Явно преувеличивая роль Временного правительства в международных делах, Керенский писал: «Крайне важно было вырвать власть из рук Временного правительства, до того, как распадется австро-германо-турецко-болгарская коалиция, другими словами, до того, как Временное правительство получит возможность заключить совместно с союзниками почетный мир… Для того, чтобы помешать Австрии подписать сепаратный мирный договор, немцам нужен был переворот в Петрограде. Для Ленина немедленный мир с Германией сразу после захвата власти был единственным средством установления диктатуры». Керенский утверждал, что «интересы Ленина и германского генерального штаба… совпадали».
Натяжки в предположениях Керенского позволяли ему умолчать о внутреннем положении России. Экономические трудности, социальные и политические волнения, которые усилились в ходе мировой войны в Австрии, Турции и Болгарии и толкали их к заключению мира, в еще большей степени были характерны для России, изнемогавшей после 3 лет военных действий. Приближение России к краю хозяйственной и социальной катастрофы стало главной причиной того, что революция стала неизбежной, и о подготовке революционного выступления Ленин заговорил задолго до попыток Турции, Болгарии и Австрии подписать сепаратный мирный договор.
Общий кризис в России к сентябрю-октябрю 1917 года продолжал стремительно углубляться. За 1917 год объем промышленного производства России сократился на 36,4 %. Примерно в такой же пропорции сократилось металлургическое производство; многие домны работали с недогрузкой, а до половины мартеновских печей бездействовало. К концу 1917 г. уровень добычи угля в Донбассе оказался ниже довоенного 1913 года, а общероссийская добыча угля снизилась до уровня 1911 г. Сократилось производство легкой промышленности, и в стране ощущался недостаток тканей, одежды, обуви.
Тяжелое положение сложилось на железнодорожном транспорте. С самого начала войны железные дороги не справлялись с перевозками, а четвертый год войны принес почти полное нарушение железнодорожного транспорта. К сентябрю 1917 г. железные дороги на наиболее важных направлениях были отчасти парализованы. Следствием этого явились затяжные перебои в снабжении. Особенно в трудном положении оказались Петроград и Москва.
Война привела к сокращению посевных площадей, падению сборов зерна, уменьшению поголовья скота. Цены на продовольственные товары росли и существенно опережали рост зарплаты. В приложении к своей книге «Десять дней, которые потрясли мир» Джон Рид привел длинные перечни товаров, на которые с августа 1914 года по август 1917 г. выросли цены. Рид писал: «В среднем перечисленные категории предметов первой необходимости вздорожали на 1100 %, то есть более чем вдвое заработной платы». Осенью голод охватил промышленные районы страны. Жестоко страдала от него и армия.
Оценивая деятельность Временного правительства после того, как оно стало коалиционным, Ленин в статье «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной 10–14 сентября 1917 года, писал: «Прошло четыре месяца после 6-го мая, четыре длинных месяца, когда Россия уложила сотни тысяч солдат на нелепое, империалистское «наступление», когда разруха и катастрофа приближалась семимильными шагами, когда летнее время давало исключительную возможность сделать многое и по части судоходного транспорта, и по части земледелия, и по части разведок в горном деле и пр. и т. д., – и через четыре месяца меньшевики и эсеры вынуждены официально признать «полную бездеятельность» образованных при правительстве учреждений контроля!!».
Ленин писал: «России грозит неминуемая катастрофа. Железнодорожный транспорт расстроен неимоверно и расстраивается все больше. Железные дороги встанут. Прекратится подвоз сырых материалов и угля на фабрики. Прекратится подвоз хлеба… Катастрофа невиданных размеров и голод грозят неминуемо».
Эти выводы подтверждал Сталин в своих заметках, которые он публиковал в начале октября 1917 г. Комментируя сообщения из различных губерний России о голоде в рабочих поселках, Сталин в своей заметке «Голод на фабриках» писал: «Россия, вывозившая ежегодно хлеба до войны 400–500 миллионов пудов, теперь, во время войны, оказывается не в состоянии прокормить своих же рабочих. На фабриках работы останавливаются, рабочие бегут с работы из-за того, что нет хлеба, нет продовольствия в фабричных районах… Земледельческие районы жалуются на то, что от фабричных районов поступает к ним невероятно мало товаров. Ввиду того и хлеба отпускают они фабричным районам мало. Но недостаток хлеба в фабричных районах вызывает уход рабочих с фабрик, сокращение фабричных работ и значит, дальнейшее сокращение количества товаров, поступающих в деревню, что, в свою очередь, вызывает новое уменьшение количества хлеба, притекающего к фабрикам, новое усиление голода на фабриках и новое бегство рабочих».
Не лучше было и положение крестьян. В заметке «Голод в деревне» Сталин цитировал письмо крестьянина из Муромского уезда: «Наступает скоро зима, реки замерзнут, и тогда нам придется умереть с голоду. Станция железной дороги от нас далека. Выйдем мы на улицы искать хлеба. Как нас не называйте, но голод заставляет нас это сделать».
Если к февралю 1917 г. даже самым несообразительным представителям правящего класса России стало ясно, что народ может не выдержать нараставших трудностей и восстать, то к сентябрю 1917 г. повседневные тяготы подавляющей части населения страны стали невыносимыми и революционный взрыв стал гораздо более вероятным, чем в начале года. К тому же к сентябрю 1917 г. возросло разочарование эсерами и меньшевиками, которые в начале Февральской революции пользовались поддержкой значительной части населения.
Численность большевиков выросла с февраля по конец октября в 14 раз. В рядах партии находилось 350 тысяч человек. До 60 % большевиков были рабочими. Большевистские организации были созданы более чем в 100 городах и населенных пунктах страны. На фронте большевиков было 50 тысяч. Даже в деревне, где позиции большевиков были слабы, за 1917 год были созданы 203 крестьянские партийные ячейки, объединявшие 4122 крестьян. В сентябре – октябре у партии имелось более 75 газет и журналов, а их ежедневный тираж насчитывал около 600 тысяч экземпляров.
По инициативе большевиков рабочие по всей стране развернули движение за рабочий контроль. В Петрограде, Москве, Иваново-Вознесенске, Шуе, Костроме, Нарве, Харькове, Киеве, Баку, на Урале, в Донбассе и в других городах и районах страны рабочие устанавливали свой контроль в различных формах. Они добивались получения информации о деловой активности предприятий, выявляли саботажников, а кое-где брали фабрики и заводы в свои руки. Только в сентябре рабочие взяли в свои руки восемь предприятий, а на 33 – ввели рабочее самоуправление.
Борьба за рабочий контроль над производством сопровождалась созданием отрядов Красной гвардии, защищавших рабочих против капиталистов и их наймитов. Только на Адмиралтейском заводе Петрограда был создан отряд из 400 красногвардейцев. На Франко-русском заводе столицы в ряды красногвардейцев встало более 1000 человек. К концу октября 1917 г. красногвардейские отряды в Петрограде насчитывали свыше 20 тысяч бойцов, в Москве – около 10 тысяч, в Екатеринославе, Луганске, Киеве, Харькове, Одессе – около 12 тысяч, в Омске – 1500, в Саратове – 600, в Челябинске – 500, в Царицыне – 300. К этому времени в России насчитывалось более 200 тысяч красногвардейцев. Они охраняли предприятия во время забастовок, демонстраций, митингов. Одновременно красногвардейцы пресекали саботаж капиталистов, изымали продовольствие у спекулянтов, патрулировали улицы, а в ряде случаев брали под свою охрану телефонные и телеграфные станции.
Между 12 и 14 сентября Ленин, находившийся в это время в Гельсингфорсе, написал письма Центральному комитету «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». В них он утверждал, что в стране сложились объективные и субъективные условия для проведения успешного вооруженного восстания. Ленин уверял, что «активное большинство революционных элементов народа обеих столиц достаточно, чтобы увлечь массы народа, победить сопротивление противника, разбить его, завоевать власть и удержать ее». Одновременно он полагал, что лозунги, которые выдвинет большевистское правительство, обеспечит ему поддержку всего населения и такое правительство «никто не свергнет»… Ждать – преступление перед революцией».
Ленин торопил, так как считал, что Керенский, оттолкнув от себя кадетов и часть левых сил в эсеро-меньшевистской коалиции, готов пойти на сговор с немцами и сдать им Петроград. Ленин предупреждал: «Предстоящая отдача Питера сделает наши шансы в сто раз худшими. А отдаче Питера при армии с Керенским и Ко во главе мы помешать не в силах». Он утверждал: «Только наша партия… победив в восстании, может спасти Питер». Ленин не исключал и возможности заключения мира между Антантой и Центральными державами с целью разгрома русской революции и «сепаратного раздела России империалистами обеих коалиций».
Будучи подлинным революционером, Ленин пренебрегал правовыми процедурами для победы революции: «Ждать «формального» большинства у большевиков наивно: ни одна революция этого не ждет. И Керенский с Ко не ждут, а готовят сдачу Питера… Нет аппарата? Аппарат есть: Советы и демократические организации». Поэтому он предлагал перейти от слов к делу: «Вопрос в том, чтобы задачу сделать ясной для партии: на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и в Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства». Он был уверен в успехе: «Взяв власть сразу в Москве и в Питере (неважно, кто начнет; может быть, даже Москва может начать), мы победим безусловно и несомненно».
Ленин предлагал «не теряя ни минуты… организовать штаб повстанческих отрядов, распределить силы, двинуть верные полки на самые важные пункты, окружить Александринку (имелся в виду Александринский театр, где заседало Демократическое совещание. – Прим. авт.), занять Петропавловку, арестовать генеральный штаб и правительство, послать к юнкерам и к дикой дивизии такие отряды, которые способны погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к центрам города… мобилизовать вооруженных рабочих, призвать их к отчаянному последнему бою, занять сразу телеграф и телефон, поместить наш штаб восстания у центральной телефонной станции, связать с ним по телефону все заводы, все полки, все пункты вооруженной борьбы и т. д.».