удом приговорен к 4 годам принудительных работ, но 1 мая 1918 года этот бессарабский помещик был амнистирован по случаю Международного праздника трудящихся. После этого он уехал на юг, где примкнул к контрреволюционному движению.
Лишь сталкиваясь с активной вражеской деятельностью контрреволюционных политических сил, большевики были вынуждены переходить к более жестким действиям в отношении них. Уже 26 октября (9 ноября) 1917 года по постановлению Военно-революционного комитета Петроградского Совета были закрыты правые газеты «Речь», «День» и ряд других, которые вели особенно ожесточенную антисоветскую пропаганду. О том, что эта пропаганда была направлена на поддержку вооруженных выступлений против Советской власти, свидетельствовал мятеж юнкеров в Петрограде 29 октября (11 ноября). Мятеж был организован Комитетом спасения родины и революции во главе с правым эсером Гоцем. (Мятеж был разгромлен в тот же день.)
Контрреволюционные силы продолжали открыто выражать свое непризнание Советской власти. Кадеты на X съезде своей партии в Москве 14–16 (27–29 октября) одобрили действия своих министров во время корниловского мятежа.
Говоря в своем обращении от 25 ноября (8 декабря) о наличии в Петрограде «корниловцев», Ленин не преувеличивал. Многие враги революции исходили из того, что большевики, свергнув правительство Керенского, лишь расчистили путь для военной диктатуры правого толка. После 25 октября в Петрограде продолжала открыто заседать городская Дума, не признававшая власти Советов. Участник этих заседаний, написавший свои воспоминания под псевдонимом «Ан-ский», замечал: «Настроение думы… оставалось все-таки оптимистическим настолько, что целые заседания посвящались обсуждению вопроса об учреждении нового правительства: все были убеждены, что через несколько дней большевики падут».
Товарищи министров и освобожденные из Петропавловской крепости министры собирались на заседания для того, чтобы давать указания служащим министерств, которые отказывались выполнять приказы советских народных комиссаров. А. Демьянов вспоминал: «Этот саботаж чиновников на первое время много крови испортил большевистским комиссарам».
Продолжали собираться и члены разогнанного после Октябрьской революции Совета республики (так называемого предпарламента), которых возглавлял председатель Совета правый эсер Н. Д. Авксентьев. С целью объединить антибольшевистские силы А. Дементьев пригласил на одно из заседаний представителей Совета республики, а также подпольного «Комитета спасения родины и революции». По решению подпольного правительства А. Дементьев был направлен на юг для переговоров с Калединым, с тем, чтобы согласовать действия антибольшевистского подполья в Петрограде и мятежников на Дону.
28 ноября (11 декабря) за подписью Ленина был опубликован «Декрет об аресте вождей гражданской войны против революции». В нем говорилось: «Члены руководящих учреждений партии кадетов, как партии врагов народа, подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов. На местные Советы возлагается обязательство особого надзора за партией кадетов ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции».
Средством подавления антисоветского сопротивления должна была стать Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), созданная постановлением СНК от 7 (20) декабря 1917 года. О том, что логика революционного процесса толкала большевиков к действиям, напоминавшим те, что предпринимала любая революционная власть против своих противников, свидетельствовало замечание Ленина, сделанное им во время назначения председателя ВЧК: «Здесь нужен хороший пролетарский якобинец». В Совнаркоме решили, что таким «пролетарским якобинцем» являлся Ф. Э. Дзержинский.
Уже в декабре 1918 года ВЧК раскрыла заговор представителей дипломатической миссии США с калединцами, планировавшими отправку на Дон эшелонов с военным снаряжением, а также связь подпольных организаций «Белый крест», «Черная точка», «Всё для родины» и других с миссиями западных держав и антисоветскими правительствами Украины и Дона. С конца 1917 года ВЧК ликвидировала такие заговорщические организации, как «Союз спасения родины», «Военная лига» и другие.
Огромную опасность для Советской власти представлял отказ руководства армии выполнять ее распоряжения. Главнокомандующий Вооруженными силами России генерал Н. Н. Духонин не подчинился приказу Совнаркома о начале переговоров с немцами. Впоследствии И. В. Сталин вспоминал: «Минута была жуткая… Командный состав армии находился целиком в руках Ставки. Что касается солдат, то неизвестно было, что скажет 12-миллионная армия, подчиненная так называемым армейским организациям, настроенным против советской власти». По словам Сталина, «это был скачок в неизвестность».
В. И. Ленин, И. В. Сталин и народный комиссар по военным делам Н. В. Крыленко 9 (22) ноября 1917 года вступили в переговоры с Н. Н. Духониным по прямому телеграфному проводу. В своем ответе Духонин объявил, что готов подчиниться «центральной правительственной власти, поддержанной армией и страной», но не признает Совнарком, и отказался выполнить приказ Ленина, Сталина и Крыленко. В ответ последовало послание: «Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неисполнение предписаний правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям. Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дела, пока не прибудет в ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко. Ленин, Сталин, Крыленко».
Растерянность военных верхов, усталость солдат от войны, которые взбунтовались и растерзали Духонина, обеспечили успех нейтрализации Вооруженных сил. Постепенно, фронт за фронтом, армия мирным путем переходила под контроль Советской власти.
Однако на окраинах страны противники Советской власти сумели организовать достаточно сильные очаги сопротивления, опираясь главным образом на местное казачество. Так, 14 (27) ноября 1917 года при поддержке антисоветского «Комитета спасения родины и революции», созданного в Оренбурге, поднял мятеж атаман Оренбургского казачьего войска А. И. Дутов. Казаки под руководством Дутова арестовали членов Оренбургского совета, захватили Троицк, Верхне-Уральск, угрожали Челябинску. Против казаков Дутова были направлены рабочие отряды Самары, Екатеринбурга, Уфы и других городов. Лишь 25 декабря (7 января 1918 года) они смогли освободить Троицк, а 18 (31) января 1918 года – Оренбург. Однако Дутов и его отряды, отступив, стали готовить новое нападение на советские города. Другим крупным очагом сопротивления Советской власти стала Донская область. Атаман донского казачьего войска А. М. Каледин 25 октября (7 ноября) 1917 года в Новочеркасске объявил о своем непризнании Советской власти и желании восстановить власть Временного правительства. Атаман стал готовить поход на Москву и Петроград. Установив связи с Дутовым, Каледин пытался создать федерацию казачьих областей. Возглавив же «Юго-Восточный союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей» (в состав его руководства, наряду с Калединым, входили богатейшие люди Северного Кавказа – Чермоев, Гоцинский, Коцев), Каледин пытался установить контроль над Северным Кавказом.
К этому времени на Дон прибыли сбежавшие из-под стражи организаторы корниловского мятежа (Л. Г. Корнилов, А. И. Деникин и другие), а также генерал М. В. Алексеев, Б. В. Савинков, лидеры монархистов и кадетов (П. Н. Милюков, П. Б. Струве, М. В. Родзянко). 27 декабря в Ростове было объявлено о создании Добровольческой армии, во главе которой встали Алексеев и Корнилов. К началу 1918 года Добровольческая армия насчитывала 3–4 тысяч человек.
Однако одновременное прибытие на Дон различных политических и военных руководителей вызвало разногласия между теми, кто претендовал на руководящую роль в контрреволюционном выступлении против Советской власти. А. И. Деникин вспоминал, что к началу декабря 1917 г. «в Новочеркасске… образовалась «политическая кухня», в чаду которой наезжие деятели сводили старые счеты, намечали новые вехи и создавали атмосферу взаимной отчужденности и непонимания совершавшихся на Дону событий… Б. Савинков с безграничной настойчивостью, но вначале безуспешно добивался приема у генералов Алексеева и Корнилова… Завойко… вызвал всеобщее недоумение монополией сбора пожертвований и плел какую-то нелепейшую интригу с целью свержения Каледина и избрания на должность донского атамана генерала Корнилова… 6-го декабря приехал Корнилов… После первого же свидания его с Алексеевым стало ясно, что совместная работа их, вследствие взаимного предубеждения друг против друга, будет очень нелегкой. О чем они говорили, я не знаю; но приближенные вынесли впечатление, что «разошлись они темнее тучи».
18 декабря было созвано совещание, на котором должен быть решен вопрос о расширении «Добровольческой организации». Деникин подчеркивал: «По существу весь вопрос сводился к определению роли и взаимоотношений двух генералов – Алексеева и Корнилова… Произошла тяжелая сцена; Корнилов требовал полной власти над армией, не считая возможным управлять ею и заявив, что в противном случае он оставит Дон и переедет в Сибирь; Алексееву, по-видимому, трудно было отказаться от прямого участия в деле, созданному его руками».
С большим трудом было принято решение о создании «триумвирата Алексеев – Корнилов – Каледин». В руках Алексеева оказалось «гражданское управление, внешние сношения и финансы», Корнилов отвечал за военные операции, Каледин – за «управление Донской области».
Однако, как признавал Деникин, «внутренние трения в триумвирате не прекращались». 9 января 1918 г. это неустойчивое равновесие «едва не кончилось полным разрывом». Растущие разногласия отражали неустойчивость положения «добровольцев». Их силы были малочисленны. Средств на содержание армии не хватало. «Сама колыбель добровольчества – Тихий Дон, – писал Деникин, – если не враждебно, то, во всяком случае, только-только терпимо относящийся к непрошеным гостям».