Наиболее активно против Ленина и его «Апрельских тезисов» выступил Л. Б. Каменев. 8 апреля в «Правде» была опубликована статья Каменева «Наши разногласия». В нем он объявил «Апрельские тезисы» частным мнением Ленина, противоречащим позиции «Правды» и Бюро ЦК. Каменев заявил, что буржуазная революция еще не завершена, поскольку не решен аграрный вопрос, а Ленин уже выдвинул задачу о социалистической революции. С критикой позиции Ленина выступили Калинин и ряд других участников совещания. Сталин также выступил с рядом критических замечаний в адрес «Апрельских тезисов», хотя вскоре принял ленинскую позицию. Зато «левые» (Шляпников, Молотов и другие) активно поддержали Ленина. Позже, вспоминая позицию Сталина, Молотов говорил: «У него сомнения некоторые были, он не сразу присоединился к ленинским тезисам… Он с некоторой выдержкой думал, более тщательно. Ну, а мы были помоложе, попроще подходили к делу, поддерживали Ленина без всяких колебаний и твердо шли по этому пути… Что-то его беспокоило.
У него были мысли по вопросу о мире, он размышлял над этим и искал ответы на вопросы… Ленина не так просто было иногда понять».
Зато меньшевики сразу приняли «Апрельские тезисы» в штыки. Едва Ленин завершил свое выступление перед большевиками, как, по словам Н. К. Крупской, появился «товарищ и стал настаивать на том, чтобы Ильич сделал тот же доклад на общем собрании и меньшевистских, и большевистских делегатов». Это «собрание происходило внизу, в большом зале Таврического дворца… Ленин говорил два часа».
Реакцию меньшевиков подробно описал В. Т. Логинов в своей книге «Владимир Ленин. На грани возможного». После выступления Ленина слово взял И. Церетели, который объявил, что «народные массы не подготовлены к пониманию мер, которые предлагает т. Ленин». Реализация тезисов Ленина, уверял Церетели, приведет к гибели революции не только в России, но и в Европе. Ф. Дан заявил, что тезисы Ленина – это «удар по единству» и «похороны партии». Еще во время выступления Ленина сидевший рядом с трибуной меньшевик Борис Богданов прерывал его речь выкриками: «Ведь это бред! Бред сумасшедшего!». А вскоре назвал «Апрельские тезисы» «бредом» В. Плеханов. В своей газете «Единство» вождь меньшевиков утверждал, что тезисы представляют собой «безумную и крайне вредную попытку посеять анархическую смуту на Русской Земле».
Меньшевики единодушно выступили против «Апрельских тезисов». Бывший большевик, превратившийся в меньшевика, В. С. Войтинский писал 5 апреля в плехановской газете «Единство» о Ленине: «Мы все объединимся… против его программы».
Особенно рьяно меньшевики выступали против ленинской программы перерастания Февральской революции в социалистическую и перехода «от первого этапа революции… ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших частей крестьянства». Отказ от продолжения революции вел к сотрудничеству с откровенными контрреволюционерами. По этой причине Ленин в своих «Письмах издалека» называл Чхеидзе и других меньшевиков из столичного Совета «изменниками дела пролетариата, мира и свободы». Такими же изменниками Ленин считал и лидеров социал-демократических партий, поправших принципы пролетарского интернационализма после начала Первой мировой войны. Поэтому в двух последних «Апрельских тезисах» речь шла о том, чтобы большевики отмежевались от меньшевиков и лидеров II Интернационала.
Несмотря на то, что некоторые меньшевики, которые, подобно Чхеидзе, в первые дни Февральской революции возглавили Советы, партия Плеханова выступила против ленинских тезисов об отказе от поддержки Временного правительства и переходу к борьбе за «республику Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов» вместо «парламентской республики». Противники Ленина отвергли его тезисы о национализации всех земель, слиянии «всех банков в один общенациональный банк и введении над ним контроля со стороны Советов рабочих депутатов» как вредные или преждевременные. Хотя Ленин подчеркивал, что он выступал не за немедленное «введение социализма», а за «переход тотчас лишь к контролю со стороны Советов рабочих депутатов за общественным производством и распределением продуктов», контрреволюция не желала такого Советского контроля. Высмеивая и атакуя «Апрельские тезисы», враги Ленина не могли предложить никакой программы решения насущных проблем страны и, по сути, выступали за сохранение экономических и социальных порядков, существовавших при царском самодержавии.
Яростному осуждению был подвергнут первый тезис Ленина, в котором он называл Первую мировую войну «грабительской» и писал о «недопустимости малейших уступок революционному оборончеству». Сотрудничество всех контрреволюционных сил укрепилось с первых же дней Первой мировой войны, когда депутаты от всех политических партий в Думе, кроме большевиков, поддержали участие России в империалистической мировой войне. Теперь после свержения Николая II все лидеры политических партий от кадетов до меньшевиков выступали за продолжение обанкротившейся военной и внешней политики, проводившейся при царизме. В то же время, проявляя поразительное скудоумие, контрреволюционеры в своих атаках на Ленина прибегали к тем же обвинениям в сотрудничестве с кайзером, которые они до сих пор бросали в адрес Распутина и царицы.
Вскоре Плеханов, Дейч и Засулич опубликовали воззвание с осуждением тех, кто вел антивоенную пропаганду, с пафосом заявляя, что «Россия не может изменить своим союзникам. Это покрыло бы ее позором». Отвечая Плеханову, Ленин писал: «Между рабочими всех стран есть другой договор, именно Базельский манифест 1912 года (Плехановым тоже подписанный и – преданный). Этот «договор» рабочих называет «преступлением», если рабочие разных стран будут стрелять друг в друга из-за прибылей капиталистов».
В атаках на Ленина к меньшевикам присоединились и деятели из других партий. Крупская вспоминала: «В буржуазных газетах и в газетах оборонческих началась травля против Ленина и большевиков». Нападки на Ленина повлияли и на настроения немалой части населения. Логинов привел воспоминания старой большевички Прасковьи Куделли: «Как только где-либо собиралась толпа, тут же появлялись подозрительные личности, которые сеяли темные, нелепые слухи о Ленине. Говорили, что он получил от Вильгельма 17 миллионов, чтобы поднять гражданскую войну». По словам старого большевика Бориса Жукова, распространялись слухи о том, что Ленин и другие привезли из-за границы «два вагона золота». «У нас в деревне, – рассказывала крестьянка Е. Бычкова, – распространился слух, что приехал в запечатанном вагоне из Германии какой-то каторжник. Хочет подбить народ, чтобы прогнать Временное правительство и самому на царство сесть».
Крупская вспоминала: «Идешь по Петроградской стороне и слышишь, как какие-то домохозяйки толкуют: «И что с этим Лениным, приехавшим из Германии, делать? В колодези его, что ли, утопить?». В своих воспоминаниях Суханов писал, что по Петрограду «стали ходить толпы каких-то людей, бурно требовавших ареста Ленина… «Арестовать Ленина», а затем и «Долой большевиков» – слышалось на каждом перекрестке». В течение двух апрельских недель 1917 года приветствия в честь Ленина, напоминавшие новозаветные возгласы «Осанна», стали заглушаться злобными призывами к расправе, похожими на вопли «Распни его!» из той же библейской истории.
Контрреволюция умело поддерживала эйфорию, царившую среди значительной части населения страны, для того чтобы скрыть свой отказ от удовлетворения насущных требований народа. Прекрасно понимая настроения народных масс, Ленин в своих тезисах призвал членов партии «приспособиться к особым условиям… в среде широких, только что проснувшихся к политической жизни масс трудящихся пролетариата». Он считал необходимым учитывать «доверчиво-бессознательное отношение их к правительству капиталистов». Ленин настаивал на том, чтобы большевики «обстоятельно, настойчиво, терпеливо» разъясняли массам «их ошибку».
В апреле 1917 года Ленин не раз показал личными примерами, как следует разъяснять массам «их ошибку». Во время выступления Ленина на общем собрании большевиков и меньшевиков в Таврическом дворце 4 апреля его прервал сидевший в зале фронтовик. По воспоминаниям В. Л. Бонч-Бруевича, он подошел к трибуне, с которой выступал Ленин, и стал ругаться «самым отчаянным образом». По словам Бонч-Бруевича, Ленин выждал, пока «страсти улягутся», а затем продолжил: «Товарищ излил свою душу в возмущенном протесте против меня, и я так хорошо понимаю его. Он по-своему глубоко прав… Он только что из окопов, он там сидел, он там сражался уже несколько лет, дважды ранен, и таких, как он, там тысячи… За что же он проливал свою кровь, за что страдал?… Ему все время внушали, его учили, и он поверил, что он проливает свою кровь за отечество, за народ, а на самом деле оказалось, что его всё время жестоко обманывали… Да ведь тут просто с ума можно сойти! И поэтому еще настоятельнее мы все должны требовать прекращения войны».
Ленин смело шел в массовые аудитории, чтобы переубедить тех, кто поверил лицемерным вождям Временного правительства. В своей книге В. Логинов рассказал, как 15 апреля во время заседания Петроградской конференции большевиков стало известно, что в Михайловском манеже происходит солдатский митинг. Был распущен слух, что «большевики продались Вильгельму», и солдаты требовали приезда к ним Ленина. Несмотря на то, что его друзья уговаривали не делать этого, Ленин немедленно отправился в Михайловский манеж.
Логинов пишет: «Когда Ленин входил в Манеж, солдаты – в расхристанных гимнастерках – стаскивали с трибуны очередного оратора, изрядно намяв ему бока. «Что-то мрачное и грозное представляла эта толпа вооруженных людей, – рассказывал член ПК Владимир Иванович Невский, сопровождавший Ильича. – Какое-то безотчетное чувство ненависти и вражды блистало в глазах потных, чем-то раздраженных людей, какое-то возмущение и недовольство царили здесь, и казалось, что вот-вот прорвется это чувство…»
Логинов привел строки из «Солдатской правды», которая осветила встречу Ленина с солдатами в Михайловском манеже: «Тов. Ленин подробно разъясняет причины войны и цели войны… Подробно говорит, что такое Совет рабочих и солдатских депутатов и что такое Временное правительство».