Способствовала победам Красной Армии политика Советской власти в отношении национальных меньшинств. Провозглашение права наций на самоопределение, подтвержденное прекращением дискриминации по национальному признаку и конкретными шагами по созданию советских национальных республик, обеспечило поддержку Советской власти среди народов бывшей империи. В своей статье «Политика Советской власти по национальному вопросу», опубликованной в «Правде» 10 октября 1920 г., нарком по делам национальностей Сталин остановился на конкретных требованиях национальных меньшинств России, удовлетворение которых способствовало их союзу с русским народом. Сталин писал: «Украина, Азербайджан, Туркестан, Киргизия, Башкирия, Татария и другие окраины… стремятся к культурному и материальному процветанию народных масс», а потому «не могут обойтись без родной школы, без суда, администрации, органов власти, составленных из местных людей. Более того, действительная советизация этих областей, превращение их в советские страны, тесно связанные с центральной России в одно государственное целое, немыслимо без широкой организации, органов власти… из людей, знающих быт и язык населения». Умелое проведение курса на национальное самоопределение национальных меньшинств в союзе с центральной России способствовало укреплению Советской власти и ее победам над белыми.
Важнейшим фактором, обеспечивавшим новой власти широкую поддержку значительной части населения страны, стали Советы рабочих, крестьянских, солдатских, а также казачьих и батрацких депутатов. Эти органы народного самоуправления, рожденные впервые в 1905 г., а затем возродившиеся после Февральской революции, стали действенными инструментами массовой демократии, которую не знала прежде Россия. Впервые в российской истории Советы, избираемые трудящимися города и деревни, решали жизненно важные вопросы в интересах большинства народа.
Отвечая Карлу Каутскому на его критику советских порядков в своей работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский», Ленин доказывал, что «чистой демократии» быть не может. Он подчеркивал: «Буржуазная демократия, будучи великим историческим прогрессом по сравнению со средневековьем, всегда остается – и при капитализме не может не оставаться – узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных… Участие в буржуазном парламенте (который никогда не решает серьезнейших вопросов в буржуазной демократии: их решает биржа, банки) загорожено от трудящихся масс тысячами загородок…». Ленин объяснял: «Мы не обещаем, что Конституция обеспечивает свободу и равенство вообще. Свобода, – но для какого класса и для какого употребления? Равенство, – но кого с кем? Тех, кто трудится, кого эксплуатировала десятки и сотни лет буржуазия, и кто сейчас борется против буржуазии? Это сказано в Конституции: диктатура рабочих и беднейшего крестьянства для подавления буржуазии».
Ленин противопоставлял буржуазной демократии пролетарскую, социалистическую. Ленин подчеркивал, что, несмотря на Гражданскую войну, в Советской стране уже созданы такие условия для подлинного народовластия, какие никогда не существовали при капитализме. Он писал: «Советы – непосредственная организация самих трудящихся и эксплуатируемых масс, облегчающая им возможность самим устраивать государство и управлять им всячески, как только можно… Свобода печати перестает быть лицемерием, ибо типографии и бумага отбирается у буржуазии. То же самое с лучшими зданиями, дворцами, особняками, помещичьими домами. Советская власть многие и многие тысячи этих лучших зданий отняла сразу у эксплуататоров и таким образом сделала в миллион раз более «демократичным» право собраний для масс, – без которых демократия есть обман… Пролетарская демократия в миллион раз демократичнее всякой буржуазной демократии; Советская власть в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики».
Советская власть сделала привычными заседания Советов и собрания производственных коллективов, на которых обсуждались существенные вопросы каждодневной жизни отдельных предприятий, городов и сел, и одновременно важнейшие вопросы развития страны. На таких совещаниях и собраниях принимались конкретные решения с указанием ответственных за их воплощение в жизнь и сроков их реализации. В то же время на собраниях различного уровня, а также на съездах Советов и коммунистической партии открыто разбирались сохранявшиеся недостатки в деятельности властей и разоблачались порочные действия отдельных руководящих деятелей.
Возмущаясь злоупотреблениями местных руководителей своим властным положением, заместитель наркома труда В. П. Ногин в своем выступлении на VIII съезде партии откровенно говорил: «Мы получили такое бесконечное количество ужасающих фактов о пьянстве, разгуле, взяточничестве, разбое и безрассудных действиях со стороны многих работников, что просто волосы становились дыбом, когда мы слушали то, что нам рассказывали представители Чрезвычайных комиссий… Мы эти материалы не публиковали. Но имеется такое колоссальное количество фактов об отдельных товарищах, что опубликовать многое надо было бы. Если мы не примем самых решительных постановлений, то немыслимо будет дальнейшее существование партии».
Поддерживая его, редактор газеты «Беднота» Л. С. Сосновский на том же съезде говорил: «Когда мне пришлось объезжать провинцию с поездом имени Ленина, я увидел, что у нас есть склады книжные, есть кинематограф, но одного нет: надо было иметь арестантский вагон и целые исполкомы и комитеты погружать и везти в Москву».
Эти замечания поддержал и Г. Е. Зиновьев, заявивший на съезде: «Нельзя скрывать на съезде того факта, что местами слово «комиссар» стало бранным, ненавистным словом. Человек в кожаной куртке… в народе стал ненавистным».
Эти выступления становились доступными для значительной части населения страны. Мой отец, работавший в то время в Баку на телефонной станции, получил для прочтения стенограмму съезда партии. Тогда ему было 18 лет и он был членом подпольной организацию РКП(б) в Азербайджане. Пока он читал стенограмму, началась облава, организованная муссаватистской полицией. Отец спрятал стенограмму, а после того, как облава кончилась, смог дочитать весь текст. Если такие стенограммы попадали даже в муссаватистский Азербайджан и их могли прочесть молодые большевики, то нет сомнения в том, что выступления на съезде партии, в которых клеймились злоупотребления властей, становились широко известны в Советской стране.
Такого широкого простора для критики власть имущих не знала ни дореволюционная Россия, ни области, захваченные белыми армиями. Накануне 1917 года депутаты царской Думы осмеливались высказывать лишь туманные намеки на «темные силы», угрожающие прочности престола, но избегали говорить о реальных проблемах страны и предъявлять конкретные претензии к власть имущим. Критиковать разложение армии, эгоизм правящих верхов, их тупость и ограниченность Деникин и Шульгин решились лишь на страницах своих мемуаров, выпущенных после Гражданской войны. Но эти разоблачения уже не имели практического значения. За критикой же злоупотреблений среди советских начальников обычно следовали оргвыводы. Не ограничиваясь отдельными личностями, центральные органы партии выявляли пороки, типичные для лиц, облеченных властью.
В сентябре 1920 г. ЦК РКП(б) обратился с письмом, в котором говорилось: «Центральный комитет не мог не отметить того, что часть товарищей, претендующих на звание ответственных работников, на деле совершенно отрываются от партийной работы, не встречаются с широкими кругами рабочих, замыкаются в себе, отрываются от масс. Эти товарищи перестают хорошо исполнять и советскую работу. Постепенно они начинают относиться к своим обязанностям бюрократически и формально, вызывая этим справедливые нарекания со стороны рядовых рабочих. Громадное значение имеет также то материальное неравенство в среде самих коммунистов, которое создается сознательным и бессознательным злоупотреблением своей властью со стороны этой части ответственных работников, не брезгующих тем, чтобы установить для себя лично и для своих близких большие личные привилегии».
Борьба против разложения и злоупотреблений велась разными способами, в том числе с помощью «партмаксимума». Простые люди в России видели очевидную разницу в положении советских начальников и верхов в дореволюционной и белой России. Они знали, что «проштрафившихся» начальников могут убрать, не дожидаясь очередной чистки среди советского или партийного аппарата. Они знали, что у советских наркомов нет усадеб и заводов, а нарком продовольствия Цюрупа падал в голодный обморок во время совещаний по проблемам снабжения продуктами населения страны. Не только речи, но даже внешний вид советских руководителей, не позволявший отличить их от простых тружеников, их доступность для общения с рядовыми гражданами убеждали миллионы людей в том, что впервые у власти в России оказались люди, живущие жизнью народов страны и отстаивающие их интересы. Поэтому на вопрос крестьян: «Кто такое Ленин?», Сергей Есенин «тихо ответил: «Он – вы».
Многое из нововведений Советской власти было непонятным для большинства людей в России. Но для них было очевидно одно: под руководством ленинской партии в стране создается новая жизнь, а по-старому жить народ уже давно не хотел. Именно этим объяснялись массовые приступы эйфории в октябре 1905 г. и весной 1917 г. Публичные поцелуи с незнакомыми людьми («как на Пасху») объяснялись взрывом надежд на новую, счастливую, справедливую жизнь. Хотя после октября 1917 г. люди испытали много бед и лишений, они не теряли веры в Советскую власть, потому что видели грандиозность происходивших перемен и постоянное движение общества к справедливой жизни, прочь от той мертвечины, которая вызвала отвращение у Ленина на первом и последнем заседании Учредительного собрания.
Как Советская власть вернула золотой запас
Наличие целого ряда обстоятельств, обеспечивавших боевые успехи Красной Армии, не означало, что победа Советской власти в Гражданской войне была неизбежной. В первые месяцы после чехословацкого мятежа, организованного западными державами, в Советском правительстве не было уверенности в том, что наступление контрреволюционных сил можно будет остановить. Чехословацкий корпус добился немалых успехов в продвижении антисоветских армий на запад к Москве. Не случайно, 20 июля 1918 года в своем распоряжении о немедленной мобилизации рабочих Петрограда на Восточный фронт В. И. Ленин писал: «Иначе мы слетим. Положение с чехословаками из рук вон плохо».