах. Крупская признавала: «Публика как-то растерялась в первую минуту. Многим показалось, что уж резко ставит вопрос Ильич, что говорить о социалистической революции еще рано».